даймё. Может статься, прямо сейчас его убивают, а она не может ничем ему помочь.
Ацуко осмелилась бросить взгляд в сторону плотных складок ткани у входа и чуть было не осталась валяться на земле с перерезанным горлом – меч противника разрубил воздух в волоске от ее яремной вены.
– Ну-ну, не надо меня недооценивать, – пожурил ее Масадзиро. – Не стоит вот так вот отводить взгляд от своего про…
Договорить он не успел. Из шатра вылетел Ибука, отброшенный назад сильным пинком, и на полной скорости врезался Масадзиро в спину. Тот упал вперед и с восхитительной ловкостью успел смягчить удар, выставив вперед руку. Худшего он сумел избежать, но его хватка на рукояти меча ослабла.
Ацуко победила. Ее противник больше не был никак защищен, и она могла обезглавить его одним движением. Она встретилась с ним взглядом – и он виновато улыбнулся ей, словно извинялся за то, что финал их поединка оказался таким нелепым.
Девушка подняла катану и мгновенно приняла решение. Вместо того чтобы добить упавшего на землю врага, она развернулась и ударила в спину Сайдзу, который как раз отражал наступление Такэко. Клинок катаны вышел у него из груди между ребрами, рот распахнулся, из него вырвался вздох удивления, самурай повалился на землю и не произнес больше ни слова: ни проклятия, ни оскорбления.
Масадзиро воспользовался этой передышкой, чтобы вскочить на ноги. Он вскинул бровь, глядя на тело своего товарища, затем заметил двух приближавшихся к нему девушек и Ибуку, который с трудом поднимался с земли.
– Благородный муж умеет принимать поражение. Он не забудет ту, что пощадила его, – бросил он и отпрыгнул назад.
Такэко ожидала отчаянной атаки и встала в оборонительную стойку. Это стоило ей драгоценного мгновения; когда она опомнилась и погналась за врагом, тот уже вскочил на коня и во весь опор несся к свободе, рубя и разя рядовых, которые пытались его остановить.
Самурай, который отправил Ибуку в полет, наконец появился из шатра.
Нобусукэ ожидал тяжелой схватки, но все телохранители даймё оказались слабаками. Он победил их всех без малейших усилий. Глаза самурая загорелись, когда он увидел в руках у даймё клинок работы Масамунэ. Он тут же подумал: вот бы завладеть легендарной катаной самому и сбежать с ней куда-нибудь в глухомань, где его никто не знает. Такое оружие стоило того, чтобы начать жизнь заново; ну а к своим товарищам он не испытывал ни капли привязанности.
И тут в шатер вошел Ллойд. Все мысли о предательстве тут же развеялись как дым.
– Только не убивайте, – взмолился даймё, бросаясь на землю. – Я дам вам все, что пожелаете! Деньги, сведения…
– Нам нужна твоя катана, – сказал тамплиер.
– Да-да, конечно! Вот, держите, дер…
Договорить Каяно не успел; англичанин одним ударом срезал ему полголовы, разбрызгав мозги по всему шатру.
– Ненавижу трусов, – сплюнул Ллойд, поднимая с земли клинок Масамунэ. – Как мог ты столь долго владеть таким произведением искусства?
Затем его взгляд упал на Ибуку – тот дрожал в углу, обхватив себя руками. В Ллойде вновь поднялась волна презрения.
– Кстати о трусах, вот вам великолепный образчик. Впрочем, сегодня я уже довольно замарал свою катану; Нобусукэ, им займешься ты.
Самурай покорно склонил голову, затем поднял меч – но это было слишком уж легко, слишком скучно. После того как он чуть было не заполучил клинок работы Масамунэ, а затем потерял его, Нобусукэ требовалось выпустить пар. Он схватил труса за плечо, перекинул через бедро и вышвырнул из шатра.
Но стоило ему самому выйти наружу, чтобы прикончить недоноска, он столкнулся нос к носу с Такэко и Ацуко, и обе они были очень не в духе.
Миссия прошла безупречно. С начала нападения прошло меньше трех минут, а теперь уже настала пора отступать. Даймё был мертв, а клинок работы Масамунэ оказался в руках у Ллойда, и англичанин был очень собой доволен.
Снаружи шатра он заметил труп Сайдзу, но смерть самурая не могла омрачить прекрасного настроения тамплиера. Он с самого начала знал, что будут потери, и такой расклад вполне его устраивал. Нобусукэ сражался с двумя противницами и, похоже, находился в затруднительном положении, но и это не имело никакого значения. Погибнет он или выживет – клинок добыт.
Ллойд заметил в двух шагах от себя коня – тот был весь в мыле. Если вскочить на него, то можно будет успеть ускользнуть из лагеря, прежде чем раздадутся первые выстрелы из ружей. Он приблизился к коню, но тут у него на пути встал молодой трус, которого он приказал убить. Мальчишка весь трясся от ужаса, вперив взгляд в пустоту.
– А я думал, Нобусукэ тебя уже прикончил – вздохнул Ллойд.
Проходя мимо мальчишки, англичанин хотел было нанести тому хитрый удар клинком в низ живота; такая рана должна была выпустить наружу внутренности и в конечном счете стать смертельной, но перед этим заставить жертву долго истекать кровью и мучиться от невыразимой боли. Трусы не заслуживают достойной смерти.
Но катана мальчишки, словно из воздуха, возникла на пути у клинка Ллойда и отбила его удар.
Англичанин нахмурился. Это еще что такое?
Ему не терпелось поскорее вскочить на коня. Он ускорил шаг и нанес новый удар – в этот раз намереваясь убить труса мгновенно. Цуки в горло – чисто и без лишнего шума.
И вновь удар Ллойда не сумел попасть в цель – на его пути встала катана. Первый раз мог быть и случайностью. Однако, чтобы дважды отбить удары Ллойда, нужны были редкое дарование и потрясающая скорость реакции.
– Ты кто такой? – изумленно рявкнул Ллойд.
Сопляк не ответил, он был слишком напуган, чтобы выдавить из себя хоть слово. Он отчаянно выставил катану перед собой и даже не пытался нанести ответный удар.
Тамплиер уже много лет назад встал на путь меча, и потому знал: чтобы сражаться этим оружием, необходим ясный ум. Гнев, ненависть и, конечно же, страх уменьшали и скорость реакции, и возможность предугадать действия противника. Измученный мальчишка, который стоял перед ним, просто не мог быть в состоянии парировать его удары.
Объяснение могло быть только одно: не будучи насмерть перепуганным, он владел мечом еще искуснее.
Ллойд сощурился: мальчишка внезапно вызвал в нем любопытство. Уже очень давно тамплиеру не доводилось почувствовать, как кровь стучит в висках, как приливает к голове, как время будто бы замедляется, а поле зрения вдруг становится шире. Он встал в стойку хассо[27] и приготовился использовать прием, который принес ему столько побед в схватках; удар по диагонали, настолько быстрый и мощный, что даже те, кто ожидал этого, не успевали парировать. У стоявшего перед ним мальчишки расширились зрачки, побледнела кожа, по лицу стекал пот. Он не представлял никакой опасности; он походил на кролика, которого вот-вот сожрет лев.
И все же рисковать тамплиеру совсем не хотелось. Он вложил в удар все свои силы, рубил с разворота, делая упор на бедро и опорную ногу. У него было больше мышц, чем у большинства японцев, и прежде ему много раз удавалось застать противников врасплох, когда те пытались отбить его атаки: не успевали они опомниться, как их отбрасывало назад и они теряли равновесие.
Трус, стоявший перед ним, вовремя уклонился в сторону и зацепил клинок Ллойда своим, со сверхъестественным мастерством нейтрализовав вложенную в удар силу. На долю секунды, не больше, англичанин оказался беззащитен. Если бы противник решил нанести ему ответный удар, он попал бы прямо в сердце.
Но вместо этого мальчишка вернулся в защитную стойку, по-прежнему трясясь от ужаса. И Ллойд осознал: с одной стороны, он встретил исключительного противника, с другой – у него нет времени на игры. Со всех сторон его медленно обступали солдаты: они наблюдали за поединком, вытаращив глаза и раскрыв рты. Даже те, кто были в ратном деле совсем уж новичками, способны были разглядеть настоящее мастерство.
– Однажды мы снова встретимся, мальчишка, – прошипел англичанин. – А пока постарайся стать хоть немного храбрее.
Он отпрыгнул назад, оттолкнул солдата, который стоял у него на пути, ранил другого в пах, затем воспользовался общим замешательством и схватил коня за узду.
В этот самый момент Ацуко решила прыгнуть на него со спины с поднятой катаной. Движимый шестым чувством, Ллойд отразил атаку и сделал выпад левой, безоружной, рукой. Удар пришелся по горлу, и у девушки перехватило дыхание. Она тяжело упала назад, не в силах вдохнуть, а англичанин тем временем вскочил в седло.
Ллойд оглянулся назад и понял, что все вышло в точности так, как он и предвидел: Нобусукэ не пережил схватки с двумя противниками, и его тело лежало на земле. Допустимые потери, не более. Ллойд пришпорил коня и помчался к выходу из лагеря. К счастью, укрепления еще не были достроены, а в строю царила неразбериха. Он поморщился, заметив нескольких солдат, вооруженных винтовками, но они были растеряны, а когда все же сподобились сделать первый выстрел, он уже был далеко. Первый залп пролетел совсем мимо, второй едва не попал в цель, а последний угодил в ствол дерева, когда англичанин оказался в относительной безопасности леса.
Он выиграл. Он выступил против укрепленного лагеря – и выиграл. Он выступил против целой армии – и выиграл. Даймё был мертв, клинок, изготовленный Масамунэ и принадлежавший когда-то самому Мусаси, – в руках Ллойда. Тамплиеры будут в восторге.
Он протянул руку за спину, и победная улыбка на его лице вмиг обернулась яростным оскалом.
Во всей этой путанице он потерял легендарный клинок.
Ибука медленно пришел в себя. Ему словно бы приснился жуткий сон, после которого бывает сложно отличить правду от вымысла. Он действительно сражался? Он видел, как на него напал страшный человек, и сделал все, что мог, чтобы выжить, но противник был невероятно одарен. Даже полностью сосредоточив все силы на защите, Ибука много раз чуть не попал под удар.