– Бедный Тарик, – прошептал Сулейман. – Напрасно он так скрытничал. Какими ужасными средствами порой приходится делать добрые дела.
– Ружья отправились в Каппадокию. Мы должны действовать незамедлительно. Вы сможете устроить мне поездку туда?
Вопрос заставил Сулеймана очнуться из раздумий.
– Что? Поездку туда? Конечно. Я распоряжусь насчет корабля. Он доставит вас в Мерсин. Оттуда продолжите путь по суше.
Их разговор прервало появление Ахмета. К счастью, принц еще издали стал звать Сулеймана, и его приход не застал обоих врасплох. Эцио торопливо отошел в дальний конец комнаты, чтобы вызывать меньше подозрений.
Войдя, Ахмет сразу же заговорил о том, что его беспокоило.
– Сулейман, меня выставили в дурацком свете! Получается, я чуть ли не предатель! Ты помнишь Тарика, капитана янычар?
– Это человек, с которым ты не ладил?
Чувствовалось, Ахмет не на шутку рассержен.
– Сегодня Тарика убили. Не секрет, что мы с ним часто ссорились. Теперь янычары наверняка обвинят в его убийстве меня.
– Дядя, какая ужасная новость.
– Хуже не бывает. И когда она достигнет ушей моего отца, он вытряхнет меня из города!
Сулейман не удержался и беспокойно поглядел на Эцио. Ахмет это заметил. Его поведение сразу же стало сдержаннее.
– Прости меня, племянник. Я не знал, что у тебя гость.
– Это… Марчелло, – быстро нашелся Сулейман. – Один из моих европейских советников в Кефе.
– Buona sera[62], – сказал Эцио, низко поклонившись.
– Марчелло, у меня с племянником конфиденциальный разговор, – довольно резко произнес Ахмет.
– Понимаю. Не смею вам мешать.
Эцио снова поклонился и попятился к двери, успев переглянуться с Сулейманом. Только бы юный принц сумел подтвердить обещанное. Надо отдать Сулейману должное: в столь юном возрасте он умел быстро приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам.
– Мои распоряжения вам известны, – сухим официальным тоном сказал ему Сулейман. – Как я уже говорил, когда вы подготовитесь к отъезду, корабль будет вас ждать.
– Grazie, mio principe[63], – ответил Эцио.
Выйдя, он не торопился покидать дворец. Ему хотелось услышать окончание разговора между дядей и племянником. Но услышанное не принесло облегчения. Эцио понял: его беды отнюдь не остались позади.
– Дядя, мы обязательно найдем убийцу капитана, – говорил Сулейман. – Будь терпелив.
Эцио задумался. Неужели все так серьезно и мрачно? Но ведь он недостаточно хорошо знал Сулеймана. Разве Юсуф не предупреждал его, говоря, что соваться в политику Османской империи опасно?
Ассасин покидал дворец в еще более мрачном состоянии. Было только одно место, где он мог бы вздохнуть спокойно и собраться с мыслями.
50
Мой вождь и я на этот путь незримый
Ступили, чтоб вернуться в ясный свет,
И двигались все вверх, неутомимы,
Он – впереди, а я ему вослед,
Пока моих очей не озарила
Краса небес в зияющий просвет;
И здесь мы вышли вновь узреть светила[64].
Несколько дней назад София посоветовала ему перечитать «Божественную комедию». Эцио начал с «Ада». Это произведение он читал очень давно, еще в школе. Тогда Данте не произвел на него особого впечатления, поскольку юного Аудиторе занимало совсем другое. Но сейчас строки «Божественной комедии» показались ему откровением. Прочитав завершающую песнь «Ада», Эцио отложил книгу и удовлетворенно вздохнул. Потом взглянул на Софию. Та была поглощена работой. Со своими неизменными очками на носу, она смотрела то на карту, то в одну из толстых книг, служивших ей источниками сведений, то в записную книжку, где делала пометки. Эцио не решался прервать ее работу и снова взялся за Данте. Может, пора перейти от «Ада» к «Чистилищу»?
В этот момент София подняла голову.
– Наслаждаетесь поэмой? – улыбаясь, спросила она.
Эцио тоже улыбнулся, потом отложил книгу и встал.
– А кем были люди, обреченные на адские муки?
– Политические противники Данте. Его обидчики. Перо Данте Алигьери разило не хуже меча. Согласны?
– Sì, – задумчиво ответил Эцио. – Неплохой способ отмщения.
Ему не хотелось возвращаться в реальность, но скорое путешествие все равно занимало его мысли. Однако прежде надо дождаться известий от Сулеймана… при условии, что принцу можно доверять. И тем не менее мысли Эцио потекли спокойнее. С какой стати Сулейману его предавать? Ассасин снова сел, взял «Божественную комедию» и раскрыл там, где окончил чтение.
– Эцио. – Голос Софии звучал неуверенно. – Где-то через месяц я намереваюсь съездить в Адрианополь. Там открылась новая типография.
Откуда эта застенчивость в ее голосе? Может, она наконец-то заметила, как мягко и почти нежно он всегда разговаривал с ней? Может, догадалась, что его все сильнее… тянет к ней? Обрадованный этим, он ответил нарочито беспечным тоном:
– Думаю, вы получите большое удовольствие от поездки.
– Видите ли, путь туда займет дней пять или шесть, и мне понадобится сопровождение.
– Prego?
София смутилась:
– Простите. У вас ведь полно своих дел.
Теперь уже смутился он сам:
– София, я бы с радостью стал вашим провожатым, но мое время истекает.
– Это справедливо для каждого из нас.
Эцио не знал, как ответить, поскольку фраза Софии имела несколько значений. Он промолчал, думая о двадцатилетней разнице в возрасте.
София углубилась было в карту, но тут же снова подняла глаза:
– Я почти расшифровала последнее направление, однако сейчас я вынуждена отложить работу. Есть одно дело, которое мне нужно успеть сделать до захода солнца. Задержка в один день не будет для вас критична?
– Я чем-то могу помочь?
Она потупила взгляд:
– Может, это глупо… но мне нужен букет живых цветов. Предпочтительно белых тюльпанов.
Эцио встал:
– Я достану вам эти цветы. Nessun problema[65].
– Вы уверены?
– Передышка мне не помешает.
– Bene![66] – тепло улыбнулась София. – Давайте встретимся в парке к востоку от Айя-Софии. Цветы в обмен… на информацию!
51
Цветочный базар притягивал веселой пестротой красок и ароматов. Поблизости не было ни одного янычара. Эцио прошел это великолепие вдоль и поперек, однако нигде не увидел даже скромного букета белых тюльпанов.
– Вижу, вы при деньгах, но не знаете, на что их потратить, – крикнул ему один из торговцев. – Может, я подскажу?
– Я ищу тюльпаны. Белые. У вас они есть?
– Увы. Закончились. Могу предложить цветы не хуже, – ответил торговец.
Эцио покачал головой:
– Я выполняю поручение другого человека.
Торговец задумался, потом наклонился к Эцио и тоном заговорщика прошептал:
– Так и быть, я выдам вам свой секрет. Белые тюльпаны, которыми я торгую, я собираю возле ипподрома. Честное слово. Можете сходить туда и убедиться.
Довольный, Эцио улыбнулся, вынул кошелек и щедро вознаградил торговца за столь ценные сведения.
– Grazie, – пробормотал он и быстро покинул базар.
Он почти бежал по жарким от солнца улицам. Торговец его не обманул. Среди травы, окружавшей беговую дорожку, в изобилии росли белые тюльпаны. Эцио выдвинул скрытый клинок и срезал их столько, сколько, как он надеялся, было нужно Софии.
52
Имперский парк, раскинувшийся к востоку от Айя-Софии, был причудливым смешением участков геометрически правильных садов, устроенных на европейский манер, и нетронутых зеленых лужаек с рощицами и мраморными скамейками. Укромные уголки как нельзя лучше подходили для уединенных встреч. В одном из таких уголков Эцио и нашел Софию.
Она устроила небольшой пикник, однако угощение было отнюдь не турецким. Эцио это понял, едва взглянув на еду и напитки. Непостижимым образом Софии удалось раздобыть блюда, привычные для их родных городов. Здесь были moleche[67] и rixoto de gò[68] из Венеции и флорентийские panzanella[69] и salame toscano[70]. К этому София добавила фиги из Тускула, оливки из Пичено, а также блюдо печенья и куски палтуса. Запивать все это великолепие им предстояло вином фрескобальди. Рядом с аккуратно расстеленной белой скатертью стояла плетеная корзина с поднятой крышкой.
– Что все это значит? – спросил восхищенный Эцио.
– Подарок. Садитесь.
Эцио поклонился, отдал ей цветы и сел.
– Какие чудесные тюльпаны, – улыбнулась София, принимая громадный букет.
– Уж какие сумел найти, – ответил он. – И не думайте, будто я не понимаю, каких трудов вам стоило устроить этот пир.
– Мне захотелось отблагодарить вас за то, что позволили мне сыграть маленькую роль в вашем приключении.
– Я бы не назвал ее маленькой. Поверьте, без вас мое приключение могло бы затянуться.
– Эцио Аудиторе, вы – настоящая загадка, – тихо засмеялась София.
– Прошу прощения. Я доставил вам неприятности?
– Все в порядке! – снова засмеялась она. – Это… притягивает.
Эцио не знал, как ему отвечать на подобное признание, и потому взялся за еду.
– Выглядит очень вкусно.
– Что ж, рада была стараться.
Эцио улыбнулся. Ему не хотелось нарушать праздничность момента, но на его мысли вдруг пала невидимая тень. Нельзя праздновать раньше времени и питать надежды, которые могут не сбыться. Он перестал улыбаться. София тоже сделалась серьезной.
– Вам удалось расшифровать местонахождение последней книги? – спросил он, маскируя свое нетерпение за беззаботностью тона.