Дон Диего ни капли не сомневался, что Сандра сама инициировала пари в разговоре с Деймосом, чтобы избавиться от неудобных вопросов и получить нужный результат на арене. Не доказать никак, конечно, но это уже и не нужно. Тяжело вздохнув еще раз — стравливая накопившуюся в груди злость, дон Диего порывисто поднялся и прошел в хранилище собственных оболочек. Ему понравилось вновь ощущать себя в сильном и молодом теле, но время постоянного ношения этой оболочки еще не пришло.
В личном хранилище дона Диего располагалось четыре капсулы. Первая предназначалась для надетой сейчас оболочки — облик офицера Конгрегации и доверенного лица Инквизиции под патронажем Сената. Именно в этом качестве прибыл сюда на Арагон дон Диего много лет назад. Хотя чина его никто не лишал, должность упразднили — как следствие немилости, в которую он впал после геноцида демонов. «Уволен из гестапо за жестокость» — вспомнилась ему шутка былых времен, которую сейчас в его сторону и не подумает применить никто, очень уж много лет с тех времен прошло.
Во второй капсуле хранилась «лучшая версия себя» — оболочка юного атлета, купленная еще в двадцать втором веке, когда подобные тела вошли в моду. Последний раз дон Диего надевал ее больше тридцати лет назад, когда посещал ночной клуб для случайного знакомства — в нынешний век ношение подобной оболочки в иных целях выглядело вульгарно.
В третьей капсуле сейчас лежало его привычное стариковское тело магистра Ордена Истока. Оболочка мейстера, как называл ее про себя до Диего, постоянно используя в инкубаторе и в жизни последние лет сто. Четвертая капсула была пуста — с ежегодно меняемыми контейнерами с биоматериалом, чтобы в любой момент можно было создать совершенно новую оболочку. Дорого, но на всякий случай не помешает — случаи ведь, как известно, самые разные бывают. Особенно когда начинается передел власти и влияния.
Дон Диего еще раз вздохнул и лег в первую капсулу. Свет перед глазами погас, а через краткое мгновенье вечности — как дон Диего характеризовал про себя момент переноса души между оболочками, он открыл глаза в старом привычном теле. Покряхтывая по въевшийся «стариковской» привычке, выбрался из капсулы и вернулся за рабочий стол, недовольно морщась. Момент смены тела ему никогда не нравился — иногда казалось, что это не квант души перемещается между телами, а один «Диего Кальдерон» умирает, исчезая в небытие и в этот же момент рождается другой «Диего Кальдерон» — скопированный.
Подобный иррациональный страх появился у командор-маршала сразу же после получения кванта души, и с той поры он старался оболочки менять как можно реже. Но сегодня был особый случай — поставить на место эту зарвавшуюся пигалицу было просто необходимо. Девчонка подкинула ему головной боли — понятно, что он блефовал, почти открытым текстом обещая от нее избавиться. Лорд Рамиро приметил эту безродную, и не позволит отцепить ее от воспитания маленького демона. Но урок наглой пигалице преподать необходимо — поэтому дон Диего открыл список контактов и выбрал там распорядителя игр, активировав вызов.
— Диего! Давно не виделись, — в рабочей области появилось изображение лысого мужчины с шикарными зелеными бакенбардами. Говорил он с полушутливой интонацией — за последнюю неделю это была уже третья их беседа, хотя пять лет до этого они совсем не общались.
— Ксавьер. Есть разговор.
— Диего? — заметно озадачился Ксавьер, встопорщив свои удивительные бакенбарды. Командор-маршал вдруг понял, что поменяв оболочку забыл изменить манеру общения.
— Ксавьер, друг мой! Рад тебя снова видеть, — расплылся дон Диего в приятной улыбке, поглаживая длинную седую бороду.
— Взаимно, — кивнул успокоившийся Ксавьер. — Так о чем ты хотел поговорить?
— Слышал, к тебе недавно заехала парочка юных перспективных гладиаторов.
— Возможно…
— Сможешь удружить старику? Можешь сделать так, чтоб решение отправиться в Колизей в качестве гладиаторов показалось этой парочке монументально тупой и даже самой худшей идеей в их жизни?
— О как, — почесал подбородок Ксавьер, снова встопорщив бакенбарды. — Диего, для тебя я всегда что-нибудь придумаю. Например, можно было бы отправить обоих на сказочный турнир, но он только через две недели, а они уже создали аватаров и к этому времени потеряют статус новичка. Только если они не будут по каким-то причинам посещать уже оплаченные тренировки…
— Бронируй птенчикам места, тренировки они посещать не будут, — улыбнулся дон Диего. Сказочный турнир — что может быть лучше для осознания своей никчемности?
Едва командор-маршал попрощался и отключил связь, как благодушная улыбка с лица мгновенно пропала. Одно дело сделано — и красноглазому маленькому демону на пользу будет, и обнаглевшей Веласкес встряска не помешает, очень уж возомнила о себе в последнее время.
— Китано, зайди ко мне срочно, — проговорил дон Диего голосовое сообщение в интеркоме. По первому вопросу осталось только указания отдать и ждать результата — в котором дон Диего не сомневался. Оставалось дело второе и самое неприятное — после того, как Антонио Санчес показал на арене чудеса выживания, к инкубатору Кальдерона со стороны фамилии Сангуэса уже возникли неприятные вопросы, так что с коррекцией результата нужно обходиться максимально осторожно, чтобы не возбудить дополнительных подозрений. Так что сегодня будет сложный день, придется хорошо поработать и все лично проконтролировать.
Подумав немного, дон Диего вновь открыл список контактов, нашел там портрет Лолы Хименес, ментора первого отряда.
— Лола, милая моя девочка! Ты не сильно занята, можешь зайти к старику на пару слов?
Глава 39Деймос
Утром первого соревновательного дня нервничали абсолютно все. Даже я. Подготовка эскадрона проходила без меня, большинство бойцов мне не знакомы, так что чувствовал себя не в своей тарелке. Еще немалого труда стоило забыть о «новой части тела», находящейся в номере Космического Колизея — как у некоторых людей есть привычка постоянно и неосознанно поправлять волосы, например, так и я раз за разом ловил себя на обращении к двойнику. То руками пошевелю, то глаза там открою.
Справлялся постепенно, одергивая себя раз за разом перед обращением к копии, а потом и вовсе о ней забыл — когда тянущееся бесконечно время как-то вдруг ускорилось в суете, и вот я уже стою на галерее Солнечного колодца, шумящего многочисленными зрителями. Слева сжимает перила волнующаяся Рита, справа Стефа — не менее волнующаяся, только что положившая руку мне на плечо. Не сразу опомнилась и отдернула руку будто обжегшись — на публике для мастера-наставника подобные проявления эмоций недопустимы.
Шум зрителей все усиливался — здесь сейчас весь инкубатор, почти пять тысяч человек. Трансляция не ведется — как рассказала мне Стефа, накануне был достаточно серьезный ажиотаж, очень уж многие желали посмотреть продолжение соперничества Анабель Сангуэса и изгнанного из фамилии бастарда, но в инкубаторе вдруг возникли непреодолимые технические сложности. Уверен, что имя этим сложностям — глава клана Корнелия Сангуэса, использовавшая влияние для возникновения неисправностей. Хотя мне пока ее деятельность на руку, так что не расстроился.
Поединки сегодня проходили на созданной строительными принтерами арене «Затерянный город» — имитирующий горное поселение одной из древних земных цивилизаций. В роли базы обороняющихся выступала небольшая мезоамериканская пирамида — с площадкой для жертвоприношений наверху, остальное пространство арены заполнено сложенными из необработанных камней домами с многочисленными лабиринтами улочек. Все в черно-зеленой палитре — темные камни, зеленая трава, зеленый мох и заросли плюща на стенах домов.
На второй ступени количество бойцов в группах увеличивалось — восемь человек оборонялось, десять атаковало, а площадки арен пока сохраняли прежний размер, так что поединки были гораздо более активными, чем в первый год. Хорошо помню это по тем матчам, что видел — несмотря на увеличение времени раунда с полутора минут до трех, происходило тогда все достаточно скоротечно.
Сегодня матчи начинались с поединка первого и последнего эскадрона рейтинга учебно-тренировочного турнира оставшейся позади первой ступени. Мы, запрыгнув в состав участников в последний момент, естественно оказались последними, не проведя ни одного соревновательного дня, так что сейчас встречались с лучшим эскадроном прошлого года — драконами
Неприятно, конечно, вот так сразу. С двумя другими надежда на победу у нас есть. Грифонов — бывших василисков своего бывшего одиннадцатого отряда, Веласкес как ментор хорошо знает, у пегасов уровень так себе. Но вот драконы Лолы Хименес — это серьезно. На вторую ступень они перешагнули в качестве безоговорочно лучших, так что вот-вот уже может определиться победитель в нашем пари с Веласкес. В исходе спора я почти не сомневался, все же слишком бледно наша команда пока смотрится на фоне лучшего эскадрона прошлого года.
На пирамиде взвился и реет черный флаг со вставшим на задние лапы оранжевым драконом, а сам Диего Кальдерон уже представляет составы участников. Он обычно в это время ведет конкурс эрудитов — но по случаю первого соревновательного дня конкурс перенесен, и место безликого диктора занял сам командор-маршал.
Жеребьевка очередности раундов состоялась без меня — на тот момент я еще в камере находился, не участвуя в процессе и первый матч мы начинали с атакующего раунда. Спускаться вниз к своим на арену я даже не стал, остался на галерее трибун. Мимоходом только поймал Бенджамена и напутствием просто попросил его не опозориться. Подействовало отлично — как на быка красная тряпка, Бенджамен сейчас от злости соперника просто рвать будет. На что и рассчитывал, обойдясь без лишних речей. Тем более что атакующая группа эскадрона вся перешла из второго отряда, меня они пока не знают, пусть их Бенджамен сам вдохновляет лично каждого.
Представление бойцов закончилось и арену накрыл силовой купол, над которым сразу появились проекции с иконками-именами бойцов. Едва прозвучал сигнал о начале раунда, как группа Бенджамена моментально разделилась — пять человек двинулись быстрым шагом по лабиринту улочек справа, еще пятеро во главе с ним шли по узким проходам слева. Здесь роль «кишки» как в Старом городе выполнял узкий висячий мост, к которому группа Бенджамена уже подходила. Обороняющаяся команда у моста оставила три человека, с другой стороны пирамиды позиции занимали пятеро.