Они двинулись дальше.
– А где Дарим? – спохватилась Мария. – Наш сын уже знает о гибели брата?
– Четыре дня назад я отправил Дариму послание. Если гонец добрался до места, Дарим уже знает о случившемся.
– Значит, он вскоре приедет.
– Если Богу будет угодно, – угрюмо ответил Альтаир. – Знаешь, когда я думаю об Аббасе, то испытываю к нему почти что жалость. Его неприязнь к нам – как железный плащ, который он вынужден постоянно носить.
– Дорогой, я не оправдываю Аббаса. Но рана в его душе слишком глубока. Быть может… быть может, это сделает его восприимчивым к правде.
Едва дослушав слова жены, Альтаир замотал головой:
– Кого-кого, но только не Аббаса. Для раненого сердца вся мудрость сосредоточена на острие кинжала.
Альтаир снова умолк, глядя по сторонам. Деревенские жители, шедшие им навстречу, опускали глаза или отводили взгляд.
– Посмотри, что стало с людьми! Из них словно выбили все чувства, кроме страха.
– Власть Аббаса лишила их радости.
Альтаир резко остановился, повернулся к жене и стал вглядываться в ее лицо. Испещренное морщинами, лицо Марии по-прежнему оставалось красивым. В ее ясных глазах он видел отражение долгого пути, пройденного вместе.
– Мария, я не удивлюсь, если мы идем навстречу своей погибели.
– Возможно, что так, – ответила она, взяв его за руку. – Но мы идем туда вместе.
44
Альтаир и Мария вплотную подошли к крепости. Здесь им стали встречаться знакомые ассасины. Однако собратья вели себя так же, как жители деревни. Ни одного дружеского рукопожатия. Ни одного радостного возгласа.
Когда очередной ассасин попытался сделать вид, что не знает их, Альтаир не выдержал:
– Брат, погоди. Давай немного поговорим.
Ассасин остановился, нехотя повернулся и хмуро поглядел на Альтаира:
– А зачем мне с тобой говорить? Чтобы ты с помощью этой дьявольской штуки пленил мой разум и сделал меня своей игрушкой?
Повернувшись, ассасин торопливо удалился.
Вскоре мимо прошел еще один, упорно глядя себе под ноги, чтобы только не видеть бывшего Наставника и его жену.
– Брат, все ли у тебя благополучно? – спросил Альтаир, подбивая ассасина на ответ.
– А кто это спрашивает? – грубым вопросом ответил ассасин.
– Разве ты меня не узнаешь? Я – Альтаир.
Ассасин дерзко посмотрел на него:
– Это имя – пустой звук. И ты для меня – пустое место. Никто. Даже с ветром говорить – и то больше пользы.
Их беспрепятственно пропустили в крепость и позволили дойти до внутреннего сада. Только там Альтаир и Мария поняли, чем это вызвано. Внезапно их окружили ассасины в темных плащах, верные самозваному Наставнику. Все они были вооружены и готовы в любой момент расправиться с Альтаиром и Марией. Вскоре на парапете появился ухмыляющийся Аббас.
– Пусть выскажутся, – приказал он ассасинам, после чего обратился к Альтаиру и Марии: – Зачем вы здесь? Зачем вернулись туда, где вас не желают ни видеть, ни знать? Чтобы еще больше осквернить это место, и так пострадавшее из-за вас?
– Мы хотим знать правду о смерти нашего сына, – спокойным, звонким голосом ответил Альтаир. – Почему Сефа убили?
– Вам нужна правда или повод для мести? – спросил Аббас.
– Если правда даст нам повод, мы отомстим, – резко ответила ему Мария.
Аббас ненадолго умолк, будто раздумывая над ее словами, затем, уже тише, сказал:
– Отдай мне Яблоко, Альтаир, и я расскажу тебе, почему твой сын был убит.
Альтаир кивнул; не столько в знак согласия, сколько в ответ на свою внутреннюю догадку. Он повернулся, готовый обратиться к собравшимся. К братству ассасинов. Голос Альтаира обрел прежнюю властность.
– Часть правды я уже узнал! Аббас хочет заполучить Яблоко для своих целей. Но ему не нужен открытый ум каждого из вас. Он рассчитывает с помощью Яблока повелевать вашими умами!
Аббас не замешкался с ответом:
– Ты, Альтаир, тридцать лет владеешь Яблоком. Ты насыщался его силой, черпал его тайны. Но ты не заметил, как Яблоко поработило тебя, сделав никчемным человеком.
Альтаир смотрел на море лиц. Большинство были настроены против него, и только на редких лицах мелькало сомнение. Как всегда в моменты опасности, его разум работал быстро и четко. Вскоре у него созрел замысел, который он решил осуществить немедленно.
– Ну что ж, Аббас. Тебе нужно Яблоко? Бери его.
Достав из сумки древний предмет, Альтаир высоко поднял Яблоко над головой.
– Что… – прошептала ошеломленная Мария.
При виде Яблока у Аббаса вспыхнули глаза, однако прошло еще какое-то время, прежде чем он жестом приказал своему подручному подойти к Альтаиру и взять добычу из сухощавой руки бывшего Наставника.
Слуга приблизился к Альтаиру, и тут в него вдруг вселился демон. Изменившись в лице, подручный Аббаса наклонился к бывшему Наставнику и прошептал на ухо:
– Это я убил твоего сына. А перед смертью я сказал Сефу, что это ты приказал мне отнять у него жизнь.
Слуга самозванца не видел молний, мелькнувших в глазах Альтаира. Довольный собой, он продолжал страшную исповедь, давясь от смеха, словно рассказывал забавную историю:
– Он умер, уверенный в предательстве родного отца.
Альтаир бросил на него пылающий взгляд. Яблоко вспыхнуло ярко, как звезда.
Подручный взвыл от боли. Его тело задергалось в судорогах. Он обхватил голову, вдавливая пальцы в виски. Казалось, он стремился оторвать голову от тела, чтобы прекратить нестерпимую боль.
– Альтаир! – закричала Мария.
Но пожилой ассасин был глух к ее призывам. Глазами, потемневшими от ярости, он следил за слугой Аббаса. Тот пытался сопротивляться невидимой силе и не мог. Выхватив из-за пояса кинжал, подручный дрожащими руками занес оружие над головой, готовый всадить лезвие себе в горло.
Сжимая руку мужа, Мария трясла его, крича:
– Альтаир! Нет!
Наконец слова жены дошли до него. Содрогнувшись всем телом, Альтаир вырвался из-под власти Яблока. В глазах исчезла темнота. Яблоко погасло так же внезапно, как вспыхнуло.
Слуга Аббаса, тоже разорвавший оковы Яблока, трясся, будто бешеная собака. Он сердито и пугливо озирался по сторонам, а потом с громким проклятием бросился на Марию и ударил ее кинжалом в спину.
Мария тихонько вскрикнула, но устояла на ногах. Ассасины вокруг буквально окаменели. Аббас застыл с разинутым ртом.
Только Альтаир сохранил способность двигаться. Слуге Аббаса движения бывшего Наставника казались на редкость медленными. Альтаир очень долго обнажал лезвие скрытого клинка. Наконец оно освободилось полностью с оглушительным звуком, подобно треску камня, раскаленного на солнце. Подручный самозванца видел, как лезвие приближается к нему и медленно-медленно входит между глаз. В его голове что-то взорвалось, и больше он уже ничего не чувствовал.
Альтаир лишь мельком взглянул на рухнувшего слугу. Из дыры между широко раскрытых глаз хлестала кровь. Мария начала оседать. Альтаир кинулся к ней, подхватил и бережно опустил на землю. Он знал: еще немного – и земля примет Марию навсегда. Альтаир склонился над нею. В его сердце разрастался ледяной шар. Он приник к ее лицу. Сейчас они были похожи на влюбленную пару, собравшуюся поцеловаться.
Тишина окружала их, словно панцирь доспехов. Мария пыталась что-то сказать. Альтаир приник ухом к ее губам.
– Альтаир. Любовь моя. Будь сильным.
– Мария… – прошептал он, морщась от нестерпимой душевной боли.
Через мгновение панцирь тишины рассыпался. Окружающее пространство наполнилось шумной разноголосицей. Остро пахло пылью. Все голоса перекрывал пронзительно-визгливый голос Аббаса:
– Эй, люди! Взять его!
Альтаир выпрямился во весь рост и стал медленно отступать.
– Заберите у него Яблоко! – вопил Аббас. – Немедленно!
45
Альтаир бежал, не дав Аббасу и его приспешникам опомниться. Он прыгнул с башни на скат, благополучно достиг моста и оказался в редколесье к северу от крепости. Там, на полянке, он вскоре увидел торопящегося к нему человека, очень похожего на него самого, только значительно моложе.
– Отец! Я поспешил сюда сразу же, как получил твое послание. Что случилось? Я опоздал?
Со стороны крепости доносились тревожные звуки рожков.
– Дарим! Сын мой! Поворачивай назад!
Дарим поднял глаза к крепости. За лесом, на утесах, кучками собирались ассасины, готовясь к охоте на бывшего Наставника.
– Они там все с ума посходили?
– Дарим, Яблоко по-прежнему у меня. Нужно убираться отсюда. Яблоко не должно попасть к Аббасу.
Вместо ответа Дарим развязал мешок, вытащил оттуда колчан с метательными ножами и бросил на землю.
– У меня есть еще. А эти возьми себе. Пригодятся.
Ассасины, верные Аббасу, уже заметили отца и сына. Часть их устремилась напрямик, остальные двинулись с боков.
– Они попытаются захватить нас в кольцо, – мрачно сказал Альтаир. – Держи ножи при себе. Мы должны быть готовыми ко всему.
Отец и сын углубились в лес.
Это была опасная дорога. Очень часто Альтаиру и Дариму приходилось прятаться, заметив впереди ассасинов. Те не оставляли попыток напасть сбоку или сзади.
– Держись рядом со мной! – сказал отцу Дарим. – Уходить надо вместе.
– Попробуем их обойти. В деревне есть лошади. Попробуем выбраться к побережью.
Вплоть до этого момента все мысли Дарима были заняты неожиданной угрозой. Но сейчас, словно спохватившись, он спросил:
– А где мама?
Альтаир тяжело покачал головой:
– Дарим, мамы… больше нет. Прости меня.
У Дарима перехватило дыхание.
– Что? Как?
– Потом поговорим. Сейчас нужно уходить. Возможно, с боем.
– Но ведь они нам не враги. Они – наши собратья, такие же ассасины, как мы. Нужно поговорить с ними, убедить.
– Оставь убеждения для разумных людей. А эти отравлены ложью.
Они ненадолго умолкли, затем Дарим спросил:
– Так это Аббас убил моего брата?
– Он убил не только твоего брата. Он убил нашего верного соратника Малика Аль-Саифа. И еще многих других, – холодно ответил Альтаир.