В рядах наступавших появились первые жертвы. Тегеанцы падали, хватаясь за древки стрел, торчащих у них из горла. Одного зажигательная стрела превратила в живой факел. Солдат понесся обратно, к спасительной воде. Другому, шедшему рядом с Кассандрой, стрела угодила в глаз. Тегеанец повалился на землю, как мешок с мокрым песком.
– Копья к бою! – громовым голосом прокричала Кассандра, не обращая внимания на стрелу, чиркнувшую по ее шлему. – Сомкнуть ряды!
Для тегеанцев ее бесстрашие и спокойный тон приказов оказались источником мужества. Они шли быстро, не сбивая шаг. Афиняне еще пытались удерживать позиции, но затем лучники попятились назад и стали исчезать в гуще деревьев, понимая, что им не выстоять против Кассандры и тегеанских гоплитов. Остались лишь афинские копьеносцы, вдвое уступавшие тегеанцам в численности.
– Наступайте! – рявкнул на них таксиарх.
Вскоре противоборствующие силы схлестнулись. Стук копий и лязг щитов влились в общий хаос криков, доносящихся из глубины острова и с берега. Первого афинянина, оказавшегося перед ней, Кассандра ударила копьем в плечо и опрокинула на колени. Затем, выдернув копье, оттолкнула щит другого.
– Добей его! – крикнула она ближайшему тегеанцу, который с готовностью вонзил свое копье афинянину в живот.
Враги гибли дюжинами. Кассандре приходилось ступать по их трупам. Она неутомимо теснила афинян, вынуждая их отступать в лес. Вскоре афинские гоплиты прекратили сопротивление. К этому времени половина фаланги была убита, остальные разбежались. Путь среди горящих деревьев казался воротами в подземный мир. Кассандра неутомимо подбадривала тегеанцев, ведя их вверх по склону через густой подлесок и многочисленные ямы. Сквозь огненный хаос и фонтаны искр она уже видела силуэты спартанцев. Они сражались с неистовством волков, забывая про обгоревшие волосы и опаленную кожу. У одного спартанца половина лица была в язвах и ожогах. Афиняне, словно шакалы, взяли их в кольцо, заметно превосходя числом. В какой-то момент сражение показалось Кассандре проигранным, но потом, заметив на вершине Брасида, она поняла, что не вправе отступать. У нее на глазах спартанский полководец пронзил афинского гоплита, затем, качнув копьем, отсек голову другому и тут же вонзил острие в живот третьему.
– Госпожа мисфиос! – радостно закричал он.
Лицо Брасида почернело от крови, глаза бешено сверкали, но он улыбался во весь рот.
– Держитесь! – крикнула в ответ Кассандра. – Мы вам расчистим путь к бер…
Огненная стена за спиной Брасида расступилась. Кассандра увидела тень. Кто-то, опустив голову, приближался к полководцу. Уж не тень ли Ареса?.. Тень подняла голову. Деймос?
– Брасид, сзади! – закричала Кассандра, со всех ног устремляясь к вершине.
Закопченное, уверенное лицо Брасида исчезло из виду. Копье Деймоса мелькнуло, словно молния, и ударило по щиту спартанского полководца. Щит сплющился, не выдержав удара. Деймос с умопомрачительной быстротой нацелил копье вниз. Брасид взмахнул своим, попытавшись отвести удар, но ему не хватило скорости. В клубах дыма Кассандра увидела два качающихся силуэта… затем Брасид повалился на бок, и его тело покатилось вниз по ковру пылающего вереска.
Молодая женщина остановилась, оказавшись там, где совсем недавно стоял Брасид. Деймос вертел головой, будто хищник, оглядывающий странную добычу. Его белые с золотом доспехи покрылись копотью и кровью. Лицо, подсвеченное пламенем, казалось лицом демона. Через мгновение оно превратилось в лицо безумца. Деймос бросился на сестру.
Кассандра выставила щит, загораживаясь от удара. Меч Деймоса пробил бронзовую накладку, раскрошив деревянную основу. Кассандра отшвырнула изуродованный щит. Деймос замахнулся на нее копьем. Она отразила удар, нанеся свой. Их копья тяжело звенели, разбрасывая искры. Кассандра начинала уставать. Очередной удар Деймоса пришелся по самому острию ее копья. Оба дрожали от напряжения. Каждый стремился одержать верх, не замечая, как вокруг полыхают и падают старые деревья. Когда очередная атака Деймоса не удалась, Кассандра заметила неуверенность, мелькнувшую в глазах брата. Но безумие взяло верх; неудача лишь подхлестнула его. Взревев, Деймос оттолкнул копье Кассандры. Последовал новый удар. Кассандра отскочила и попятилась назад.
– Явилась сюда умирать? – язвительно спросил Деймос, приближаясь к сестре с нацеленным копьем.
Пятки Кассандры уперлись в холмик.
– Не облегчай мне задачу, – прорычал зверь в обличье человека. – Хотя бы сражайся, чтобы умереть достойно.
– Я пришла сюда за тобой.
И вновь на лице Деймоса мелькнула неуверенность.
– Я говорю правду. Наша мать хочет, чтобы ты вернулся домой… в Спарту.
Глаза Деймоса подернулись туманом, будто эти слова отбросили его в далекое прошлое. Туман быстро исчез, и губы брата вновь скривились в презрительной улыбке.
– Ты не понимаешь, – сказал он.
Деймос указал на дымящийся подлесок, затем широким жестом обвел пылающие вокруг деревья:
– Сражение – вот мое ремесло, а поля битв – мое владение. Я живу лишь затем, чтобы обезглавливать своих врагов. Это и есть мой дом… и твоя могила.
Тело Деймоса напряглось. Он бросился на Кассандру. Ее колени привычно согнулись. Молодая женщина отскочила и тут же, перевернув копье, ударила брата древком в висок. Оглушенный, Деймос попятился назад и упал.
Кассандра поспешила к брату и опустилась на колено, обхватив Деймоса за плечи. Потом коснулась груди, убедившись, что брат жив.
– А теперь я отвезу тебя домой… к ма…
Она не договорила. Сверху послышался ужасающий стон. Кассандра едва успела поднять голову. Громадная горящая сосна падала на них с Деймосом, словно топор палача.
Кассандра погрузилась во мрак.
16
Темнота длилась целую вечность. Очнулась Кассандра от удара плетки с шипами.
– Поднимайся, сука! Раз тебе хватает сил бормотать во сне, сумеешь и ноги переставлять.
Голова у Кассандры раскалывалась. В горле пересохло так, будто ей целый год не давали воды. Судя по ощущениям, ее сейчас стаскивали с носилок. Кассандра не могла заставить себя открыть глаза. Из живота поднималась густая волна тошноты. Больше всего ей хотелось снова лечь, но запястья ее были крепко связаны, а потом кто-то дернул за конец веревки, вынуждая брести. Тогда Кассандра открыла один глаз и в ослепительном блеске солнца увидела место, где находилась. Похоже, это была Аркадия. На траве лежал иней. Листва на деревьях переливалась оттенками желтого и золотого. Впереди длинной вереницей шли афинские воины. За ними тянулись повозки, а за повозками – стадо мулов. Кассандру привязали к одному из этих вьючных животных. Подобным образом были привязаны и множество других спартанских пленников. Их туники превратились в лохмотья, сквозь которые просвечивали корки шрамов и следы ожогов. Нечесаные грязные волосы лезли в глаза.
– Да, сука, разбили мы вас наголову, – прошамкал беззубый афинский надсмотрщик.
Кассандра пропускала его слова мимо ушей, пока надсмотрщик не ударил ее плеткой по спине. В ушах зазвенело, рот открылся в немом крике. Кассандра пошатнулась и сползла на землю, но надсмотрщик схватил ее за волосы, рывком поставив на ноги.
– Еще раз упадешь, отрежу тебе ноги и оставлю на съедение волкам.
Сбоку от Кассандры брел пленный тегеанец.
– Мы почти спасли обреченных спартанцев, – прошептал он. – Появись мы чуть раньше, победа была бы за нами. Но остров в ту ночь оказался смертельной западней. Кого не захватили в плен, оставили гореть заживо. Для Спарты это стало позорным поражением. Эхо случившегося теперь катится по всей Элладе. Там, где прежде боялись даже говорить о спартанцах, нынче открыто смеются над ними. – Пленный тяжело вздохнул. – Хуже всего то, что Спарта предложила мир в обмен на наше освобождение.
Он махнул головой, указывая на колонну пленных.
– Мир? – шепотом переспросила Кассандра. – Тогда почему нас ведут на север, а не в Спарту?
– Афины отвергли предложение. Говорят, Клеон распалил афинян до неистовства, убеждая воспользоваться открывшейся возможностью. Он призвал раздавить Спарту, как букашку.
Кассандра закрыла глаза. Культ получил столь желанную победу Афин. Они снова жестко управляли ходом войны… и всей Элладой.
– Ты и твои соплеменники храбро сражались, – сказала она тегеанцу. – Вашу жертву никогда не забудут.
– Воспоминания не накормят мою жену и троих дочерей, – тихо ответил он.
Дальше они шли молча. Иногда Кассандра слышала знакомый орлиный клекот. Икар летел следом, глядя на хозяйку с высоты. «Держись от меня подальше, дружище, – подумала она. – Приближаться ко мне опасно».
Афинская армия и колонна пленных беспрепятственно передвигались по землям недавних союзников Спарты. Через месяц пути они достигли Аттики, где землю успел сковать осенний иней. В Афины входили со стороны суши. У ворот афинских солдат встретили хвалебными песнями. Улицы были засыпаны лепестками цветов. Только сейчас Кассандра по-настоящему прочувствовала всю сокрушительность поражения на Сфактерии.
На афинских улицах куда ни глянь – спартанские щиты, прибитые к стенам домов в качестве трофеев. Щитами погибших и плененных на острове размахивали перед бредущей колонной. Для знаменитых воинов Священной земли это была крайняя степень позора. Помимо спартанских, к стенам были прибиты и тегеанские щиты. Заметив их, спутник Кассандры в отчаянии вздохнул, прошептав:
– Вечное бесчестье.
Пленные брели по афинским улицам. Над их спинами свистели плетки распоясавшихся надсмотрщиков. Кассандра помнила Афины, когда там свирепствовала чума. Сейчас ничто не напоминало о тех временах. Там, где некогда громоздились штабеля трупов, стояли возбужденные горожане. В пленных летели гнилые овощи. Их оплевывали, осмеивали, осыпали проклятиями. Когда колонна пересекала агору, какая-то женщина, выскочив из дома, выплеснула на Кассандру и ее спутников целое ведро еще теплых нечистот.
В том месте, где к агоре подходили длинные стены и начиналась дорога в Пирейскую гавань, стояли кучки матросов. Они дожидались тегеанских пленных.