Наконец, он решил, что лучший способ найти его – это подождать, пока вернется разведчица. Поэтому он отыскал высокое дерево, расположенное рядом с ручейком и предполагаемым входом в потайной лаз, и залез туда, спрятавшись между ветками.
Наталья радовалась временной отсрочке и тому, что перед этим разведчица сбежала от Баяна. Она надеялась, что это опять ей удастся. Судя по тому, как женщина двигалась, Наталья предположила, что та была ассасином, и, возможно, даже направлялась убить хана. Убийство, которое остановит убийства. Для нее это было похоже на Уробороса[26] – змея, кусающего себя за хвост.
Баян смотрел на вещи совсем по-другому. Он смотрел на небо над головой и на землю под ним, и считал, что небеса отправили их в эту страну для того, чтобы осуществить наказание богов. Если бы империя Сун просто подчинилась, ее воинов пощадили бы.
Внимание Баяна привлекло движение внизу.
Разведчица возвращалась.
Сейчас она двигалась гораздо более нервно. Когда она прошла под ним, он услышал ее тяжелое дыхание.
Баян понимал, что скоро она снова может затеряться между деревьями, и он не увидит местоположение прохода. Ему казалось, что вряд ли удастся взять ее в плен живой. Баяну не нужно было убивать ее сразу. Ему надо было ранить ее, а потом заставить заговорить. Она может закричать, что привлекло бы внимание со стены, но он будет действовать быстро.
Он достал стрелу, туго натянул тетиву и прицелился ей в бедро. Наталье хотелось закричать, чтобы предупредить девушку, но Баян уже отпустил тетиву, и стрела со свистом вонзилась в цель. Разведчица опустилась на землю, не издав ни звука.
Баян спрыгнул с ветки и бросился к ней, доставая меч. Когда он добрался до нее, она уже почти поднялась на ноги. В одной руке у нее был нож, на другой – маленький арбалет. Баян решил, что у нее нет болтов, иначе она, наверняка, уже бы выстрелила в него.
Он увидел, что не попал в бедро, его стрела пронзила ее колено. Боль, вероятно, была мучительной, но она держалась и смотрела на него взглядом, похожим на тот, который был у воина армии Сун, с которым он сражался прошлой ночью.
– Где туннель? – спросил он на китайском.
Она сплюнула и попыталась занять оборонительную позицию, но споткнулась. Баян видел, что она очень сильно хромает. Он также отметил, что нож в ее руке был фактически прикреплен к запястью, как и арбалет.
– Если ты скажешь мне, – сказал он, – я убью тебя быстро. Ты не будешь страдать.
Она отошла на несколько шагов, кровь из колена струилась по ноге. Будет совсем некстати, если она потеряет сознание.
Он шагнул к ней.
– Спокойно. Ты сделала свою работу. Время удачной обороны твоего города закончилось. Небо-Отец привел тебя ко мне.
Она моргнула и покачала головой.
Ему придется нанести ей больше вреда. Мысль об этом привела Наталью в ужас, но она ничего не могла поделать, в то время как Баян приближался к женщине-ассасину. Поморщившись, она перенесла вес на здоровую ногу и повернулась к нему лицом. Он не спешил, планируя атаку и наблюдая за ее клинком на запястье. Она была ранена, но по-прежнему очень опасна. Он недоумевал, почему она не звала на помощь.
Когда он бросился вперед, что-то вонзилось в его правое плечо. Взрывная боль пронзила руку, заставив его бросить меч, и он споткнулся. Разведчица опустила свой арбалет, и, столкнувшись с ней, он понял, что последний болт был припрятан. Пока он не обрел точку опоры, она ударила его клинком в бок.
Он зарычал от боли и потянул за торчащую из ее колена стрелу. Наконечник сломался, она закричала и заковыляла прочь от Баяна.
Он тоже попятился. Монгол не считал, что клинок на ее запястье нанес смертельный удар. Но болт, торчащий из плеча, был явно отравлен, его рука онемела. Теперь ему следовало отступать, пока он еще был в сознании.
Он повернулся и захромал вниз по горе, обнаружив, что ему трудно сохранять равновесие. Рана в боку затрудняла дыхание, а мертвый вес руки Баяна тащил его вниз. Через несколько метров он почувствовал головокружение и свалился наземь. От падения болт еще глубже вонзился в плечо, но боль была не такой сильной, как он ожидал. Спотыкаясь, пошатываясь и падая, он добрался до подножья горы.
Дальше он рванулся вперед, упал и в итоге оказался на земле. Но продолжил ползти к укрытиям, которые находились еще очень далеко от него. Наталья чувствовала все это на расстоянии, и, наблюдая за этими мучениями, она, наконец, призналась себе, что восхищается Баяном. Его воля и решимость двигали его вперед сквозь скалы и грязь, пока он не достиг своего лагеря.
К нему, крича, подбежали воины-соотечественники. Он перевернулся на спину, наконец, позволив себе либо умереть, либо потерять сознание. Это уж Отцу-Небу решать, какая судьба уготована монгольскому воину.
– Он мертв? – спросила Наталья, как будто мысленно запыхавшись.
– Он не может умереть, – ответила Виктория. – Он жил, чтобы передать это воспоминание. В противном случае ты не смогла бы пережить его.
– Верно, – сказала Наталья. Она забыла об этом.
– Он без сознания, но мы знаем, что он будет жить.
– Это было…
– Ужасно. Как ты себя чувствуешь?
– Точно не могу сказать, – ответила Наталья. – Нехорошо.
– Ты хочешь выйти?
Наталья задумалась об этом, но теперь, когда бой закончился, ей было любопытно посмотреть, что произойдет с Баяном. Она совершенно не волновалась, но чувствовала себя причастной, а серая пустота его бессознательности дала ей возможность немного передохнуть и прийти в себя.
– Я останусь, – сказала она.
– Очень хорошо, – воскликнула Виктория. – Если ты уверена, что готова продолжить, я немного ускорю симуляцию.
Наталья вздохнула и позволила себе плыть по течению бесформенной пустоты. Она знала, что понятие времени в Анимусе относительно, и она недолго пробыла здесь. Сейчас у нее была возможность подумать о том, что только что произошло.
Баян был очень силен, но эта женщина-ассасин, возможно, была сильнее. Она победила в схватке с Баяном даже со стрелой в колене. Наталья могла только догадываться, как далеко зашло это дело. Ей было интересно, вернулась ли женщина в город.
– Я вижу активность воспоминания, – сказала Виктория.
Пустота в сознании Натальи сменилась половинчатыми образами: лица, огонь, стенки юрты, маска шамана – все это пронеслось в ее мозгу за считаные секунды. Наталья сразу догадалась, что Баяну оказывали медицинскую помощь. Он лишь частично понимал, что с ним сейчас происходит. Когда Баян, наконец, пришел в себя, он увидел юного сына Великого хана, стоявшего в изголовье его кровати. Асутай был одет в шелковый халат, расшитый золотом, и держал в руках короткий арбалетный болт.
Баян попытался встать, в глазах потемнело от боли. Бок болел и пульсировал, но этот дискомфорт был несравним с болью в раненом плече, в которое как будто воткнули горящую палку.
– Не двигайся, – сказал Асутай. – Ты лишь растревожишь раны.
Баян остановился, внял его словам и откинулся назад, тяжело дыша и старательно отводя глаза от молодого князя.
– Это вытащили из тебя, – сказал Асутай, вращая болт между пальцами.
– Я был невнимателен, – проговорил Баян с извиняющейся интонацией. – Она хорошо его спрятала.
– Ты с ней сражался?
Баян кивнул.
– Во всяком случае, она больше никогда не сможет воевать. Я прострелил ей колено.
– Ты сделал больше, чем любой другой воин. – Асутай щелкнул пальцем по болту. – Мой отец умер.
Баян поднял голову.
– Что?!
– Женщина, с которой ты сражался, убила его, пока он спал.
– Как?..
– Как это могло случиться? – задал он себе вопрос. Великий хан мертв? Небо-Отец совсем отрекся от них здесь, в этом проклятом месте?
– Об этом знают немногие, – продолжил Асутай. – После смерти Ван Дэчэня другие полководцы опасаются, что это окончательно подорвет боевой дух Орды.
Баян на миг отбросил свои сомнения в сторону, чтобы разобраться с тем, что было необходимо сделать.
– Как вы сохраните это в тайне?
– Мы дали понять, что он болен лихорадкой. Через несколько дней мы сообщим, что он умер от нее.
Этот план имел смысл. Смерть хана, так или иначе, сильно повлияет на Орду. Но будет еще тяжелее, если станет известно, что его убила женщина-ассасин из империи Сун. Смерть от лихорадки будет выглядеть вполне естественно, но кончина от рук врага, во время осады, в своей собственной палатке означала бы то, что Великий хан и его правительство фактически повержены.
– Завтра, – сказал Асутай, – мы возведем сторожевую башню, как он и планировал. Как будто битва будет продолжаться.
– А она продолжится?
Асутай вздохнул.
– Нет. Когда мои дядюшки узнают о его смерти, начнется борьба за власть. Возможно, даже война между тремя братьями Великого хана. Хулагу[27], скорее всего, объединится с Хубилаем[28] против Ариг-Буги[29]. Будут собираться разные орды.
Баян кивнул, но почувствовал что-то неладное.
– Мой господин, почему вы рассказываете мне это?
Князь помолчал и показал ему арбалетный болт.
– Все остальные воины, раненные такими болтами, умерли.
– Я… Мне грустно это слышать.
– Я много слышал о тебе. О твоих подвигах в прошлых битвах. О твоих действиях у ворот Ху Го вместе с Ван Дэчэнем. О попытке найти тайный проход, во время которой ты сразился с ассасином и потом, в полумертвом состоянии, добрел до лагеря.
Баян нахмурился.
– Я не смог убить ее или найти проход, мой господин.
Асутай сунул арбалетный болт в карман на поясе.
– Это не имеет значения для меня. Я видел то, что было нужно увидеть.
– Мой господин?
– Ты войдешь в один из кэшиков