– Остановитесь! – заорал Томми, замахиваясь дубинкой. – Полиция!
– Сайкс, у нас тут коп! – сказал один из наблюдателей. Двое, стоявшие возле экипажа, повернулись к Томми. У одного из них тоже была дубинка, другой был вооружен тесаком для мяса.
За несколько ярдов Томми перешел на шаг и несколько раз взмахнул дубинкой, чтобы размять руку.
– Господи, да он огромен! – бросил один из бандитов другому. – Но чем больше шкаф, тем громче падает.
– Думаете, сможете меня повалить? – сказал Томми. – Милости прошу, попробуйте, ребята. Я из Бродвейского отдела.
Услышав это, двое заметно поколебались, переминаясь с ноги на ногу. Третий вылез из экипажа и встал между двумя сторонами, демонстрируя сломанный нос, из которого текла кровь. Позади него из экипажа выглянула женщина. Ее волосы растрепались, но в остальном она выглядела невредимой. И даже захваченный воспоминанием, Шон узнал певицу – прародительницу Наталии.
– Я слыхал, нужно минимум пятеро парней, чтобы завалить свинью из Бродвейского отдела, – вожак достал кастет, усыпанный гвоздями. – Зуб даю, мы справимся втроем.
– Я в вашем пари не участвую, – сказал Томми, встав в стойку.
Троица тут же бросилась на него. Томми увернулся от ножа и широким ударом дубинки ударил сразу двоих – одного по руке, второго по ребрам. Они свалились, а Томми врезал человеку с ножом кулаком по челюсти, выбив ему несколько зубов. Бандит упал на землю всей своей тяжестью, а двое его соучастников снова напали. Томми уклонился от удара кастетом ценой удара дубинкой по плечу. Но это лишь задержало его, не причинив особого вреда. Он собрался и вернулся в бой, обрушив на противников град ударов своей дубинки, сломал палку одного из них пополам и оставил его руку беспомощно болтаться. Развернувшись, Томми раздробил руку с кастетом. Гвозди, по мнению хулигана, такие смертоносные, в итоге смешались с его собственными костями. Оба негодяя скрючились на земле, схватившись за свои раны и стеная.
– Осторожно! – крикнула женщина.
Томми резко обернулся как раз в тот момент, когда человек с разбитым ртом готов был снизу воткнуть в него свой тесак. Но прежде, чем оружие выпало из его руки, женщина выбралась из экипажа и ударила его по голове кожаной сумкой, которая выглядела довольно тяжелой. Тело рухнуло на землю. Извозчик, несомненно, ошеломленный поворотом событий, хлестнул лошадей, пустив их галопом по Бродвею.
– Что у вас в сумке? – крикнул Томми.
– Несколько фунтов золота, – ответила женщина, тяжело дыша. Она была красивой и куда более миниатюрной, чем Томми мог подумать, глядя на ее обезоруживающий удар.
– К счастью, золото много весит, – сказала она, улыбнувшись.
– Правда? – спросил он. – И что вы делаете здесь с несколькими фунтами золота? Среди ночи? Без сопровождения?
– Что? – воскликнула она. – Вы хотите сказать, что я сама виновата в том, что на меня напали?
– Ну, похоже на то…
– Похоже на то, что вы, если вы собираетесь обвинить жертву в преступлении, также готовы обвинить термометр в этой жаре. Очень занятная гражданская позиция для полицейского.
Томми было открыл рот, но затем закрыл и сделал над собой усилия, чтобы не улыбнуться.
– Наверное, вы правы.
– Конечно, права.
– Думаю, нам стоит продолжить эту дискуссию где-нибудь еще, – он пнул одного из истекающих кровью бандитов. – Позволите проводить вас домой?
– Вы их не арестуете?
– Судья не преподаст им более ценный урок, чем тот, что я преподал им только что. Занятия отменяются.
Она кивнула.
– Тогда я буду очень признательна за сопровождение. Вы не ранены?
– Всего лишь царапина или две, – он поднял ее сумку с золотом. – Какой адрес?
– Отель на Пятой авеню, – сказала она. – Вообще, не очень далеко.
Томми вытянул руку, предлагая ей идти первой, и они отправились вверх по Бродвею, держась близко друг к другу, и он возвышался над ее миниатюрной фигуркой.
– Кажется, я вас знаю, – сказал он. – Но не могу понять, откуда.
– Ой, ну, мое лицо появляется на афишах время от времени.
Ее лицо было, конечно же, очень привлекательным, чтобы быть на афишах, и он задумался, с чего бы ей нужна была такая реклама.
– Вот оно что, – сказал он. – Вы певица.
– Да.
– Как вас зовут, осмелюсь спросить?
– Аделина Патти. А вас?
– Томми Грейлинг, – сказал он. – К вашим услугам.
– Ясно, – ответила она. – К любым услугам, позвольте поинтересоваться?
То, как она говорила, напоминало флирт, и он почувствовал, как горят его щеки. Он оценил вес сумки.
– Мисс Патти, вы всегда таскаете с собой несколько фунтов золота?
– Только когда мне платят за выступление.
– Так вы выступали сегодня? – спросил он. – Где?
– В «Нибло», – ответила она.
Это был театр для богатых, место из разряда тех, что его брат с женой время от времени посещали. Единственный театр, в котором был Томми, был в Бауэри. Там он смотрел какую-то кровавую мелодраму, которая ему не очень-то понравилась.
– Отель «Метрополитен» находится по соседству с «Нибло». Но вы решили там не останавливаться?
– На Пятой авеню гораздо лучше, – сказала она. – Вы знали, что там есть вертикальный подъемник?
– Прошу прощения, мисс?
– Лифт, – пояснила она. – Работает на пару. Поднимает вас с первого этажа на самый верх. А еще на Пятой авеню остановилась Дженни Линд.
– Кто такая Дженни Линд?
– Вы не знаете ваших здешних певиц, не так ли? У нее сильный голос, она на несколько лет старше меня. Видите ли, я не заработаю себе репутацию, если буду останавливаться в менее престижных отелях, чем она. К тому же театральные администраторы могут подумать, что как певица я хуже, чем она. В моем деле талант – это только полдела. Все остальное – это продуманная иллюзия.
Томми потряс головой.
– Это для меня параллельный мир, мисс.
– Так же, как и ваш мир – для меня. Вы всегда были полицейским?
– Нет, мисс, – Томми запнулся, думая, стоит ли продолжать дальше. Продолжение приведет его разум в опасное хаотичное состояние, где перемешиваются прошлое и настоящее. Воспоминания о войне захватили его, едкий запах пороха был таким сильным, что в дыму он мог что-то видеть на расстоянии не более десяти ярдов во все стороны. Призрачный гул криков повстанцев, ощущение чего-то знакомого под ногами, чего-то, что он мог опознать, не глядя, – это были чьи-то конечности, оторванные от тел. Но рядом с ней он чувствовал, что с ним все будет в порядке, если даже он рискнет вернуться туда. – До этого я был солдатом.
– В самом деле?
– Да, был.
– И вы сражались? В войне с конфедератами?
Но затем она взмахнула руками.
– Простите, вам, наверное, не хочется говорить об этом.
– Нет, все в порядке, – сказал он. – Хотя, по правде говоря, я нечасто об этом рассказываю. Я воевал. И я бы до сих пор был там, если бы меня не подстрелили…
Она ахнула.
– В вас стреляли?
– Да, – он похлопал себя по брюкам прямо над сморщенной воронкой шрама на бедре. – Но пуля не задела кость, поэтому мне удалось сохранить ногу. Многим, многим не так повезло. И, боюсь, еще многим не повезет.
– Вы это о призыве?
Он кивнул.
– Он поверг город в беспорядок.
Но дело было не только в этом. Обе стороны – Союз и повстанцы – цеплялись за любой успех, не важно, насколько малый, как за знак того, что победа уже близка. Однако Томми опасался, что этот конфликт затянется на годы. Даже несмотря на победу под Геттисбергом, Ли и армия южан не смогут остаться в Виргинии надолго.
– Я сейчас живу в Лондоне, – сказала мисс Патти. – Так лучше для моей карьеры, поскольку я часто гастролирую в Европе. Но это отдаляет меня от всех событий, которые происходят здесь.
– Вам нравится гастролировать? – спросил он, радуясь, что тема разговора сменилась.
– Иногда да, – сказала она. – Но бывает одиноко. Я окружена людьми большую часть времени, и, тем не менее, я одинока. Ну не смешно ли?
– Мне не смешно.
Она испытующе взглянула на него, так что он снова почувствовал этот неловкий жар на щеках.
– Да, вам не смешно, – сказала она. – Думаю, вы понимаете то, что понимают немногие.
Они дошли до парка у Мэдисон-сквер, здесь и был ее отель – пятиэтажный, окруженный модными магазинами, которые были уже закрыты на ночь. Томми сделал несколько шагов вперед, но вдруг понял, что мисс Патти остановилась на тротуаре. Он обернулся.
– Что-то не так, мисс?
– Не прогуляетесь со мной в парке? – спросила она, а затем рассмеялась, как ему показалось, самоуверенно. – Я понимаю, что звучит абсурдно в такой час. Но я прямо проснулась от волнения. И мне нравится ваша компания.
Томми сглотнул. Технически, он был не при исполнении, и если кто-то сочтет ее просьбу неуместной, ему все равно. Каким-то образом она сумела успокоить его разум, и он почувствовал, что его мысли могут без последствий коснуться того, чего он обычно запрещал им касаться.
– Мне тоже нравится ваша компания, мисс, – сказал Томми.
– Зовите меня Аделина, – сказала она. – Так вы прогуляетесь со мной?
– Сочту за честь, мисс Аделина.
Течение этой симуляции уже увлекло Шона в места, которые волновали и захватывали его, и он с удовольствием позволял ему нести себя дальше. Ему нравилось быть Томми Грейлингом – ходячим, высоким, ввязывающимся в драку. Тем не менее, он все больше осознавал, что его воспоминание движется в романтическом направлении, и понимал, что по ту сторону воспоминания была Наталия. Его тянуло к ней, и он думал, что их опыт здесь, в «Анимусе», поможет ей взглянуть чуть дальше его инвалидного кресла, когда они покинут симуляцию. От этих мыслей стало сложнее расслабиться и поддаться течению воспоминания.
Они вошли в парк, и мисс Патти произнесла:
– Это место напоминает такое же рядом с моим домом в Лондоне. Иногда я гуляю там поздно вечером.
– Почему поздно вечером? – спросил Томми.
– Из-за тишины, – ответила она. – Никакой публики, никакого сборища людей. Ни даже моего голоса.