Мы ехали всю ночь. Наконец Дзио остановилась и указала на земляной курган, видневшийся впереди. Казалось, он появился из ниоткуда. Интересно, обратил бы я на него внимание, проезжай я здесь один? Мое сердце учащенно забилось. Я нервно сглотнул. Может, у меня разыгралось воображение или амулет действительно пробудился, став вдруг тяжелее и горячее?
Взглянув на Дзио, я подошел к узкому входу и протиснулся внутрь. Мы попали в небольшое помещение, стены которого были покрыты простой, грубоватой керамикой. Посередине каждой из стен тянулись рисунки, а на одной я заметил углубление, по размеру совпадавшее с амулетом.
Я подошел к углублению, снял с шеи амулет. Лежа на моей ладони, он начал светиться. Это меня обрадовало. Я снова посмотрел на Дзио, поймав ее ответный взгляд. Судя по выражению ее глаз, она была взволнована не меньше моего. К этому времени мои глаза привыкли к темноте. Опустившись на колени перед нишей, я заметил две нарисованные фигуры. Они стояли с протянутыми руками, словно совершая жертвоприношение.
Свечение амулета сделалось еще ярче. Казалось, этот древний предмет предчувствует свое воссоединение со стенами помещения. Я задумался о возрасте амулета. Сколько миллионов лет назад его высекли из того же камня?
Я шумно выдохнул удерживаемый воздух и снова затаил дыхание, поместив амулет в углубление.
Ничего не произошло.
Я посмотрел на Дзио, затем снова на амулет. Его свечение угасало, как и мои ожидания. Я шевелил губами, подыскивая слова, но мог произнести лишь:
– Нет…
Я вынул амулет из углубления, затем снова поместил его туда. И опять – никакого результата.
– Ты, кажется, разочарован, – сказала мне Дзио.
– Я думал, что амулет является ключом.
Признаться, мне было противно слушать собственный голос – столько разочарования в нем было. Я потерпел поражение.
– Я думал… стена разойдется, и мы попадем в…
– Здесь есть только это помещение, – невозмутимо пожала плечами Дзио.
– Я ожидал… большего.
Чего – я и сам не знал.
– А что означают эти рисунки? – спросил я, несколько совладав с собой.
Дзио стала присматриваться к изображениям. Ее взгляд задержался на одной фигуре, изображавшей бога или богиню в затейливом головном уборе.
– Здесь рассказана история Йотидизун, – благоговейно произнесла Дзио. – Она пришла и создала наш мир, чтобы в нем могла цвести жизнь. Ее путешествие было долгим и сопровождалось опасностями и утратами. Но она верила в дарования своих детей и в то, чего они смогут достичь. Хотя сама она давно ушла из нашего мира, ее глаза по-прежнему следят за нами. Ее уши по-прежнему слышат наши слова. Ее руки все так же направляют нас. Ее любовь дает нам силу.
– Дзио, ты была очень добра ко мне. Спасибо.
Она посмотрела на меня без своей привычной суровости.
– Мне очень жаль, что ты не нашел того, что искал.
Я взял ее за руку.
– Мне пора, – сказал я, хотя мне совсем не хотелось уходить.
Тогда девушка вдруг подалась вперед и поцеловала меня.
13 июля 1755 г
– Мастер Кенуэй, вы нашли, что хотели?
Этими словами Чарльз встретил меня, едва я переступил порог нашей комнаты в таверне «Зеленый дракон». Соратники внимательно смотрели на меня. Они ждали, что сейчас я объявлю об успехе поисков. Я молча покачал головой. Их лица сразу помрачнели.
– Мы ошиблись, – сказал я, стараясь говорить как можно убедительнее. – Это оказалась просто пещера с разрисованными стенами. Однако характер рисунков указывает, что мы близки к обнаружению хранилища. Нужно удвоить усилия, расширить численность нашего отряда. Представительство ордена на американской земле должно стать постоянным. Пока что хранилище не желает раскрывать нам тайну своего местонахождения, но я уверен: мы все равно его найдем.
– Верно! – воскликнул Джон Питкэрн.
– Непременно найдем! – подхватил Бенджамин Черч.
– Скажу вам больше. Я полагаю, настало время пригласить Чарльза в наше сообщество. Он показал себя преданным учеником. Его служение ордену было и остается безупречным. Чарльз, ты достоин того, чтобы приобщиться к нашим знаниям и насладиться всеми преимуществами, которые дает вхождение в орден. У кого-нибудь есть возражения?
Собравшиеся молчали, одобрительно поглядывая на Чарльза.
– Отлично, – подытожил я. – Чарльз, прошу тебя подойти ко мне. Клянешься ли ты поддерживать принципы ордена и все, что мы утверждаем и за что боремся?
– Клянусь.
– Клянешься ли ты никогда не разглашать наши тайны и не раскрывать истинную суть нашей работы?
– Клянусь.
– Клянешься ли ты поступать так отныне и до самой смерти, чего бы тебе это ни стоило?
– Клянусь.
Мои соратники встали.
– В таком случае, брат, добро пожаловать в наш орден. Совместными усилиями мы возвестим о заре нового мира – мира, построенного на целесообразности и порядке. Дай мне руку.
Я достал кольцо, снятое с пальца Брэддока, и надел его на палец Чарльза.
– Отныне ты – тамплиер, – торжественно произнес я.
Лицо Чарльза озарилось улыбкой.
– Да ведет и направляет нас отец понимания, – сказал я, завершая ритуал.
Соратники повторили эти слова. Команда была сформирована.
1 августа 1755 года
Люблю ли я ее?
Мне трудно ответить на этот вопрос. Могу лишь сказать, что искренне наслаждался каждой минутой, проведенной с ней.
Она была… иной. В ней было то, чего прежде я не встречал ни в одной женщине. «Дух», о котором я уже писал. Казалось, он пронизывал ее целиком, проявляясь в каждом ее слове, в каждом жесте. Не раз я с восхищением смотрел на нее, зачарованный огнем, непрестанно пылавшим в ее глазах. Я постоянно задавался вопросом: что происходит внутри ее? О чем она думает?
Я полагал, что она меня любила. Правильнее сказать, полагаю, что она меня любит, но она во многом очень похожа на меня. Слишком многие стороны ее характера остаются скрытыми от посторонних глаз, в том числе и моих. Наверное, как и я, она понимает, что у нашей любви нет будущего; что мы не можем жить вместе ни в здешних лесах, ни в Англии. Слишком многое препятствует нашей совместной жизни. Прежде всего – ее племя. Она не намерена расставаться с привычным укладом. Свое место она видит рядом со своим народом, свое предназначение – в защите родной земли. А такие, как я, угрожают разрушить привычный им мир.
Но и у меня есть ответственность перед собратьями. Что касается принципов нашего ордена… согласуются ли они с идеалами ее племени? Я в этом не уверен. Если бы мне предложили выбирать между Дзио и идеалами, на которых я воспитывался с юных лет, что бы я выбрал?
Вот уже несколько недель, как эти мысли не дают мне покоя, омрачая сладость часов, украдкой проводимых с Дзио. Я до сих пор не знаю, как поступить.
4 августа 1755 г
Судьба приняла решение за меня. Сегодня утром у нас неожиданно появился гость.
Мы разбили лагерь примерно в восьми километрах от Лексингтона. Вот уже несколько недель подряд мы не видели никого. То есть ни одного человека. Нашего гостя я услышал раньше, чем увидел. Точнее, услышал, как нечто чужеродное вторглось в этот мир, нарушив привычный покой. С деревьев вспархивали потревоженные птицы. Издалека до меня доносилось хлопанье их крыльев. Ни один могавк не внес бы такой сумятицы в птичью жизнь. Значит, к нам пожаловал не индеец, а белый человек. Возможно, мой соплеменник, колонист или английский солдат. А быть может, и французский разведчик, проникший далеко вглубь нашей территории.
Дзио в лагере не было. Около часа назад она отправилась на охоту. Но я не сомневался, что и она тоже услышала птичий переполох, и ее рука потянулась к мушкету.
Я быстро взобрался на дерево, где у нас был наблюдательный пост, и стал внимательно оглядывать окрестности. Вскоре я увидел одинокого всадника, неспешно едущего по лесу. Его мушкет болтался на плече. Всадник был одет в темный плащ, застегнутый на все пуговицы. Голову прикрывала треуголка. Значит, не солдат. Пока я за ним наблюдал, всадник остановил лошадь, достал из заплечного мешка подзорную трубу и, подняв ее вверх, стал присматриваться к кронам деревьев.
Почему вверх? Потому что всадник был смышленым малым. Он высматривал струйки дыма. На фоне ясного синего утреннего неба серый дым хорошо заметен. Я посмотрел на наш костер, дым от которого поднимался вверх, исчезая в листве, затем опять на всадника. Тот продолжал наблюдение, передвигая трубу так, словно он…
Да, словно он разбил территорию наблюдения на воображаемые квадраты и теперь методично обследовал их один за другим. Совсем как…
Совсем как я. Или кто-то из моих учеников.
Это меня немного успокоило. Сюда ехал один из моих соратников – скорее всего, Чарльз, если судить по фигуре и одежде. Я понял: всадник заметил дым нашего костра. Убрав подзорную трубу обратно в мешок, он все так же неспешно продолжил двигаться в сторону лагеря. Вскоре я уже не сомневался: это Ли. Я быстро спустился с дерева, раздумывая о том, где сейчас может находиться Дзио.
Я оглядел наш лагерь, стараясь увидеть его глазами Чарльза. Костер, пара оловянных мисок, парусина, натянутая между деревьев. Под парусиной, на земле, лежали шкуры, которыми мы с Дзио укрывались на ночь. Я откинул полог. Чарльзу незачем видеть наше походное жилище. Затем убрал миски. Вскоре на полянке появился наш незваный гость.
– Здравствуй, Чарльз, – произнес я, не глядя на него.
– Вы знали, что это я?
– Я увидел кое-что из того, чему сам же тебя научил. Меня это очень впечатлило.
– Я учился у лучших. – В его интонации угадывалась улыбка.
Наконец я поднял на него глаза. Чарльз пристально смотрел на меня.
– Мы соскучились по вас, мастер Кенуэй, – сказал он.
– И я по вас соскучился, – ответил я.
– Неужели? – удивленно вскинул брови Чарльз. – Но вы же знаете, где нас найти.
Я шевелил палкой в костре, пока ее конец не начал тлеть.