рить. Сглотнув, Габриэла показала на семерых. Первым оказался Серхио, еще двое — толстые откормившиеся в яслях мальчики, внешне напомнивших мне Антонио в бытность его старостой в момент нашего появления в отряде дивергентов, и еще четыре девочки — сейчас заметно растерянные, но судя по виду местная альфа со свитой.
— Рита, проводи пожалуйста Габриэлу до личной капсулы, — попросил я подругу, и она прекрасно меня зная сразу потянула сестру на выход.
— Внимание-внимание, у меня для вас есть небольшое объявление, — привлек я всеобщее внимание. — Сейчас будет сеанс аргументации для тех из вас, кто позволил себе обижать Габриэлу Конради, а кроме того, угрожать нам — а именно старосте седьмого отряда второй ступени Рите Конради и мне, Деймосу Рамиро…
Серхио довольно прытко вскочил со своего места, но на его пути совершенно неожиданно встал Антонио — сделав стремительный шаг вперед он толкнул его животом, так что маленький Серхио отлетел словно отпружинив и прикатился по полу прямо ко мне. Он попытался подняться, но я случайно попал ему ногой в живот лишая дыхания, а потом еще двумя ударами так же случайно сломал руку в трех местах.
Сестры Конради как раз вышли, так что я два раза хлопнул в ладоши, заставляя юных желторотиков поднять взгляды от взвывшего от боли Серхио на себя.
— Сейчас произойдет нечто, что заставит вас испугаться и может быть даже закрыть глаза, а потом смотреть кошмары по ночам. Это следствие необдуманной уверенности, позволившей некоторым из вас считать, что их поступки останутся безнаказанными. Это не будет наказанием — только предупреждение. Поэтому имейте ввиду, что если кто-либо из вас снова решит обидеть Габриэлу Конради, этот глупый человек потом будет выть от боли громче чем те, которые закричат сейчас.
Найдя глазами Бенджамена и Паулу, я жестами показал им уходить. Бенджамен в действии порадовал — ни грамма надменности или желания поспорить, выполняет молча все указания. Как раз сейчас его группа выбежала в коридор, случайно сгрудившись — потому что пробиваясь через собравшуюся толпу василисков в столовую пытался попасть пожилой невысокий японец. Похоже тот самый мастер Китано, убранный недавно с первой ступени для того чтобы дать место Стефе.
— Начнем? — улыбнулся я под громкое шипение проснувшихся демонов, окидывая взглядом оцепеневших от страха инфантов. На действия у меня оставалось несколько секунд, поэтому я вошел в боевой транс и начал двигаться, оставляя за собой истошные вопли боли.
На удивление, когда прозвучала выбивающая дух и разум сирена системы безопасности, на меня — в состоянии боевого транса она не подействовала. Как и на мастера Китано, кстати — причем он почему-то подумал, что сможет меня усмирить.
Глава 40Деймос
Поместили меня в уже знакомую до каждой мельчайшей царапинки камеру тюремного изолятора, откуда я совсем недавно вышел и где месяц провел. Еды не дали — а поужинать я не успел. Это было печально.
Монитор мой отключился сразу после того как закрылась дверь камеры, и минута за минутой, а потом час за часом потянулось уже привычное заключение, отсекающее меня от сети и от остального мира. Машинально я раз за разом тянулся к своему другому телу — и не чувствовал, ощущая непривычную теперь пустоту.
Еду все никак не несли, часы считать получалось не очень хорошо, но по ощущениям на вторую ночь дверь камеры открылась — на пороге возникли два знакомых синта-охранника. Перед взором по-прежнему чисто — монитор все еще отключен, из сети инкубатора я удален. Значит не на волю выпускают, а в Колизей ведут.
Так и оказалось — знакомыми коридорами синты отвели меня в лабораторию, в номер с шумящим Ниагарским водопадом «за окном». Веласкес уже на месте — вижу тонкую девичью фигуру в капсуле.
В моем ложементе сегодня пусто — никакой ободряющей записки, зато на журнальном столике поднос с обедом. Натуральная еда, много, самая разная. Надо же, как приятно — спасибо Сандра. Знает, как порадовать голодающего больше суток человека. Хорошая женщина, я даже готов ей некоторые язвительные замечания теперь простить. Не все, но тем не менее, вот прямо горячая благодарность в груди теплится.
Когда смел с подноса еду, посидел немного наслаждаясь моментом, а потом разделся, лег в удобный ложемент. Едва закрыв глаза, почти сразу же открыл их одновременно с глубоким вдохом, придя в себя в собственной копии игрового аватара.
Веласкес, как и в прошлый раз расположилась в кресле лениво перелистывая журнал. Приветствовав меня легким кивком, она вернулась к чтению, ожидая пока оденусь. Когда я был готов, Веласкес подниматься не стала, а неожиданно указала мне на кресло рядом.
— Присаживайся, надо поговорить.
— Поздравляю с победой, — устроившись в кресле, посмотрел я на так сегодня порадовавшую меня молодую женщину.
— Спасибо, тебя тоже, — кивнула Веласкес совершенно спокойно. Вид сосредоточенно-отстраненный, ни малейшего намека на наше пари, ни единого намека на осуждение произошедшего в столовой первой ступени.
— О чем разговор?
— Несколько вопросов, серьезных. Первый: как ты относишься к нашему возможному союзу с Лолой Хименес?
— Ты с ней уже говорила?
— Нет, но своими действиями во время битв эскадронов Лола явно показала, что готова к этому.
— Для нас это очень неплохой вариант. Особенно если сумеем правильно выставить границы и прогнуть ее в ходе торга, пользуясь ухудшившемся положением ее клана.
— Но ты же понимаешь, что самым лучшим и надежным вариантом для нас сейчас выглядит союз с Анабель? Беспроигрышный билет на третью ступень и участие в планетарном турнире… В случае союза с Лолой эта возможность для нас не гарантирована.
— Лучший вариант союза с Анабель только в теории. На практике бывшая сестрица нас кинет, или же — если ума не хватит, просто разговаривать откажется. Лола же так или иначе узнает, что вначале мы пытались договориться с Анабель, доверия это не добавит.
— Может ты просто не хочешь с Анабель сотрудничать? — очень внимательно посмотрела на меня Сандра.
— Я теперь плебей, так что чувствуя выгоду могу поступиться гордостью. Чего не можешь сделать ты, учитывая, как тебя использовала и кинула Лола Хименес. Так?
Сандра помолчала, глядя в сторону и никак не комментируя мои слова.
— Так Сангуэса или Хименес, с кем дружим? — спросила она наконец.
— Ты меня спрашиваешь? — удивился я.
— Да, я хотела бы услышать твое мнение.
— Хименес.
— Хорошо, я поговорю завтра с Лолой и предложу союз. Ты бы хотел присутствовать на беседе?
— Нет, я тебе доверяю.
Сандра снова очень внимательно на меня посмотрела, медленно кивнула. Если она захочет саботировать возможные переговоры с Лолой, то сделает это независимо от моего присутствия, так что настаивать на участии во встрече я не видел смысла.
— Хорошо, с этим решили. Давай к следующему вопросу, — вздохнула девушка, такая сегодня загадочная.
— Давай.
— Нам предложили участие в турнире через неделю, ивент называется «Сказка». Взнос для участия сто тысяч этерналов, призовой фонд — полтора миллиона. Всего тридцать два участника, шестнадцать пар. Миллион получает победитель, пятьсот тысяч делят занявшие второе и третье место. Про этот турнир я ни разу не слышала, ивент закрытый и подробностей у меня никаких больше нет.
— Звучит максимально подозрительно и мутно.
— Согласна. Но мне намекнули, что этот турнир неплохой шанс для тебя покинуть камеру через неделю, а не через три месяца.
— Три месяца?
— Да, официальный срок твоего наказания. Это решение управляющего инкубатором искусственного интеллекта, его может отменить только дон Диего, но он в отпуске… и сейчас на станции «Колизей». Мне прозрачно намекнули, что после турнира ты можешь с ним встретиться и договориться.
Черт, неприятно. Но ожидаемо — искусственность происходящего, да и вообще вся созданная ситуация читалась сразу же как только Стефа озвучила мне суть проблемы.
— Тебе идея турнира не нравится? — спросил я Сандру.
— Нет.
— Есть какие-то варианты мне одному участвовать?
— Я не знаю. Но если ты согласишься, то я тоже буду участвовать, это не обсуждается
— У нас есть шансы?
— Распорядитель арены сказал, что шанс на нашу победу составляет семнадцать процентов.
Хороший шанс, даже отличный.
— Даже если мы выиграем, мы ведь не сможем потратить этот миллион в инкубаторе?
— Зато он может нас спасти, если нам придется бежать с Арагона.
— Аргумент. У тебя есть сто тысяч взноса?
— Распорядитель арены, Ксавьер — я разговаривала лично с ним, обещал оплатить нам участие.
— С чего такая щедрость?
— Мы патриции.
— Я плебей.
— Да прекрати уже! — неожиданно раздраженно отмахнулась Веласкес. — Иди инфантила какого-нибудь найди и расскажи ему, что ты больше не патриций! Так вот, мы с тобой патриции, это значительно увеличивает интерес к соревнованию. Естественно, мы будем в скрывающих личность оболочках игровых аватаров, но в их создании в таких случаях остаются фамильные черты, так что так или иначе в узких кругах будет проведен поиск с попыткой нас деанонимизировать.
— Ты поэтому волнуешься?
— Нет конечно. Многие патриции — особенно идущие по Пути Силы, принимают в подобных турнирах участие. Но это кровавый спорт и у нас будут игровые аватары со стопроцентной чувствительностью. То есть может быть не просто больно, а очень больно…
— Что-то еще?
— Возможно, все будет достаточно жестоко. Уважаемые люди собираются посмотреть на этот турнир из-за сопутствующих поединкам эффектов, а не просто из спортивного интереса.
— Ты меня сейчас уговариваешь или отговариваешь?
— Я не знаю, — пожала плечами Веласкес.
Выглядит она растерянной, чего ничуть не скрывает. Так-так, а ведь она меня спрашивала недавно — боюсь ли я крови. Я-то не боюсь, а вот у нее с этим похоже серьезные проблемы — тренировочные поединки еще нормально, а вот настоящие…