Оуэн и Хавьер бросились за ним. Туннель, как оказалось, был сделан из кирпичей и земли, в нем стоял запах глины. Впереди открылась дверь в комнату, до которой уже добрался Исайя. Войдя туда, Оуэн и Хавьер вытащили ножи, готовые в любую секунду их метнуть.
Согнувшись под низким куполом потолка, Исайя склонился над каменным саркофагом. Рядом с ним, на земле, лежали груды артефактов и полузасыпанные останки нескольких комплектов доспехов, а в руке он держал кинжал. Хавьер сразу узнал его. Он держал подобный в руках в воспоминаниях Каджела Кормака.
Исайя теперь обладал Частицей Эдема.
Хавьер собирался метнуть нож, но прежде чем он смог это сделать, Исайя посмотрел ему в глаза, и его сознание захлестнуло волной. Он лишь однажды испытывал подобное ощущение, тогда, в симуляции Кортеса – его первом опыте в Анимусе.
Следом за волной хлынул неудержимый поток мыслей. Хавьер представил своих родителей, как будто сейчас они были здесь, перед ним. Мама всхлипнула и сказала ему, что лучше бы он никогда не родился. Папа сказал ему, что было бы лучше, если бы Хавьер убил кого-то. И тут появился его брат, кричащий на него, называющий его педиком и затем начавший его избивать.
Хавьер упал на землю, согнувшись под ударами, плача от боли, и лишь смутно сознавая, что он все еще находится в гробнице. Покачнувшись, Оуэн присел рядом, обхватив голову руками. За братом и родителями Хавьера он увидел, как Исайя спокойно выходит из комнаты.
После того как он ушел, образы родителей Хавьера и его брата начали медленно рассеиваться в полумраке гробницы, но они с ненавистью смотрели на него, пока полностью не исчезли. Прежде чем подняться на ноги, Хавьер судорожно вздохнул и вытер глаза.
– Что это было, черт побери? – спросил он.
– Я думаю, – ответил Оуэн, – это был зубец страха. Я… не смог ничего сделать.
– Нам нужно попытаться, – сказал Хавьер и, все еще сжимая в руке нож, вышел из комнаты и двинулся по узкому проходу. Сквозь отверстие пробивалось сияние рассвета.
Снаружи, на горном склоне с торжествующим видом застыл Исайя. Все вокруг него опустились на колени или лежали на земле, испытывая свои худшие страхи и ощущая адские муки. Исайя смотрел на них с выражением полного удовлетворения, его рот исказила жесткая улыбка.
Хавьер опять поднял метательный нож, но между лезвием и его целью снова возникли его родители. Они подошли к Хавьеру, впиваясь в него взглядом, показывая на него пальцами и извергая гнусные оскорбления, от чего он прикрыл ладонями уши.
Но вдруг, поверх их голосов Хавьер услышал крик. Он поднял глаза и увидел, как Яньмэй бросилась к Исайе со скрытым клинком. Из ее глаз текли слезы. Но Хавьер видел, что ее атака была безрассудной. Ей не хватало контроля. Исайя легко отступил в сторону и вонзил кончик своего кинжала, Частицы Эдема, ей в живот. Она снова закричала, и он отбросил ее в сторону.
– Слушайте меня! – проревел он. – Я больше не тамплиер! Я буду нести смерть, стану разрушителем миров. Все из вас, кто когда-то служил Ордену, теперь будут служить мне, а все остальные погибнут! За мной!
Он повернулся и двинулся вниз по склону. После того, как он спустился на несколько метров, агенты тамплиеров вскочили на ноги и последовали за ним. Хавьеру удалось подняться, и он бросился к Яньмэй.
Она вздрагивала и прижимала руки к кровоточащей ране на животе. Крови было очень много. Хавьер пытался зажать рану, когда к ним, пошатываясь, подошел Гриффин.
– Яньмэй! – воскликнул он.
Она подняла на него глаза.
– Он показал мне то, что я похоронила давным-давно.
– Ты единственная, кто подошел к нему близко, – сказал Гриффин.
Она закашлялась.
– Не достаточно близко.
Остальные приблизились и стали вокруг ассасинов. Хавьер увидел, что, несмотря на беспокойство о Яньмэй, все они еще не отошли от пережитых страхов, как и он сам. Лицо Монро было белым как стена.
– Что мы можем сделать? – спросила Грейс.
– Нам нужно увезти ее отсюда, – ответил Гриффин.
– Как? – спросил Дэвид.
– На одном из вертолетов. Помогите мне нести ее.
Гриффин поднял Яньмэй за плечи, а остальные подошли, чтобы взять ее за руки и ноги, в то время как Хавьер продолжал зажимать рану на животе. Все вместе они подняли ее и медленно двинулись вниз по горе.
На востоке, над вершинами и долинами поднималось солнце, освещая лагерь «Абстерго», и Хавьер увидел, как уезжает колонна машин Исайи и его армии. Но он не мог не ощутить отчаяние, увидев и услышав, что и вертолеты, в которых они так нуждались, также улетают.
– Не покидай нас, – произнес Гриффин, глядя вниз. – Не покидай нас, Яньмэй.
Но ее глаза уже почти закатились, веки судорожно подрагивали.
– Опустите ее, – сказал Гриффин. – Положите ее на землю и продолжайте зажимать рану.
Они осторожно положили ее тело на землю. Хавьер наклонился к ней, а Гриффин мягко потряс ее за плечи.
– Яньмэй, останься со мной. Давай, ты должна сражаться.
Но Хавьер почувствовал, что под его окровавленными руками уже не живой человек. Грудь Яньмэй больше не вздымалась от дыхания. Она больше не вздрагивала и не двигалась. Даже кровотечение, казалось, практически остановилось. Она умерла.
– Черт! – воскликнул Гриффин, закрыв глаза и упершись руками в землю.
Наталья заплакала, и Хавьер тоже почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы. Оуэн, Грейс и Монро толком не знали Яньмэй, но сейчас они стояли здесь, мрачные и молчаливые, и так продолжалось некоторое время.
Наконец, Гриффин поднялся и сам взял тело напарницы на руки. Он продолжил спускаться с холма, Хавьер и остальные последовали за ним, но теперь они двигались гораздо медленнее. Добравшись до дна долины, они побрели к оставленному тамплиерами лагерю. Гриффин снова положил Яньмэй на землю и огляделся.
– Мне нужно найти способ связаться с Гэвином. Или, по крайней мере, с остальными из группы Яньмэй.
– Это моя вина, – сказала Наталья. – Если бы я просто сказала вам, где находится Частица Эдема…
– Прекрати, – прервал ее Гриффин. – Это война, а война уносит жизни. Я знаю, что Яньмэй уважала тебя за твои принципы. Она бы тебя не винила. Она бы обвинила Исайю, как и я. Мы не должны забывать, кто настоящий враг.
– Я согласен с Гриффином, – сказал Монро. – В этом нет твоей вины.
– Что он имел в виду? – спросил Хавьер. – Исайя сказал, что он больше не тамплиер.
– Не знаю, – ответил Гриффин. – Нужно решать проблемы по мере их поступления.
Он подошел к одной из палаток, просунул голову внутрь, и затем перешел к следующей. Вероятно, ассасин искал какой-то способ связи с внешним миром. Хавьер отвел Оуэна в сторону.
– Ты в порядке?
Оуэн кивнул, но это показалось неубедительным, и Хавьер знал, что именно кинжал показал его другу.
– Это было таким же ненастоящим, как и поддельная симуляция Исайи, – сказал он. – Ты должен выбросить это из головы. Сосредоточься на поиске правды.
Оуэн кивнул.
– Что увидел ты?
– Моих родителей, – сказал Хавьер. – Они… – но он запнулся, не в силах продолжить фразу.
Оуэн обнял его за плечи.
– Неважно. Ты ведь сказал, что все это не по-настоящему.
Хавьер посмотрел на остальных. Грейс и Дэвид прижались друг к другу, а Наталья стояла рядом с Монро.
– Интересно, что видели они.
– Наверное, лучше не спрашивать.
Хавьер подумал, что, вероятно, он прав. Они с Оуэном уже вернулись к остальным, и в этот момент над головой раздался стрекот вертолета. Все посмотрели на Гриффина, выбежавшего из одной из палаток.
– В укрытие! – приказал он.
Они бросились врассыпную. Хавьер, вместе с Оуэном и Монро, метнулся к одному из открытых грузовых контейнеров, а Грейс и Дэвид с Гриффином и Натальей нырнули в одну из палаток. Они ждали, и Хавьер подумал, что это Исайя возвращается за ними. Он вспомнил, как Исайя говорил о том, что все они нужны ему живыми, но это не означает, что он собирался вот так просто их отпустить.
Появившийся в поле зрения ревущий вертолет облетел вокруг лагеря, прежде чем совершить посадку на поле, возле реки. Звук моторов немного стих, и открылась боковая дверь. Из нее вышла женщина с несколькими агентами «Абстерго».
– Виктория, – сказал Оуэн.
– Кто? – спросил Хавьер.
– Это Виктория. Она была в Эйри. Исайя говорил, что она направляется сюда.
Женщина была одета в такую же форму, как у Исайи. Она внимательно осматривала лагерь, и когда подошла поближе, на ее лице появилось обеспокоенное и растерянное выражение. Она напряглась, будто собираясь обороняться.
– Похоже, она не знает, что произошло, – произнес Монро.
– Ага, – сказал Хавьер.
– Виктория! – позвала ее Грейс, выходя из палатки и размахивая руками.
– Что она делает? – спросил Оуэн. Хавьер хотел задать такой же вопрос.
Виктория повернулась, махнула в ответ, и бросилась к Грейс на середину лагеря. Из палатки вышли Дэвид и Наталья, а Монро посмотрел на Оэуна и Хавьера и пожал плечами:
– Теперь нет смысла прятаться.
Они вышли из контейнера и двинулись через лагерь, чтобы присоединиться к остальным. Хавьер настороженно поглядывал на агентов и был готов при необходимости вытащить оружие. В это время лопасти вертолета полностью остановились.
– Где он? – спросила Виктория. – Где Исайя?
– Уехал, – ответила Грейс. – С Частицей Эдема.
– Но где же все остальные? – спросила она.
– Он взял их с собой, – сказал Монро. – Он теперь сам по себе.
Виктория закрыла глаза, как будто только что ее опасения подтвердились.
– Он только что прислал мне кое-что, – она вытащила телефон. – Это что-то вроде… манифеста.
– Что там сказано? – спросила Грейс.
– Я еще не все прочитала. Но он вышел из Ордена, это ясно. И он утверждает, что у него есть два зубца.
– Два? – спросил Оуэн.
Виктория кивнула.
– Он нашел первый на горе Мак-Грегор, прежде чем туда добрались вы.
– Значит, до Трезубца ему не хватает одного, – сказал Хавьер. – Мир в одном зубце от очередного Александра Македонского.