– Да, Циклоп имеет обыкновение… вернее, имел обыкновение, – сдержанно улыбнулась Кассандра, – принимать подобные слова на свой счет.
Посмотрев на осевшее тело Циклопа, а затем на глиняный горшок, Варнава испытал заметное облегчение.
– Я столько лет провел в море. Для меня было бы величайшим позором утонуть в этом горшке.
Я обязан тебе жизнью, госпожа наемница. Мы все в долгу перед тобой. Но, кроме глубокой признательности, мне нечем тебе отплатить.
– Мне будет достаточно, если ты отвезешь меня, куда я скажу.
– Ты собралась в путешествие? – оживился Варнава. – Моя галера домчит тебя куда угодно. Хоть на край света, если понадобится.
«Адрастея» покинула бухту Клептус, обогнула остров и вошла в гавань Сами. Там судно простояло на якоре несколько дней, пока матросы Варнавы собирали провиант и все необходимое для путешествия. Они и сейчас поднимались по сходням с мешками на плечах, занося на корабль остатки провианта. Кассандра стояла на палубе, упираясь локтем в перила. Мыслями она была уже в море. Вокруг шумела гавань, над головой кричали чайки, а из окрестных таверн слышался стук кружек и пьяные разговоры.
С причала донесся звук легких шагов.
– Я готова, – объявила вспотевшая Феба. – Все вещи собрала.
Кассандра зажмурилась, силясь потушить вспыхнувшее внутри пламя.
– Ты не поплывешь, – холодно ответила она девчонке.
Шаги замедлились.
– Куда ты, туда и я, – резко возразила Феба.
– Я плыву туда, где детям делать нечего, – сказала Кассандра.
Она опустилась на корточки и встретилась глазами со своей подопечной. Резкий тон был лишь маской. В глазах девчонки блестели слезы.
– Феба, тебе нужно остаться на острове. Циклопа больше нет. Вам с Маркосом некого опасаться.
Маркос стоял поодаль и вел оживленный разговор с важного вида торговцем – вероятно, пытался продать несчастному шелудивого осла.
– Это же настоящий боевой конь, достойный полководца, – врал Маркос.
Поймав взгляд Кассандры, он умолк и едва заметно кивнул в знак прощания.
«Приглядывай за ней», – одними губами произнесла Кассандра. Ответом ей был еще один торопливый кивок. «Ведет себя как мальчишка, которого отчитывают», – подумала Кассандра.
Феба что-то сунула ей в руку. Это был деревянный игрушечный орел.
– Не берешь меня, так возьми Хару. Куда бы ты ни отправилась, Хара будет с тобой, а значит, и я.
Невидимые руки сжали Кассандре горло. Она была готова разрыдаться. Усилием воли молодая женщина подавила слезы, сжав в руке игрушечного орла.
– У меня тоже есть кое-что для тебя, – прошептала она, вкладывая в ладонь Фебы обсидиановый глаз Циклопа.
Тогда, на берегу бухты Клептус, она проделала ловкий фокус, подменив сокровище камешком. Кассандра искренне наделась, что несчастной козе удалось освободиться от него.
– Бережно храни эту штучку. Маркосу о ней не говори. Если случится какая беда, продай этот глаз, а вырученные за него деньги трать с умом.
Феба ошеломленно посмотрела на странный подарок, затем спрятала его в сумку.
– Прощай, Феба, – сказала Кассандра, выпрямляясь во весь рост.
– Но ты ведь вернешься? Ну хоть когда-нибудь? – с мольбой спросила девчонка.
– Обещать я тебе не могу, но надеюсь, что мы встретимся снова.
Крики матросов означали, что погрузка окончилась и пора поднимать сходни. Феба попятилась назад, улыбаясь и размазывая по щекам слезы. Постояв еще немного, девчонка побрела к Маркосу. Кассандра отвернулась, крепко сжимая в руке игрушечного орла.
Из гавани «Адрастея» выходила на веслах. Варнава расхаживал по палубе. Он уже не напоминал полу-утопленного кота, как в день их с Кассандрой знакомства. На нем был голубой экзомис с белыми плечами. Длинные густые волосы не липли к лицу, а бороду старик тщательно расчесал, разделив на два клинышка. Сейчас Варнава был похож на милого, добродушного дядюшку; немолодого, но не утратившего силы. Через какое-то время он распорядился сушить весла и ставить парус. Матросы, как белки, взлетали по веревочным лестницам, разматывая и закрепляя снасти. Звук разворачиваемого паруса напоминал раскаты приближавшегося грома. Нижняя часть полотна соскользнула с рангоута, обнажив герб в виде ярко-красного парящего орла. Парус тут же поймал ветер и раздулся, как грудь великана. Галера заскользила в восточном направлении. Все, кто находился на палубе, промокли в считаные секунды. За судном потянулась белая полоса пены.
Варнава подошел к Кассандре. Попутный ветер играл его волосами.
– Когда Циклоп засунул меня головой в горшок, я воззвал к богам. А потом явилась ты…
– Ты позвал. Я ответила, – сухо рассмеялась Кассандра.
– А сражалась ты, как царица амазонок, как сестра Ахилла! Орел Зевса постоянно кружил над твоей головой.
Икар, летевший за кораблем, одобрительно закричал, соглашаясь с Варнавой. Глаза капитана блестели от восхищения.
– В странствиях мне встречались люди, утверждавшие, что в их жилах течет кровь богов. Но трепать языком легко, а такие утверждения и ломаной драхмы не стоят… По-моему, истинным мерилом людей являются их дела.
Кассандра украдкой оглядела пустую, опрятную палубу. Под изгибом скорпионьего хвоста кормы притулилась тесная каюта. Матросы предпочитали размещаться по закоулкам и «птичьим гнездам». Кто-то восседал на рангоуте, болтая ногами. Кто-то спал в тени кормы, подстелив под головы свернутые плащи. Часть матросов драили снасти, скрашивая работу песней. Несколько человек играли возле перил в бабки. Тридцать человек, если она не ошиблась в подсчетах и заметила всех.
– Каждый из них мне как брат, – сказал Варнава, перехватив ее взгляд. – Им можно доверять. Но позволь вопрос: почему из всех мест, куда могла бы домчать тебя моя галера, ты выбрала… Мегариду? – спросил старик, глядя вдаль – туда, где находилось широкое устье Коринфского залива.
– Там ждет меня моя добыча. В мегаридском порту Паги.
– И там же, госпожа наемница, находится центр военных действий, – возразил Варнава. – Земли Мегариды кишат спартанскими фалангами, а воды запружены афинскими галерами. Последние не представляют для нас помехи. Пусть «Адрастея» невелика, да и возраст у нее уже почтенный, моя галера быстроходна, так же споро разворачивается, а ее нос… по остроте не уступит орлиному клюву. Но при всем при том… мы достигнем Мегариды в тревожное время. Множатся слухи о Перикле, который ведет в Мегариду афинскую сухопутную армию, дабы разгромить спартанские полки. Какая добыча стоит того, чтобы влезать в самую гущу войны?
– Голова спартанского военачальника, – ответила Кассандра.
Матросы, слышавшие ее слова, от удивления разинули рты.
– Меня наняли убить того, кто зовется у них Волком, – сообщила молодая наемница.
Уверенность Кассандры в своих силах возрастала с каждой минутой плавания; особенно теперь, когда трирема скользила по глубоководью.
Варнава шумно выдохнул и невесело рассмеялся. Так мог бы смеяться человек, которому предложили взобраться по отвесной скале, смазанной маслом.
– Убить Волка? Тяжкое задание тебе дали, госпожа наемница. Говорят, у Николаоса из Спарты железные плечи. Он спит с копьем в руках, держа один глаз открытым. А его телохранители по свирепости не уступают демонам…
Кассандра не расслышала последних слов Варна-вы – в ее ушах поднялся оглушающий звон.
– Как ты сказал? – услышала молодая женщина собственный голос.
У Кассандры подогнулись ноги. Капитан смущенно смотрел на нее. Матросы подбежали, готовые подхватить свою спасительницу. Молодая женщина удержалась на ногах, вцепившись в перила, и стала смотреть в воду.
«Волк – это Николаос из Спарты? Меня послали убить своего отца?»
Элпенор смотрел, как «Адрастея» вышла в открытое море и теперь неслась на всех парусах к Коринфскому заливу. Руки мужчины теребили странную маску, а сам он тихо посмеивался. На корме виднелась маленькая фигурка Кассандры. Поначалу она выглядела смелой и сильной. А затем вдруг поникла и обмякла, как от удара невидимой кувалды. Кассандра жестом отогнала пытавшихся ей помочь и опустилась на одно колено.
– Она знает… – промурлыкал себе под нос Элпенор. – Началось.
4
– Убрать парус! – распорядился Варнава.
Белоснежный парус с горделивым красным орлом быстро превратился в тугой сверток. Тем временем на скамьи, обитые кожей, уселись гребцы: по десять человек с правого и левого борта. Каждый взял по пихтовому веслу, продел в кожаную петлю и насадил на уключину. Под ритмичные всплески весел галера поплыла дальше.
Впереди виднелись берега Мегариды. Они почти достигли места своего назначения.
Устроившись на корабельном носу, Кассандра разглядывала лес афинских галер, плывших впереди: полосатые паруса, трепещущие на легком ветру, пихтовые мачты, просмоленные борта. И на каждом – полным-полно воинов. Гоплиты в сверкающих доспехах, лучники, пращники, пельтасты. Часть галер перевозила даже фессалинских коней с наброшенными на головы мешками, чтобы животные не испугались морского простора. Плавучая армия заграждала «Адрастее» путь к туманным мегаридским берегам и к гавани Паги.
– Я должна с ним сразиться, – шептала себе под нос Кассандра.
За два дня плавания эта фраза превратилась для нее в заклинание. Кассандра успела смириться с тем, что Волк – ее отец.
– Вот только как прорваться сквозь афинский частокол?
Галеры двигались плотными рядами, по четыре-пять судов в каждом. На палубах двух ближайших сгрудились пельтасты в белых туниках. Кто-то заметил, что их флотилию догоняет суденышко. Дерзкий мышонок, решивший наведаться в логово львов. Пельтасты что-то кричали, тыча пальцами в сторону «Адрастеи». Заметив незваного гостя, командир велел им забросать наглое суденышко копьями. Кассандра повернулась к Варнаве и матросам. Надо поворачивать! Она допустила ошибку. Может, они сумеют уклониться на север или юг и высадиться на другом берегу Коринфского залива? Оттуда за месяц она добралась бы до Пагов и…