— Из-за этого знания ты сразу отнеслась к нему так безжалостно? — вдруг понял я озарением.
— Да.
— И в чем же причина?
— Бартосу совсем мало лет, но он уже очень плохой человек, Деймос. Если бы он умер, я бы не горевала.
Стефа, это было видно, невольно оттягивала ответ на мой вопрос — как будто надеясь, что сделаю вид что мне не интересно и переведу тему. Но нет, не сделаю — мне важно знать.
— Так почему?
Стефа закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Есть такие люди, которые испытывают влечение к тем, кто младше. Половое влечение, я имею ввиду, это когда… — по голосу было слышно, что Стефа смущена.
— Я знаю, что такое эфебофилия и нимфофилия, изучал их роль в культуре Земли сдавая зачет по Древней Истории и Темным векам. Больше того, я даже читал Лолиту Набокова, сравнивая изменение социокультурных норм с течением времени, так что в достаточной мере знаком с вопросом влечения к подросткам более старших людей.
— Ясно, — кивнула Стефа, еще более смутившаяся после моих слов.
— Стефа, я прекрасно знаю в теории, что такое секс во всех его видах и проявлениях, у меня несколько модулей в течении прошлого года было посвящено вопросам прямо или косвенно касающихся полового воспитания, ведь без этого знания не понять ни Илиаду Гомера, ни анекдоты охлоса. Так что можешь не смущаться и говорить открыто, я вполне легко могу сам с полным пониманием шутить на тему орального экзамена и анального метода познания…
Маска чуть сдвинулась, в позе заметное недоумение — Стефа сейчас просто не поняла, о чем речь.
— Oral в переводе с латыни устный, так что устный экзамен — это оральный экзамен в буквальном смысле по звучанию, а анал по-латински analis, что созвучно со словом анализ и это в комплексе дает широкий простор для игры слов на грани фола. У меня были на эту тему несколько занятий по риторике в процессе изучении нижних сегментов речи.
— Кхм-хм, — кивнула Стефа, не поднимая на меня взгляд и будучи еще заметно смущенной. — Хорошо, я поняла и учту, а теперь вернемся к нашему барану. Его полное имя — Бартос Джуниор Герреро, у него есть братья и сестры на старших ступенях. Все они из влиятельных плебейских семей аквариума Рибагорса, замешанных в сером и нелегальном бизнесе. Одна из статей подобного дохода — подготовка инфантов для тех нобилей, кто любит помоложе.
— Бартос здесь каким боком?
— Видишь ли, не каждая девочка горит желанием добровольно прыгнуть в объятия старому извращенцу, но, если поставить воспитанника в невыносимые условия существования, в какой-то момент подобную возможность можно счесть за счастье избавления. Бартос являлся альфой седьмого отряда до того момента как из-за твоего прибытия мастер Китано не был переведен в другой инкубатор, причем так быстро, что ему даже вещи не дали собрать, потому и катана на стене осталась. Лишившись покровителя Бартос быстро сориентировался и спрятался в своей капсуле под домашним арестом — в ином случае он так или иначе разбил бы себе голову в душевой, потому что сделать существование инфант отряда невыносимым за минувшие месяцы он смог очень хорошо, у него определенно талант.
— На момент нашего прибытия в отряде было пятьдесят девять воспитанников. Один выбыл именно избавлением?
— Записано как несчастный случай.
— Ясно. Как ты об этом узнала?
— Посмотрела в журнале событий.
— Нет, я про миссию Бартоса.
— Про перевод мастера Китано мне рассказал дон Диего, обо всем остальном догадалась, я все же в инкубаторе выросла.
Слова Стефы смутили — надо будет поработать над своим отношением и над отношением к себе. Все же неделя с моего назначения прошла, а все молчат как рыбы, хоть бы кто просветил на эту тему, о чем я и сказал Стефе.
— Бартос насколько умный, настолько склизкий — уверена, что он сумел создать у остальных впечатление, что вы если не заодно, то в нормальных отношениях. Вспомни, сколько ты уделил ему времени на общем собрании, например.
— Да, справедливо. Но у меня остался один непонятный момент.
— Какой?
— Почему ты прониклась к нему такой сильной ненавистью?
— Не сильной.
— Ты даже о моей матери говоришь намного более спокойно. Если не хочешь говорить, так и скажи.
Стефа вновь глубоко вздохнула и отвела глаза.
— Я была одной из таких девочек, Данте.
— Ты…
— Нет-нет, я не стала наложницей-лоли, но я приглянулась сразу нескольким покупателям, была желанным призом. Правила инкубатора позволяют избегать этой участи, так как напрямую никто никого не заставляет, за это быстро можно оказаться на виселице, но… в общем, благодаря таким Бартосам два верхних года моего обучения превратились в ад.
— Лучше бы я его убил сегодня, — не совладав с собой произнес я в унисон с проснувшимися демонами.
— Ты имеешь ввиду, лучше бы он сегодня поскользнулся в душевой, — в голосе Стефы зазвучали уже знакомые металлические нотки.
— Именно.
— Да, лучше бы он сегодня поскользнулся в душевой, Данте. Мне хотелось бы его оправдать и сказать, что это бедный ребенок в руках злых взрослых, но он уже прекрасно понимает, что именно делает и зачем. Для него это развлечение, веселая игра в отрядного тирана, а для кого-то испорченная навсегда жизнь. Хотя в моем случае…
— В твоем случае что? — спросил я, когда пауза стала слишком долгой.
— В моем случае я полностью погрузилась в учебу, избегая иного времяпрепровождения, что позволило мне сдать экзамены с отличием, поступить в педагогическое училище и получить должность няни в…
— В замке Сангуэса, где тебя из-за меня едва не убили, а потом обрекли на пять лет страданий.
— Ты в этом не виноват, Данте, это…
— Это трагическая случайность, в которой никто не виноват, но у каждого есть своя мера ответственности в случившемся, — взял я Стефу за руку, отчего она заметно вздрогнула.
«Одни только говорят, другие берут и делают», — звучали у меня в голове слова Рамиро, поэтому я не стал пытаться обещать Стефе, что все исправлю или верну все лучше, как было. Но как-то нужно было ее подбодрить, и я лихорадочно размышлял, что можно сделать. И придумал — поцеловал ее левую, живую руку через перчатку.
— Ты будешь моей дамой сердца, как в рыцарских романах, — посмотрел я в безликую маску. — Так что я приложу все усилия к тому, чтобы впереди у нас все было лучше, чем позади.
Стефа смутилась, отвела взгляд — обеспечившая ей металл в голосе вспышка ненависти прошла. Некоторое время посидели в молчании, говорить больше было не о чем, так что вскоре отпустил ее руку и попрощавшись, пошел в выделенную администрацией для эскадрона-претендента казарму. Великолепная четверка — Антонио, Паула, Летиция и Дебора, уже должна быть там, и пора уже начинать заниматься подготовкой к войне. Тем более что у нас наконец-то появились первые деньги на оружие и экипировку.
Быстрым шагом я двинулся по коридору в нужную сторону, как вдруг одна из дверей распахнулась и на моем пути встала девушка. Патрицианка. Высокая — на голову выше меня. Из фамилии Веласкес — слишком характерная миндалевидная форма бирюзовых глаз, еще и подчеркнутая арабскими стрелками макияжа. Наряд стилем аналогичен тому, что носит Стефа, только это не мундирное платье, а больше на школьную форму похоже: белые чулки-гольфины, клетчатая юбка чуть выше колен, серый пиджак и зеленый галстук. Кроме того, в рассыпавшихся по плечам иссиня-черных локонах заметны покрашенные в зеленый цвет пряди.
Ментор эскадрона василисков Сандра Веласкес. Довольно неожиданное появление, особенно после того как девушка сделала едва уловимый жест, приглашая меня войти. Проходить мимо я не стал, зашел — от таких предложений без причины не отказываются, а причин отказываться у меня пока нет. В кабинете за столом обнаружилась мастер одиннадцатого отряда донна Фиорелла, глядя на меня исподлобья и безо всякой приязни. Когда увидел ее впервые неделю назад, она была похожа на взирающую на меня с насеста ворону, сегодня же эта старая карга выглядела… как старая карга. Если мастера других отрядов все такие, не завидую Стефе, вынужденной с ними общаться.
— Бартос, привет! — поздоровался я с сидящим в углу инфантом, которого только что заметил. Выглядел он не таким дерзким как утром — глаза красные, лицо бледное, а судя по состоянию Бартос готов на стены лезть — алый яд Сангуэса не подарок. Эффект можно снять обезболивающим, но этого сделано не было, и я даже знаю почему — рассчитывают, что я сейчас яд заберу, поэтому и пригласили.
Дверь за моей спиной закрылась, Веласкес осталась стоять у порога с интересом меня разглядывая. Старая карга во главе стола буравила меня неприязненным взглядом, а заговорил неожиданно сам Бартос.
— Деймос, я прошу прощения за свое недавнее поведение. Здесь тысяча экю, которые я тебе должен, — постучал он по мешочку на столе. — Удали пожалуйста заразу из моего организма.
Фиорелла вместе с Веласкес хранили молчание. Неудивительно — они, позвав меня в кабинет, нарушают сразу несколько правил инкубатора. При этом, пока мы не беседуем, получается, что я сюда как бы сам пришел, случайно войдя не в ту дверь, а они просто потеряли дар речи от удивления, например.
Но в эту игру можно играть и вдвоем — не обратив внимания на слова Бартоса, я посмотрел на Веласкес. Девушка взгляд не отвела, на лице не дрогнул ни один мускул, только голову чуть-чуть наклонила, в бирюзовых глазах мелькнул интерес. Повисло молчание, мы с смотрели друг-другу в глаза. Прошло полминуты, минута, пошла вторая. Неожиданно, я наконец-то встретил того, кто может выдержать кровавый взгляд Сангуэса больше тридцати секунд. Понятно, что мастер говорил о плебеях, но из Веласкес все же так себе патриции.
Не отводя взгляда от бирюзовых глаз девушки, я поджал губы в уважительной гримасе с небольшим поклоном — показывая, что приятно удивлен. После заговорил — не отводя взгляда, но обращаясь не к ней.
— Бартос, сегодня ты был переведен в одиннадцатый отряд и у меня есть подозрение, что этот трансфер был частью посреднической сделки, в которой ментор эскадрона василисков сеньорита Сандра Веласкес выступает лишь как передаточное звено, чтобы скрыть истинного интересанта твоего убытия из моего отряда.