– Я не намереваюсь тебя оскорбить. Я же сказал, что восхищаюсь твоим мужеством. Но мужество и честь – не одно и то же. Даже предатели и клятвопреступники способны проявлять мужество. Я лишь раздумываю о том, куда направлена твоя верность.
– Что ж, это честно. – Гейрмунн заметил вдалеке большой шатер и решил, что Гутрум ведет его туда. – Но и я скажу, что верность и честь – не всегда одно и то же. Бывают мгновенья, когда ради чести жертвуешь верностью.
Датчанин нахмурился, будто не соглашаясь со словами Гейрмунна.
– Возможно, – сказал он.
– Но тебе я поклялся своей честью, – добавил Гейрмунн.
Гутрум смерил его взглядом, котом кивнул.
– Тебе предстоит встреча с моим конунгом Берси, – сказал он, указывая на большой шатер. – Пока не спросят, рта не раскрывай.
– Понял, господин.
Вход в шатер охраняли двое воинов в кольчугах. Каждый был вооружен копьем, мечом и топором. Увидев Гутрума, они склонили головы, но не сдвинулись с места, преграждая вход.
– Кто это с тобой, ярл Гутрум? – спросил один.
Второй пристально следил за Гейрмунном, держа оружие наготове.
– Это Гейрмунн Хьёрссон. Сын конунга Ругаланна, – ответил Гутрум.
Стражники переглянулись, затем отошли, освободив проход.
Гейрмунн вошел вслед за Гутрумом. Внутри шатра царил сумрак. Посередине, в очаге пылал огонь. Сизый дым лениво поднимался к остроконечному потолку шатра, где и клубился. Гейрмунн увидел шпалеры и ковры из далеких Серкланда и Тюркланда. Складные деревянные ширмы, украшенные резьбой, отделяли главное помещение от других, поменьше. Возле очага сидело и стояло с полдюжины людей. Некоторые – с позолоченными рогами для эля. Меховые одежды и кольца на пальцах подсказывали, что все они – ярлы.
– Гутрум! – зычно воскликнул один.
Он направился к Гутруму, крепко пожимая тому руки. Человек был рыжебородым, краснощеким и громогласным. Чувствовалось, что в шатре он главный. Он был выше Гутрума и многих других датчан. Он не отличался быстротой и проворством бойца. От этого человека исходило ощущение силы и властности. Гейрмунн сразу понял, что перед ним – сам Берси.
– Благодарю Одина за твое благополучное возвращение, – сказал датский конунг. – Сколько кораблей пришли с тобой из Северного Пути?
– Увы, ни одного, – склонил голову Гутрум.
– Ни одного?
– Норвежцы поглощены собственными бедами. В каждой усадьбе, где я побывал, только и разговоров о войне с Харальдом Согнийским.
– Тем более у них есть причина примкнуть к нам и искать новые земли.
– Я приводил им этот довод, но убедить не сумел. За одним исключением.
Гутрум указал на Гейрмунна.
– Это сын Хьёра Хальфссона и Льювины.
– Один из Адских Шкур? – Берси взглянул на Гейрмунна и широко улыбнулся, показав дырку на месте двух передних зубов. – Как тебя зовут?
– Гейрмунн.
– Сколько воинов ты привез с собой, Гейрмунн Хьёрссон?
Гейрмунн ответил не сразу. Сначала взглянул на Гутрума, потом сказал:
– Двоих.
– Полтора, – поправил Гутрум.
Улыбка Берси исчезла в бороде. Глаза конунга сощурились.
– Чтобы примкнуть к тебе, я пошел против отцовской воли, – добавил Гейрмунн. – Поэтому я ничего и никого у него не просил.
Собравшиеся ярлы стояли молча и неподвижно, как зимние сосны. Берси оглядел Гейрмунна с ног до головы.
– Но, как вижу, он дал тебе прекрасный меч, – наконец изрек конунг.
Гейрмунн счел благоразумным не поправлять ко-нунга.
– Этот меч хочет испить саксонской крови.
– Он напьется ею вдоволь, – пообещал Берси, снова улыбаясь. – Он будет купаться в саксонской крови, если пожелает.
Датский конунг повернулся к ярлам:
– Гутрум вернулся, а значит, мы можем готовиться к отплытию.
Берси прошел к трону на возвышении и сел. Трон заскрипел под тяжестью его тела.
– Хальфдан нынче движется из Мерсии к месту, называемому Редингум. Это на реке Темза. Наши корабли войдут в нее и поднимутся до Редингума. Если боги благоволят нам, Хальфдан возьмет крепость саксов еще до нашего подхода. Но на реке наши корабли будут уязвимы. Осберн, что слышно от твоих людей в Танете и Лунданоборге? – спросил конунг у пожилого седовласого ярла с коротким саксонским мечом у пояса.
Пока ярл отвечал, Гутрум наклонился к Гейрмунну:
– Мои люди расположатся в юго-западном углу лагеря. Пойди разыщи их. Поешь, потом отдыхай.
Гейрмунну хотелось подробнее узнать о том, что ждет впереди, но он послушно кивнул и покинул шатер.
Солнце уже село. На лагерь опустились сумерки, кое-где разгоняемые светом костров и факелов. Гейрмунн пустился в обратный путь. Отовсюду слышались крики пирующих воинов, жаждущих войны и захватов.
На краю лагеря глазам Гейрмунна вновь открылось мелководное илистое море с темными «кочками» застывших кораблей. Он свернул на юг, обходя скопления шатров. У костров сидели воины. Гейрмунн всматривался в их лица, выискивая приплывших с Гутрумом. Наконец он заметил Эскила у небольшого костра. Вместе с ним сидело с пару дюжин датчан.
Гейрмунн подошел к нему, спросив, не видел ли он Стейнольфура. Эскил кивнул и молча указал на юго-восток. Гейрмунн поблагодарил его и пошел искать клятвенника.
– Эй, Адская Шкура! – донеслось из круга сидящих возле костра.
Гейрмунн обернулся. Этот грубый голос был ему хорошо знаком.
– Чего тебе, Рек?
Капитан корабля встал, покачиваясь от выпитого эля.
– Ответь-ка мне на вопрос. Мужчины из народа твоей матери – бойцы?
– Откуда мне знать? – вопросом ответил Гейрмунн. – Я не бывал на Бьярмаланде.
Рек обошел сидящих у костра датчан и приблизился к Гейрмунну:
– Я вот все думаю, что ты за птица. Норвежцем тебя не назовешь. Это ясно, как день.
– Довольно, брат, – послышался у Гейрмунна за спиной голос Эскила.
Но Рек не унимался.
– Довольно будет тогда, когда я удовлетворюсь, брат.
– Чем удовлетворишься? – спросил Гейрмунн, не собираясь отступать и уступать.
Рек встал лицом к лицу, глядя в глаза. От капитана густо разило элем. За спиной потрескивал костер.
– Удовлетворюсь проверкой того, чего ты стоишь, полукровка.
Несколько датчан вскочили на ноги, приготовившись к дальнейшему развитию событий. Но Гейрмунн знал, что будет дальше. Такое уже случалось с ним, и не раз.
– Намереваешься испытать меня? – спросил он, в ушах гулко стучал гнев. – Потому что я…
– Эй, Рек! – В круге появился Стейнольфур и встал, вытянув руки. – А меня проверить не желаешь?
– Довольно, – раздраженно повторил Эскил, подходя к ним. – Садитесь по местам, – велел он, сердито глядя на соплеменников.
Воины нехотя вернулись к кострам. И как простой гребец мог обладать такой властью? Гейрмунн не впервые задавался этим вопросом. Сам он, Эскил, Рек и Стейнольфур все еще стояли. Все тот же северный ветер, что пригнал корабль Гутрума в Ютландию, резвился над лагерем, поднимая искры в костре и раздувая угли.
– Ты, Адская Шкура, – дурное знамение, – заявил Рек. Из круга воинов донеслись одобрительные возгласы. – Я бы от тебя избавился.
Стейнольфур подошел ближе и остановился, скрестив руки и заслоняя собой Гейрмунна.
– Он и впрямь станет для тебя дурным знамением, если ты и дальше будешь говорить в том же духе. А избавиться от тебя – мне раз плюнуть.
– А он что, не умеет говорить за себя? – ехидно спросил Рек. – Или всегда прячется за своим…
– Хватит! – рявкнул Эскил.
Рек вздрогнул:
– Брат, я только…
– Ты перебрал эля, – сказал ему Эскил. – Отправляйся в шатер, пока еще способен его найти.
Кто-то из датчан засмеялся. Рек побагровел и посмотрел на Гейрмунна так, словно был готов убить голыми руками. Капитана трясло от гнева. И тем не менее Рек повернулся и побрел в сгущающуюся темноту. Эскил молча покачал головой и вернулся на свое место, оставив Гейрмунна выдерживать угрюмые взгляды датчан.
Стейнольфур оглядел собравшихся.
– Идем, – сказал он Гейрмунну. – А то наш парень уже ломает голову, не зная, где мы застряли.
Однако Гейрмунн по-прежнему горел желанием с кем-то сразиться, словно был вооружен копьями и стрелами, которым требовалась новая цель. Он снова посмотрел на Эскила. Гребец сидел, уставившись на огонь. Гейрмунн обвел взглядом других датчан – не найдется ли еще желающий проверить его силу? Убедившись, что таковых нет, Гейрмунн выругался и пошел вслед за Стейнольфуром. Тот повел его мимо шатров и кожаных спальных мешков к зарослям крушины.
– Постарайся какое-то время не попадаться Реку на глаза, – посоветовал Стейнольфур. – Как и все мореходы, он ищет знамения и всегда находит.
– Как я могу не попадаться ему на глаза? – удивился Гейрмунн. – Он же капитан.
– На «Волнолюбце» – да. Но я тут поговорил с датчанами. Рек – искусный мореход, однако все знают, что его брат – более искусный воин. На море Эскил смиренно гребет вместе с остальными, зато на суше он – второй человек после Гутрума.
Они подошли к костерку, возле которого взад-вперед расхаживал обеспокоенный Шальги.
– Кто второй человек после Гутрума? – спросил парень.
– Это многое объясняет, – сказал Гейрмунн. Он вспомнил, с каким почтением относились к Эскилу гребцы. И даже Рек, как ни был зол, не посмел перечить брату. – Сколько воинов под началом у Гутрума?
– Я слышал, у него сорок кораблей. – Стейнольфур устроился у огня, велев и Шальги сесть. – Не мельтеши, парень. Не будоражь меня.
Шальги заморгал, но закрыл рот и сел. Гейрмунн тоже сел. Стейнольфур достал еду из провиантских запасов: несколько ломтиков солонины, зачерствевший ржаной хлеб, твердый сыр и сушеные фрукты. За едой Стейнольфур продолжил разговор.
– Большинство кораблей Гутрума – такие же корыта, как «Волнолюбец». Но есть и быстроходные, где по шестьдесят весел.
Гейрмунн прикинул число воинов, способных поместиться на большинстве кораблей.
– Стало быть, армия Гутрума насчитывает не менее двух тысяч.
– Похоже, что так. А почему ты спрашиваешь?