Ночь над болотами сменилась утром. Вдалеке появилось неяркое солнце. Как и вчера, окрестности тонули в тумане. Вскоре после восхода солнца река, по которой плыл Гейрмунн, слилась с другой, более широкой. А еще через какое-то время он приплыл во второй город.
Этот был крупнее Анкарига, но тоже пострадал от пожаров. Правда, его сожгли раньше. Наверное, это и был Мидсхемстед, о котором говорил Фасти, – город с каменным храмом. Плывя дальше, Гейрмунн увидел, что в городе сожжены не все здания и перебиты не все жители. За деревьями виднелись круглые хижины. На берегу было довольно людно. Кто стирал белье, кто набирал воду в кувшины и корыта, а кто плавал на лодках. Люди смотрели вслед Гейрмунну без всякого любопытства. В их глаза стояла пустота. Незнакомец на лодке не вызывал у них ни интереса, ни страха.
Вскоре Гейрмунн подплыл к деревянному причалу, построенному тем же способом, что и дамба в Анкариге. Судя по всему, сюда приставали лодки торговцев и путников, приезжавших в город или в христианский храм. Гейрмунн решил ненадолго остановиться, чтобы купить пропитание – если у местных жителей есть что продать, – а также разузнать о пути на Редингум. Он привязал лодку и сунул руку под тунику, убедившись, что браслет Вёлунда на месте.
От пристани шла разбитая дорога. Пройдя сквозь заросли ольхи и ивняка, Гейрмунн попал на широкий луг. Над лугом возвышались развалины каменного храма. Крыша сгорела и обвалилась, но закопченные стены уцелели и по-прежнему тянулись к небу, покоясь на тяжелом фундаменте храма.
Близ арочного входа Гейрмунн увидел нечто вроде лагеря. Одежда людей подсказывала: это священники. Их было пятеро. Еще трое саксов были похожи на воинов. Кроме них, Гейрмунн заметил белокурого мальчишку-подростка. Один священник с молотком и зубилом трудился над большим куском белого камня. Он ритмично ударял по зубилу, отчего по лугу разносился резкий, пронзительный звон. Гейрмунн находился далеко от работающего и потому не видел, что тот высекает.
Заметив Гейрмунна, кто-то из священников поднял тревогу. Другой вышел ему навстречу. По бокам шли саксы, вооруженные дубинами. Подойдя к Гейрмунну, священник зачем-то поднял руки, показывая, что они пусты. Он сердито тряс головой.
– Нет, нет, нет, – повторял священник. – Вы забрали все серебро. Забрали съестные припасы. Вы убили аббата и всех монахов, кроме нас и этого послушника. Чего еще ты хочешь, датчанин?
– Я не датчанин, – возразил Гейрмунн.
– Чего ты хочешь? – уже громче спросил священник.
– Во-первых, я бы хотел купить еды и эля.
Священник замер с открытым ртом.
– Ты бы хотел… – Он удивленно заморгал, потом закричал: – Оглянись вокруг, датчанин! Посмотри, что натворили твои соплеменники! И теперь ты хочешь у нас покупать, рассчитываешь на наше гостеприимство? Мы ничего тебе не продадим.
– Вам нечего продать? – спросил Гейрмунн. – Или вы не хотите продавать мне?
– Ответ на твои вопросы один и тот же. Ты – язычник и дьявол. Тебя здесь не примут. Возвращайся туда, откуда пришел.
Гейрмунн проголодался. Ему хотелось пить. Руки устали от гребли.
– Как вижу, ты многое потерял, – сказал он. – Но можешь потерять еще больше, если не обуздаешь свой язык.
Саксонские воины, окружавшие священника, гневно посмотрели на Гейрмунна. Он пожалел, что вооружен лишь ножом.
– Я пришел к вам с миром. Покупать, а не отбирать. Когда одного из вашей породы мучила жажда, я принес ему воды.
– И слышать не желаю. – Священник ткнул пальцем в Гейрмунна. – Единственная вода, которую ты можешь от меня получить, – это вода крещения. – Он помолчал. – Да, именно так. – Священник оглядел лагерь и кивнул себе. – Если ты отвергнешь языческих богов и станешь христианином здесь и сейчас, мы с радостью поделимся тем, что имеем.
Гейрмунн не знал, искренне ли священник предлагал ему такую сделку, или сказал, рассчитывая на его отказ. Вместо ответа Гейрмунн засмеялся и спросил:
– Что тот священник высекает из камня?
Говорящий с Гейрмунном выпрямился во весь рост.
– Образ Христа и Его последователей.
Гейрмунн посмотрел на сгоревший храм.
– Почему он решил так странно почитать Христа? Ваш бог не уберег ни храма, ни священников. Зачем мне молиться такому богу?
Лицо священника побагровело.
– Нас мало, но мы сумеем убить одного безоружного датчанина и тем самым свершим божье дело.
Гейрмунн сомневался, что кто-то из здешних священников сможет его убить, а вот воины попытаются. Если ему не желают ничего продавать, глупо здесь задерживаться. Вдруг Одмар раздобыл весла и устроил погоню? Гейрмунн наклонил голову, шагнул назад и поднял руки:
– Успокойся, священник. Незачем дальше проливать кровь.
Священник стоял молча. Чувствовалось, он не собирался удерживать Гейрмунна силой. Поэтому Гейрмунн покинул луг той же дорогой. Еще до подхода к реке он услышал, что кто-то его нагоняет, и резко обернулся, приготовившись к бою. Но это был один из священников, держащий в руке кусок хлеба.
– Хлеб твердый как камень, – сказал священник. – Но если хочешь, бери. Я даже не стану требовать, чтобы ты превратился в христианина.
Гейрмунн всматривался в заросли, напрягая слух, но ничего не увидел и не услышал. Тогда он подошел к священнику и взял хлеб, и впрямь напоминающий камень. Такой хлеб придется хорошенько вымочить в воде и только потом жевать.
– Почему ты дал мне его?
– Мой Бог велит кормить голодных.
– А мои боги – нет. Но – спасибо.
– А ты не датчанин, – сказал священник. – Ты из Финляндии? Из Бьярмаланда?
– Моя мать родом с Бьярмаланда.
Удивленный познаниями священника, Гейрмунн присмотрелся к нему. Тот был невысокого роста, с короткими каштановыми волосами, гладкими щеками и носом, похожим на лезвие топора.
– Откуда ты знаешь про Бьярмаланд? – спросил Гейрмунн.
– Как и многие, я читал о нем. Черты твоего лица совпадают с описанием тамошнего народа. Но в тебе есть что-то и от финна.
– Я не финн. Я родился на Ругаланне.
– Северный Путь? – Священник помрачнел. – Как говорят, не датчанин, но не менее свирепый.
– Даже более, – улыбнулся Гейрмунн.
– Меня зовут Иоанн.
У франков это было распространенное имя. Гейрмунну вспомнились торговцы из южных земель. Чертами лица и манерами они напоминали этого священника.
– Значит, ты не сакс, – заключил Гейрмунн.
– Я сакс. Но я происхожу из Франкии и потому называюсь старым саксом. А как тебя зовут?
– Гейрмунн.
– Добро пожаловать в Мидсхемстед, Гейрмунн из Ругаланна.
– Радушием здесь не пахнет, – сказал Гейрмунн. – Даже ваш бог покинул это место.
Иоанн чуть наклонил голову и, хотя ничего не произнес ответ, улыбнулся, будто наслаждаясь не столько звучанием сказанного, сколько пробуя слова на вкус.
– На лугу ты говорил, что, во-первых, пришел купить еды. А что еще привело тебя сюда?
– Хочу узнать, как добраться до места, называемого Редингумом.
– До Уэссекса? – Иоанн нахмурился. – Отсюда до него около сотни миль.
– Ты знаешь путь туда?
– Знаю. Если проплыть на запад еще миль пять, ты попадешь в… – Иоанн умолк, затем обернулся в сторону луга. – Обожди меня здесь. Я скоро вернусь.
Выпалив эти слова, священник скрылся за деревьями.
Гейрмунн ошеломленно смотрел ему вслед. От старого сакса Иоанна не веяло угрозой, однако Гейрмунн не отличался терпением по отношению к христианам, даже дружественно настроенным. Дожидаться священника он не собирался.
Через какое-то время, когда Гейрмунн уже стоял в краденой лодке, собираясь отчалить, из-за деревьев на пристань выскочил Иоанн. Теперь он держал в руках кожаный мешок с пожитками. Он издали крикнул и помахал Гейрмунну. Вскоре сапоги священника уже стучали по доскам пристани.
– Я же просил меня обождать, – напомнил Иоанн, запыхавшись после бега. – Мне нужно в том направлении. Я отправлюсь с тобой и покажу дорогу.
Предложение удивило Гейрмунна.
– И они тебя отпустили? – спросил он, кивнув в сторону храма.
– Отпустили? – морща лоб, переспросил Иоанн. – Так они не считали меня своим. Я же не монах.
– А кто такой монах?
– Эти люди в аббатстве называются монахами. Те же священники, но они живут и молятся вместе. И так до самой смерти.
Значит, убитые священники в Анкариге тоже были монахами.
– Тогда кто ты? – спросил Гейрмунн.
– Священник, который странствует с места на место, идет туда, куда его посылает Бог.
– И куда твой бог тебя посылает?
– Часто случается так: только придя в какое-то место, я понимаю, что меня туда послали. – Иоанн закинул мешок в лодку. – Но сейчас я уверен: Бог посылает меня отправиться с тобой.
Едва оказавшись в болотах, Гейрмунн пожелал лодку и проводника. Нынче его желание исполнилось. Наверное, это сделал не бог священника, а судьба.
– Забирайся, – сказал Гейрмунн.
Иоанн наклонил голову в знак благодарности, прыгнул в лодку и споткнулся, пытаясь устроиться на средней банке.
– У твоей лодки слишком много весел.
– Без весел в лодке никакого толку, – заметил Гейрмунн, отталкиваясь от пристани.
– И то верно. – Иоанн снова наклонил голову. – Пять дней назад большой отряд датчан отплыл из Мидсхемстеда. – Он посмотрел на сложенные весла Одмара. – Интересно, добрались ли они куда-то.
– Будем надеяться, что нет, – ответил Гейрмунн, делая первый взмах веслами.
– Позволь спросить, а ты откуда приплыл утром?
– Из Анкарига.
– Святое место. Как тамошние монахи?
– По большей части как и здешние, – ответил Гейрмунн. – Всех поубивали, кроме одного затворника в хижине. Его имя Тортред.
– Тортред? Слыхал о нем. Праведный человек. Вроде у него был брат Танкред. И сестра была, Това. Ты видел кого-нибудь из них?
– Других священников я не видел, – ответил Гейрмунн. Ему вспомнилось мелькнувшее женское лицо. Если это и была сестра Тортреда, он напрасно потратил серебро. – Когда я уходил, Тортред был жив, но вряд ли он долго протянет.