– Отлично, – сказал Эцио. – Мы должны проследить за ним.
– Есть еще некоторые сведения, – сказал Никколо. – Мы узнали, что Чезаре собрался разместить французские войска на дороге, которая ведет к Кастель Сант-Анджело. Должно быть, ваша недавняя атака задала им жару. Чезаре собирается вернуться в Рим. Незамедлительно. Чем вызвана такая спешка – этого я пока не знаю, но обязательно выясню. В любом случае, когда Чезаре вернется, его будут охранять так, что к нему не подберешься. Наши шпионы выяснили: свое возвращение он держит в тайне. Во всяком случае, до поры до времени.
– Значит, опять приготовил какую-то пакость, – сказал Ла Вольпе.
– Потрясающая догадка, – усмехнулся Макиавелли.
Они хмуро посмотрели друг на друга.
Эцио задумался над услышанным.
– Нам лучше всего было бы прижать генерала Октавиана и убить его. После этого Бартоломео надавит на французов, и тем станет не до охраны Кастель Сант-Анджело.
Катерина, до сих пор только слушавшая разговор, сказала:
– Эцио, учти: даже если французы уйдут, останется папская гвардия, и она будет охранять мост и главные ворота.
– Да, – согласился Ла Вольпе. – Но существует боковой вход. У некоего Пьетро Бенинтенди – это актер, нынешняя игрушка Лукреции, – есть ключ.
– Сведения верные? – спросил Эцио. – Я видел Пьетро с Лукрецией. В замке.
– Я велю своим ребятам его разыскать, – пообещал Ла Вольпе. – Думаю, они быстро справятся с задачей.
– Хорошая мысль, – улыбнулась Катерина. – Я бы рада помочь. Надо напугать этого красавчика. Он сам отдаст ключ и перестанет видеться с Лукрецией. Лишим эту суку любовных утех.
– Не торопись, герцогиня, – охладил ее пыл Никколо. – Мы постараемся обойтись своими силами.
– Почему? – удивилась Катерина.
– Потому что мы собираемся вывезти тебя из Рима. Возможно, во Флоренцию. Побудешь там, пока мы не отобьем Форли. Твои дети в полной безопасности. – Макиавелли обвел глазами собравшихся. – Твое спасение не прошло незамеченным. По всему городу глашатаи выкрикивают обещание властей щедро вознаградить тех, кто предъявит им беглую герцогиню Сфорца. Живую или мертвую. И никакие подкупы не заткнут рты глашатаям.
Собравшиеся молчали. Неожиданно Катерина встала. Накидка упала на пол.
– Кажется, я злоупотребляю вашим гостеприимством, – сказала она. – Прошу прощения.
– О чем это ты? – встревожился Эцио.
– О том, что здесь я не в безопасности.
– Мы тебя защитим!
– И что более важно, я для вас обуза. Разве не так, Никколо? – спросила Катерина, глядя на Макиавелли в упор.
Тот молчал.
– Вот и ответ, – сказала Катерина. – Пойду готовиться к отъезду.
29
– Ты уверена, что сможешь ехать верхом? – спросил Эцио.
– Сюда же я как-то добралась из Кастель Сант-Анджело, – ответила Катерина.
– Но тогда у тебя не было выбора.
– А разве сейчас у меня есть выбор?
Эцио было нечего сказать. Две женщины помогали Катерине со сборами. Клаудия передала ей немного одежды и провизию на дорогу. Завтра, едва рассветет, герцогиня двинется в путь. Небольшой отряд сопровождающих, выделенных Эцио, позаботится о том, чтобы она благополучно покинула пределы Рима. Он хотел также сопровождать ее, но Катерина отказалась.
– Не люблю прощаний, – сказала она. – И чем они длиннее, тем хуже.
Эцио смотрел, как Катерина деловито отдает распоряжения своим помощницам. Ему вспоминались давние дни, проведенные с нею в Форли. Вспоминалась недавняя встреча в Монтериджони. Тогда он думал, что они воссоединились. Увы! Братство ассасинов забрало у него жизнь, оставив лишь одиночество.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – сказал Эцио.
– Ты знаешь, что я должна уехать.
– Попроси своих помощниц уйти.
– Мне надо торопиться.
– Пусть уйдут. Я не отниму много времени.
Катерина исполнила его просьбу но с демонстративной неохотой. Помощницам она сказала:
– Заметьте время по водяным часам и через пять минут возвращайтесь.
Когда они остались наедине, Эцио не знал, с чего начать.
– Ну? – Ее голос немного смягчился. В глазах читалось беспокойство, хотя причину этого беспокойства Эцио не знал.
– Я… я тебя спас, – сказал он, понимая всю глупость своих слов.
– Да, и я тебе благодарна. Но не ты ли сказал своим соратникам, по какой причине ты это сделал? Я для вас – полезная союзница. Даже без Форли.
– Мы вернем Форли.
– И тогда я туда вернусь.
Эцио снова молчал. На сердце у него было совсем пусто.
Катерина подошла к нему и положила руки на плечи.
– Эцио, ты ведь сам все понимаешь. Без Форли я никому не нужна. Если я сейчас уезжаю, то лишь затем, чтобы быть в безопасности, рядом с моими детьми. Ты же хотел, чтобы мне ничего не угрожало?
– Да.
– В таком случае…
– Я спасал тебя не только из-за твоей ценности для дела братства.
Теперь замолчала Катерина.
– Я это сделал, потому что…
– Эцио, не произноси таких слов.
– Почему?
– Потому что я не смогу ответить тебе тем же.
Никакое оружие не нанесло бы ему более глубокой раны, чем эти слова.
– Значит, я был для тебя только… средством для достижения цели?
– Резко сказано.
– А какие другие слова ты хотела бы от меня услышать?
– Я уже пробовала тебе объяснить.
– Ты безжалостная женщина.
– Я женщина, у которой есть дело и долг.
– Значит, годится все, что служит твоему делу.
– Я уже пробовала тебе это объяснить, – повторила Катерина. – Ты должен это принять.
Катерина убрала руки с его плеч. Эцио видел, что мыслями она уже в пути. Похоже, ей не терпелось уехать.
У Эцио мелькнула шальная мысль: «К черту братство! Я знаю, чего хочу. Почему я не могу хоть немного пожить для себя?»
– Я поеду с тобой, – сказал он.
Катерина повернулась к нему. Ее глаза не улыбались.
– Послушай меня, Эцио. Возможно, ты сейчас делаешь выбор, но ты опоздал. Быть может, и я опоздала. Ты предводитель ассасинов. Не бросай работу, которую начал. Огромную работу по восстановлению братства после кошмара в Монтериджони. Без тебя все снова распадется на куски. Кто тогда нас спасет?
– По сути, я никогда не был тебе нужен.
Он смотрел на нее. Катерина телом была здесь, но мысли ее явно витали где-то далеко. А было ли вообще такое время, когда она находилась рядом с ним? Этого он не знал. Возможно, это время было лишь в его воображении. Эцио вдруг почувствовал, что смотрит на труп любви. Он отказывался в это верить. Но смерть есть смерть, и, как всегда, ему не оставалось ничего иного, как свыкнуться с реальностью.
В дверь постучали.
– Входите, – сказала Катерина вернувшимся помощницам.
Эцио молча оставил их продолжать сборы.
Наутро он сначала решил не провожать Катерину но потом передумал. Утро выдалось холодным. Эцио шел к окраинному кварталу освобожденному от власти Борджиа. Там на небольшой площади стояли оседланные лошади, нетерпеливо перебирая ногами. Эцио до последнего не оставляла слабая надежда: вдруг она передумает? Она по-доброму (как когда-то) посмотрела на него. Он подумал, что справился бы лучше со своими чувствами без этой доброты. Она походила на унижение.
– Удачи, герцогиня, и… прощай, – только и мог сказать Эцио.
– Будем надеяться, что мы прощаемся не навсегда.
– Боюсь, это напрасные надежды.
Катерина еще раз взглянула на него:
– В таком случае – и тебе удачи, мой принц, и – Vittoria agli Assassini![76]
Катерина забралась в седло, развернула лошадь и, даже не оглянувшись, галопом понеслась впереди сопровождающих. На север, прочь из Рима и из его жизни. Эцио провожал их глазами, одинокий мужчина средних лет, которому любовь давала последний шанс, а он этот шанс упустил.
– Vittoria agli Assassini, – прошептал Эцио и, повернувшись, зашагал обратно в направлении еще не проснувшегося города.
30
Скорое возвращение Чезаре заставило Эцио забыть свои личные горести и заняться делом, на которое его подвигла судьба. Чтобы лишить Чезаре денег, нужно было перво-наперво найти и вывести из игры его казначея. Имя этого человека никто не знал. Была лишь маленькая зацепка – высокопоставленный посетитель «Цветущей розы».
– Чего тебе? – угрюмо спросила Клаудия.
Чувствовалось, она совсем не рада была видеть брата.
– На встрече ты говорила об одном сенаторе.
– Говорила. И что?
– Ты сказала, что он задолжал казначею, который снабжает деньгами Чезаре. Он здесь?
Клаудия пожала плечами:
– У тебя больше шансов найти его на Campidoglio[77]. Надеюсь, там тебе моя помощь не понадобится?
– Как он выглядит?
– Дай-ка подумать. Как… обычный человек.
– Сестра, не играй со мной в эти игры.
Клаудия немного смягчилась:
– Ему лет шестьдесят. Сухощавый, вид обеспокоенный, чисто выбрит, седые волосы. Ростом с тебя или чуть ниже. Зовут Эгидио Троке. От него так и веет унынием. Но он жутко упрямый. К нему так просто не подступишься.
– Спасибо. – Эцио посмотрел на сестру тяжелым взглядом. – Я собираюсь выследить и убить этого казначея. У меня есть смутные догадки насчет его личности. Осталось узнать, где он живет. Возможно, сенатор приведет меня к нему.
– У казначея надежная охрана. В его положении ты бы тоже обзавелся такой.
– Думаешь, мое положение как-то отличается от его?
– Меня это не касается.
– Клаудия, ты все еще дуешься на меня за тот разговор. Если я и бываю с тобой жестким, то лишь потому, что волнуюсь за тебя.
– Избавь меня от нравоучений.
– Смотрю, ты хорошо справляешься…
– Спасибо, добрый господин…
– Но мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу помасштабнее. Как только я разделаюсь с казначеем, твои девицы должны будут перенести его деньги в безопасное место.
– Дай мне знать, когда – или лучше сказать «если» – твой план увенчается успехом.