В этот момент в раскрытое окно влетел Икар. Он запрыгал по стойке, смахнув несколько пустых кружек. Угроза подействовала, и толстяк наконец заговорил:
– Все гетеры покинули храм Афродиты. Не рискнули остаться в городе.
Кассандра наморщила лоб. Мыслимо ли такое? Гетеры пользовались большим уважением. Они разительно отличались от уличных блудниц. Храм поддерживал их ремесло, благословленное богами. Гетеры были прекрасно образованы и часто жили в роскоши. Уж если кого и изгонять из города, то только не этих жриц любви.
– Куда они ушли? – спросила Кассандра, сжимая воротник.
– К Пиренскому источнику, – прохрипел толстяк, указывая на юг.
– Почему?
– Дошли слухи… сегодня он возвращается в город.
– Кто?
– Здешний великан. Делец – так его все зовут. Власть над городом перейдет от Антусы к нему. Антуса тоже временами бывает холодной и жестокой, но… с ним в жестокости не сравнится никто. У меня он отобрал все имевшиеся деньги. Я уж думал, что он и голову мою заберет в придачу.
Кассандра мельком взглянула в указанном направлении. «Плевать мне на местных злодеев. Я должна разыскать Антусу», – подумала она.
Молодая наемница отпустила воротник хозяина таверны и щелкнула пальцами, подзывая Икара.
Орел смахнул последнюю чашку со стойки и вытянул голову, сердито глядя на толстяка. Тот рухнул на пол, свернулся калачиком и, вопя, закрылся руками, в то время как Икар, громко хлопая крыльями, вылетел наружу.
Кассандра вновь прошла по опустевшему городу, достигнув городских ворот. Ей показалось, что в дымке она заметила караульных на парапете и их настороженные взгляды. А может, это просто обман зрения? Кассандре было не до раздумий о пустяках. Она смотрела туда, где высились скалы, запорошенные глиняной пылью. Сколько же до них идти? Километра четыре, не меньше. А среди скал поднималась внушительного вида гора. Если толстяк не напутал, на вершине горы и находился древний Пиренский источник.
Путь до скал пролегал по долине. Навстречу дули ветры, неся первое дыхание осени. Они приятно холодили вспотевшее лицо Кассандры. Икар неутомимо летел вперед. Хозяйка следовала за своим питомцем по земле, обходя многочисленные глиняные ямы.
Возле скал начиналась тропа, опоясывающая гору. Каждый шаг требовал предельного внимания. Кассандра тяжело дышала от напряжения, изо всех сил стараясь не поскользнуться на коварных обломках. Ближе к вершине тропа стала совсем узкой; того и гляди не удержишься и полетишь с отвесного склона вниз. Здешние ветры, похоже, были не прочь сбросить Кассандру, пока ее пальцы отчаянно цеплялись за неглубокие расщелины в каменной толще. И все же молодая женщина благополучно достигла плоской вершины. Вознеся благодарность богам, Кассандра вытянула руку, уперлась и стала подтягивать тело. Первым, что она увидела, выбравшись наверх, было… острие меча.
– Один шаг без моего позволения, и я разрублю тебя надвое, – пообещал суровый женский голос.
По обе стороны от Кассандры поскрипывали туго натянутые луки. Повернув голову, она увидела еще двух женщин. В их луках замерли стрелы.
Кассандра медленно выпрямилась, протянув руки ладонями вверх и показывая, что не вооружена.
Женщина качнула головой вправо. Кассандра направилась туда, куда указывало острие меча. Икар сердито кричал, явно намереваясь атаковать суровую женщину, но Кассандра взглядом велела ему не вмешиваться. Вершина горы – каменистая, с редкими елями и кипарисами – была открыта всем ветрам. Глаза Кассандры остановились на невысоком древнем строении из тесаного камня, расписанном золотом. Строение поддерживалось колоннами, в тени которых на небольшом квадратном дворе несколько женщин занимались кто чем: штопали одежду, кололи дрова, несли на палках туши добытых зверей. Увидев Кассандру, многие застыли на месте или в испуге попятились. Какая-то грязная девчонка, до того сидевшая на корточках и почесывавшая брюхо коту, увидев чужачку, забыла про кота и убежала. «Феба!» – чуть не крикнула ей вслед Кассандра. Решетки спартанской воли, окружавшие сердце молодой наемницы, содрогнулись от страха при мысли, что Феба вновь попытается сбежать. Кассандра до боли вдавила ногти в ладони, ругая себя за минутную слабость.
Провожатая кивнула на вход среди золотистых стен. Кассандра вошла. Ветер остался позади. Несколько шагов в темноте, еще одна дверь… Кассандра оказалась в помещении, середину которого занимал бассейн из белоснежного мрамора. Вода в нем была удивительного зелено-голубого цвета. В бассейн она поступала через естественную расщелину в полу, заметную по множеству пузырьков. Одни древние сказания утверждали, будто источник возник из слез, обильно пролитых богиней Пиреной. Другие рассказывали о Пегасе, ударившем в этом месте копытом. Стены вокруг бассейна украшали росписи со сценами путешествий Одиссея. Несколько художниц восстанавливали места, где краска осыпалась.
Суровая женщина остановила Кассандру возле бассейна:
– Красивая вода, согласна? В ней утонули все наемники, которых он сюда посылал.
– Он? Ты говоришь про Дельца?
– Не пытайся меня одурачить, – сердито бросила женщина, и острие меча уперлось Кассандре в спину.
– Я не знаю и не желаю знать никакого Дельца. Сюда я пришла, чтобы поговорить с Антусой.
– Она у тебя за спиной.
У Кассандры пересохло во рту.
– Я… разыскиваю свою мать, – сказала она, пытаясь повернуться лицом к знаменитой гетере.
Острие копья снова кольнуло Кассандру в спину, заставив смотреть на воду бассейна.
– Кто тебя послал? – угрюмо спросила Антуса.
– Алкивиад.
Острие копья перестало колоться.
– Он научился обуздывать свою похоть на столь долгий промежуток времени, чтобы рассказать обо мне? Впечатляет.
– Моя мать бежала из Спарты. Это было давно. Не исключено, что она называла свое настоящее имя – Миррин.
– Миррин?
Меч опустился. Кассандра отважилась повернуться и взглянуть на ту, что взяла ее в плен. Гранитные черты лица Антусы смягчились, а в глазах промелькнуло восхищение.
– Значит, она была здесь? – догадалась Кассандра.
– Да, – тихо ответила Антуса. – Но надолго не задержалась.
Пауза была недолгой. Женщина снова вскинула руку с мечом.
– Ее уроки сделали меня такой, какая я есть: закаленной в огне, несгибаемой. Способной действовать. Я более не потакаю эмоциям. Полагаю, ты хочешь знать, куда отправилась твоя мать?
Кассандра кивнула.
– Тогда прежде ты должна кое-что сделать для меня. – Антуса кивнула в сторону оконного проема, где в дымной дали виднелся Коринф. – По слухам, Делец возвращается в Коринф, в свой портовый публичный дом. Освободи мой родной город. Убей Дельца.
– Я готова на что угодно, только бы найти мать, – ответила Кассандра, также посмотрев в окно на очертания города. – Но вначале скажи: кто такой этот Делец?
– Кровожадное исчадие зла. Громадный, как бык. Пожалуй, даже посильнее быка.
Лицо Антусы исказила гримаса гнева. Художницы, восстанавливающие роспись, поежились.
– Он убил трех моих девочек, а Роксану и Эринну держит в плену. Хочешь знать, как он истязает своих жертв? Он добела раскаляет кочергу и по кусочку плавит им тело. Только одной гетере удалось бежать из его логова.
Антуса кивнула на бассейн. Там, свесив голову, сидела молодая женщина. Кассандре удалось разглядеть лишь обезображенное лицо и две пустые глазницы.
Память вернула Кассандру в пещеру Геи. Перед мысленным взором мелькнула бычья фигура изувера и раскаленная кочерга, которой он выжигал глаза неудачливому убийце Фидия. Дальнейших объяснений не требовалось. Теперь Кассандра точно знала, кого зовут Дельцом.
– Я убью его или погибну сама, пытаясь это сделать.
Эринна крепко схватила Роксану за руку. Обе с ужасом вслушивались в приближающиеся тяжелые шаги и смотрели на исхудавшего человека, что сидел напротив них: такого же грязного, покрытого шрамами и ссадинами. Шаги сопровождались тяжелым дыханием. Они становились все громче и громче… потом стихли. Дверь со скрипом отворилась. Гетеры крепко прижались друг к другу, дорожа каждым мгновением, проведенным вместе, пока мясистые ручищи Дельца не схватят и не уволокут одну из них.
Но целью чудовища на этот раз были не они. Их несчастный сосед громко кричал, в ужасе царапая пол. Делец схватил его за ногу и потащил, как игрушечного человечка.
– Кочерга по тебе соскучилась, – заявил злодей-великан, волоча жертву в главное помещение своего портового публичного дома.
Дверь камеры захлопнулась.
– Больше никого, – прошептала Роксана.
Она обвела глазами зловонную камеру. Совсем недавно здесь было тесно от узников, пока, один за другим, они не начали исчезать, как это только что сделал последний.
– В следующий раз он придет за одной из нас. Мы больше никогда не увидим Антусу.
Узницы содрогнулись от страха, когда дверь камеры отворилась вновь. На пол бесшумно опустилась тростинка, которая удерживала механизм замка, не давая ему полностью закрыться. На пороге стояла вооруженная женщина в кожаных доспехах. Она шагнула к гетерам, присела на корточки, затем рывком поставила обеих на ноги. Глаза незнакомки сверкали и были жесткими, как кремень.
– Тихо пробирайтесь ко главному входу. Затем – вон из города. Идите к источнику в горах.
– Ты нас проводишь?
– Не могу, – ответила женщина. – Мои дела в этом логове еще не закончены.
Помещение в середине публичного дома не имело дверей, а потому здесь царила почти непроглядная тьма. В жарком воздухе удушливо пахло дымом. Над тиглем взвились оранжевые искры. Делец поворошил дрова, затем вытащил кочергу, удовлетворенно глядя на белую, раскаленную слизь, капавшую с ее конца. На столе лежал, привязанный за руки и ноги, костлявый человек. Чувствуя жар приближающейся кочерги, несчастный задергался и закричал. Капелька расплавленного железа упала узнику на щеку, с шипением прожгла кожу и глубоко впилась в череп. Крики жертвы сделались душераздирающими. Делец сжал ему голову.