С этого же 1126 года стали приходить первые вполне определенные сообщения о сотрудничестве ассасинов с турецким правителем Дамаска Тугтигином. В январе, согласно дамасскому летописцу Ибн аль-Каланиси, отряды исмаилитов из Хомса и других мест, «знаменитых своими мужеством и отвагой», присоединились к войскам Тугтигина в нападении на крестоносцев, которое не увенчалось успехом. К концу года Бахрам открыто появился в Дамаске с рекомендательным письмом от Иль-Гази, нового правителя Алеппо. Его хорошо приняли в Дамаске, и, имея официальную защиту, он вскоре занял влиятельный пост. Первое, что он потребовал в соответствии с принятой стратегией секты, был замок. Тугтигин уступил ему крепость Банияс, расположенную на границе с латинским Иерусалимским королевством. Но это было не все. Даже в самом Дамаске ассасинам дали здание, которое называют по-разному: и «дворцом», и «домом миссии», которое служило им «штаб-квартирой». Дамасский летописец возлагает основную вину за эти события на визиря аль-Маздагани, который хотя и не был исмаилитом, но был добровольным соучастником в их планах и закулисным «злым духом» у трона. Согласно этой точке зрения, Тугтигин осуждал ассасинов, но терпел их по тактическим соображениям до тех пор, пока не настало время нанести им решающий удар. Другие историки, признавая роль визиря, возлагают вину непосредственно на правителя и приписывают его действия в высокой степени влиянию Иль-Гази, с которым Бахрам наладил дружеские отношения, все еще находясь в Алеппо.
В Баниясе Бахрам перестроил и укрепил замок и приступил к военным и пропагандистским действиям в его окрестностях. «Во всех направлениях, – пишет Ибн аль-Каланиси, – он отправил своих миссионеров, которые увлекли за собой огромное множество невежественных людей в провинциях и глупых крестьян из деревень, всякий сброд и отбросы общества.» Из Ба-нияса Бахрам и его последователи совершили много набегов и могли бы захватить и какие-то другие населенные пункты, но вскоре их постигло несчастье. Вади аль-Тайм в регионе Хасбайя был населен смешанными жителями – друзами, нусайритами и другими еретиками, которые были благоприятной почвой для экспансии ассасинов. Один из вождей этого региона, Барак ибн Джандал, был вероломно схвачен и казнен, а вскоре Бахрам и его вооруженные отряды выступили в поход с целью оккупировать Вади. Там они встретили яростное сопротивление Дахака ибн Джандала, брата погибшего вождя, поклявшегося отомстить за него. В ожесточенном бою ассасины потерпели поражение, а сам Бахрам был убит.
Преемником Бахрама на руководящем посту в Бани-ясе стал другой перс – Исмаил, который продолжил его политику и деятельность. Визирь аль-Маздагани также оказывал поддержку исмаилитам. Но вскоре этому настал конец. За смертью Тугтигина в 1128 году последовала антиисмаилитская реакция, аналогичная той, которая началась после смерти Рыдвана в Алеппо. Здесь тоже инициатива исходила от префекта города Муфарридж ибн аль-Хасан ибн аль-Суфи, рьяного противника сектантов и врага визиря. Поторапливаемый префектом, а также военным правителем Юсуфом ибн Фирузом, сын и наследник Тугтигина Бури готовился нанести удар. В среду 4 сентября 1129 года он его нанес. Визирь по его приказу был убит на дневном приеме при дворе, его голова отрублена и выставлена на всеобщее обозрение. По мере распространения вестей об этом событии городское народное ополчение и толпа напали на ассасинов, которых принялись убивать и грабить. «К утру следующего дня кварталы и улицы города были очищены от батинитов [исмаилитов], и собаки лаяли и грызлись из-за их тел». Число ассасинов, убитых в этой стычке, один летописец оценивает в 6000 человек, другой – 10 000, а третий – 20 000. В Баниясе Исмаил понял, что его позиция непригодна для обороны, сдал крепость франкам и бежал на подвластную им территорию. Он умер в начале 1130 года. Часто повторяемая история о заговоре визиря и ассасинов с целью сдать Дамаск франкам покоится на одном-единственном и не очень надежном источнике, который можно не принимать в расчет как выдумку и злую сплетню.
Бури и его помощники приняли тщательные меры предосторожности для защиты себя от мести ассаси-нов: носили доспехи и ходили в окружении хорошо вооруженной охраны, но это не помогло. Сирийская миссия была, по-видимому, временно дезорганизована, и удар был нанесен из мозгового центра секты – Аламута. 7 мая 1131 года два перса, которые, переодевшись турецкими солдатами, поступили на службу к Бури, убили его. Они названы в списке убитых, хранившемся в Аламуте. Ассасины были сразу разрублены на куски охраной, но Бури умер от ран на следующий год. Несмотря на такой успех, ассасины так и не вернули себе свое положение в Дамаске, да и на самом деле в таком строго правоверном городе они практически и не могли надеяться на это.
В этот период ассасины воевали и с другим врагом, помимо турок. В их глазах халиф-Фатимид, который по-прежнему правил в Каире, был узурпатором; и их священным долгом было изгнать его и установить власть имама из рода Низара. В первой половине XII века в Египте произошел не один бунт низаритов, и все они были подавлены, а правительство в Каире уделяло большое внимание борьбе с низаритской пропагандой среди своих подданных. Халиф аль-Амир издал особый рескрипт в защиту притязаний своего рода на право наследования власти и в опровержение притязаний рода Низара. В любопытном приложении к этому документу рассказывается история, которая, когда посланец Фатимидов прочел ее ассасинам в Дамаске, вызвала волнение и настолько впечатлила одного из них, что он направил ее своему руководителю, а тот добавил опровержение на свободном месте в ее конце. Низариты зачитали это опровержение на встрече со сторонниками Фатимидов в Дамаске. Каирский посланник попросил у халифа помощи в написании ответа на опровержение и получил аргументы, какие могли ему предоставить мусталиты. Эти события можно связать со смертью от руки ассасина в Дамаске в 1120 году человека, который якобы шпионил за ассасинами для правительства Фатимидов.
Ассасины также использовали более сильные и характерные для них аргументы против своих соперников-Фатимидов. В 1121 году аль-Афдал, главнокомандующий вооруженными силами Египта и человек, в первую очередь ответственный за лишение Низара права наследования, был убит тремя ассасинами из Алеппо. В 1130 году сам халиф аль-Амир был заколот в Каире десятью ассасинами. О его ненависти к низаритам было хорошо известно, и рассказывают, что после смерти Бахрама его голова, кисти рук и кольцо были отвезены одним местным жителем Вади аль-Тайм в Каир, где за них он получил награду и почетные одежды.
Мало что известно об отношениях ассасинов с франками в этот период. Рассказы в более поздних мусульманских источниках о сотрудничестве исмаилитов с врагом, вероятно, являются отражением менталитета более позднего времени, когда священная война за ислам заполнила умы большинства мусульман на Ближнем Востоке. В это время самое большее, что можно сказать, это то, что ассасины разделяли общее безразличие мусульман в Сирии к религиозным разногласиям. О жертвах кинжалов фидаев среди франков ничего не известно, однако по крайней мере в двух случаях вооруженные отряды ассасинов вступили в конфликт с армиями крестоносцев. С другой стороны, бежен-цы-ассасины из Алеппо и Банияса искали убежища на землях франков. Сдача Банияса франкским, а не мусульманским правителям, когда его пришлось оставить, была вызвана, по всей вероятности, чисто географическими соображениями.
Следующие двадцать лет связаны с третьей – и успешной! – попыткой ассасинов обзавестись крепостями-базами в Сирии – на этот раз в Джебель-эль-Бахри, что находится к юго-западу от места их первой попытки в Джебель-эль-Суммаке. За их воцарением там последовала безуспешная попытка франков захватить контроль над этим регионом. В 1132–1133 годах мусульманский владыка Кахфа продал ассасинам горную крепость Кадмус, отвоеванную у франков в предыдущем году. Через несколько лет его сын уступил им сам Кахф в ходе борьбы со своим двоюродным братом за право наследования. В 1136–1137 годах гарнизон франков в Харибе был изгнан группой ассасинов, которым удалось вернуть ее себе после того, как их временно вытеснил оттуда правитель Хамы. Масьяф – самая важная из цитаделей ассасинов была захвачена в 1140–1141 годах у правителя, назначенного Бану Мункидхом, который купил этот замок в 1127–1128 годах. Другие замки ассасинов – Хаваби, Русафа, Кулайа и Маника – были, вероятно, обретены ими приблизительно в это же время, хотя мало что известно о дате или способе их получения.
В этот период тихой консолидации ассасины не произвели никакого впечатления на внешний мир, и, как следствие, о них почти ничего не говорится в летописях. Известны очень немногие их имена. Покупателя Кадмуса звали Абуль-Фатх – это был последний главный даи до Синнан ас Абу Мухаммеда. Лидер курдских ассасинов Али ибн Вафа сотрудничал с Раймундом Антиохским в войне с Нур ад-Дином и погиб вместе с ним на поле боя в Инабе в 1149 году. За эти годы есть письменные упоминания лишь о двух убийствах. В 1149 году Дахак ибн Джандал, правитель Вади-аль-Тайм, пострадал от мести ассасинов за успешное сопротивление Бахраму в 1128 году. Спустя год или два они убили Раймунда II, графа Триполи, у ворот этого города – это была их первая жертва из числа франков.
О политике, проводимой ассасинами в эти годы, можно составить лишь самое общее представление. К владыке Мосула Занги и его роду они могли испытывать только враждебные чувства. Правители Мосула всегда были среди самых могущественных турецких принцев. Контролируя линии коммуникаций между Сирией и Персией и имея дружеские отношения с правителями-Сельджукидами на Востоке, они были постоянной угрозой положению ассасинов, которое ухудшалось из-за их периодически повторявшихся попыток проникнуть в Сирию. Мавдуд и Бурсуки уже были убиты. Зангидам уже не раз угрожали. Когда они в 1128 году оккупировали Алеппо, опасность, которую они представляли для исмаилитов, стала более неприкрытой. В 1148 году Нур ад-Дин ибн Занги отменил шиитские формулировки, до той поры используемые при созыве на молитву в Алеппо. Этот шаг, который вызвал сильное, но безрезультатное возмущение среди исмаилитов и других шиитов в городе, дорос до открытого объявления войны еретикам. В тех обстоятельствах нет ничего удивительного, что отряды ассасинов воевали в одном строю с Раймундом Антиохским, единственным в то время лидером в Сирии, который мог оказать эффективное сопротивление Зангидам.