Через два дня вернулся Хальфдан. Он победил саксов, рассеяв отряды Этельреда и Эльфреда. Но в битве при Бейзинге полегло и много датчан. Вскоре после возвращения Гутрум зашел за Гейрмунном и повел его на встречу с конунгом.
– Ты создал себе имя, – сказал ярл по пути к шатру Хальфдана. – Ты готов к последствиям?
– К каким? – не понял Гейрмунн.
– Вскоре узнаешь, что слава – это не только награда. Она имеет свою цену.
– Какую цену?
– Конунг. – Гутрум оглянулся по сторонам, убедившись, что их не подслушивают. – После поражения при Эшдауне власть и слава Хальфдана ослабли. Ярлы, приплывшие с Берси, обозлены, а послушание в собственной армии шатается.
– Ты тоже приплыл с Берси. Ты обозлен?
– Я недоволен. Вот и Хальфдан был недоволен, узнав, что в его отсутствие на лагерь напали.
– Но мы разбили саксов.
– Да, разбили, отчего твоя слава значительно возросла. – Они подходили к шатру Хальфдана, и Гутрум понизил голос до шепота. – Веди себя осмотрительно, Адская Шкура. Конунг и другие ярлы прекрасно сознают, какую опасность ты предотвратил. Это заставило их уважать тебя. Но кое-кто видит в этом очередную неудачу Хальфдана, а ты – живое напоминание о ней. Особенно для конунга.
Они приблизились к шатру, и стало не до вопросов. Гутрум прошел к ярлам, Гейрмунн остался перед помостом, склонив голову.
– Рад, что наконец-то познакомился с тобой, – произнес Хальфдан, темноволосый датчанин с глазами, чья синева напоминала франкскую сталь. – Ты сын Хьёра Хальфссона, конунга Ругаланна. Афкарр сказал: если бы не ты, я бы потерял лагерь и все корабли. Еще я знаю, что ты утонул и вернулся из преисподней. Много я слышал о тебе, Гейрмунн Адская Шкура.
В устах конунга прозвище Гейрмунна прозвучало скорее как похвала, нежели как оскорбление.
– Я это делал не для себя, – сказал Гейрмунн.
Хальфдан встал во стула и подошел к нему:
– Но ведь это ты надоумил построить стену в русле реки? Ты предугадал, что саксы спустятся на лодках по Темзе?
– Да, все верно.
– Как тебе это удалось?
Гейрмунн почуял опасность и постарался объяснить свои действия так, чтобы не намекнуть, будто поход Хальфдана на Бейзинг был частью уэссекской ловушки. Участники рассказали ему, что саксы сражались отчаянно и победа досталась дорого, а потому сражение при Бейзинге было не отвлекающим маневром, а вторым фронтом.
– Надо отдать должное Афкарру и Бирне, они поверили мне. И стену было бы невозможно построить без усердного труда каждого датчанина, оставшегося в лагере. Честь победы принадлежит и им.
– Может, и так, но без тебя они бы не сделали ничего, – возразил конунг. – За это ты получишь серебро и мою благодарность.
– Благодарю тебя, конунг Хальфдан, – сказал Гейрмунн, вновь склонив голову.
– И у тебя появятся воины, – подхватил Гутрум, выходя вперед. – Твой отряд. Нашлись датчане, пожелавшие сражаться под твоим командованием.
Гейрмунн никак не ожидал, что так быстро станет командиром датских воинов. Его боевой опыт был незначительным, а о поражении в поединке с Реком наверняка знали и Гутрум, и конунг.
– Кто пожелал сражаться вместе со мной? – спросил Гейрмунн.
– Многие из тех, кто прежде служил ярлу Осберну, – ответил конунг. – Они строили стену вместе с тобой.
– Они оказывают мне честь.
Гутрум встал рядом с Хальфданом. На руке ярла блестел браслет Вёлунда.
– Перед отплытием из Авальсснеса я говорил тебе: командовать датчанами будешь не раньше, чем проявишь себя. Теперь ты себя проявил.
Гейрмунн в третий раз склонил голову.
– Ярл Гутрум и конунг Хальфдан, благодарю вас обоих.
– Иди собирай своих воинов. Вскоре я дам тебе задание, – сказал Хальфдан.
Гейрмунн поклонился в четвертый и последний раз и вышел из шатра. Он был в замешательстве и в то же время хотел поскорее поделиться новостью со Стейнольфуром. Клятвенника он нашел вместе с Бирной. Оба учили Шальги сражаться топором. Услышав новость, все трое не особо удивились.
– В лагере только и разговоров о тебе, – сказал Стейнольфур. – Чего еще ты ожидал, вернувшись к нам с того света?
– Спасение лагеря только упрочило твою репутацию, – добавила Бирна. – Я спрашивала у Хальфдана, можно ли мне сражаться под твоим началом.
– Ты? – Гейрмунн с удивлением посмотрел на воительницу. – Ты бы смогла командовать воинами Осберна лучше, нежели…
– Смогла бы. И однажды буду, если такова моя судьба. Но сейчас я предпочла сражаться под твоим началом.
– Почему?
Бирна сдвинула брови, словно Гейрмунн уже знал ответ.
– Потому что Хальфдан пока не оказал мне такой чести. Он мне не благоволит. Сейчас они с Гутрумом благоволят тебе. Сражаться под твоим началом – значит разделить эту честь и снискать благоволение. Быть может, теперь, когда армия отправится на битву, меня больше не заставят оставаться и охранять лагерь.
– Понимаю, – улыбнулся Гейрмунн. – Твое желание сражаться под моим началом не имеет ничего общего с твоей верой в меня.
– Адская Шкура, помни мои слова о гордости, – сказала Бирна, похлопав его по спине. – Ты произвел на меня некоторое впечатление. Довольствуйся этим и будь хорошим командиром, иначе я поищу славы и богатства в другом месте.
– Хальфдан предложил нам перенести шатры поближе к твоим воинам, – сказал ему Стейнольфур.
Гейрмунн согласился. Вместе они передвинули шатры к шатрам погибшего ярла Осберна. Туда же переместились и другие воины. Все они приносили клятвы ярлам, павшим при Эшдауне, и теперь хотели сражаться под началом Гейрмунна. Лица многих были ему знакомы со дня постройки речной стены. Гейрмунн с радостью увидел среди собравшихся Аслефа, Мули, Торгрима, Рафна и Ветра. Таким образом, у Гейрмунна собрался отряд из двадцати с лишним воинов, и все они признавали его командиром. И хотя он давно мечтал о такой чести, только сейчас почувствовал, какая тяжесть легла на его плечи. Позже, во время совместного ужина, Гейрмунн встал и обратился к ним.
– Я сын Хьёра Хальфссона, – начал он. – Подвиги моего деда хорошо известны и норвежцам, и датчанам. Нас здесь двадцать три воина. Столько же принесли клятву Хальфу, когда он впервые отправился по морским дорогам. Я вижу в этом знак судьбы, и хотя у меня нет корабля, обещаю: если вы будете сражаться под моим началом, то завоюете честь, обретете богатство и земли, а в один прекрасный день у нас появится целая флотилия.
Гейрмунн смотрел в глаза каждого и вспоминал слова Браги о его деде.
– Я не прошу вас клясться мне одному, – продолжал он. – Подобно Хальфу и его героям, каждый из вас поклянется сражаться за всех, действуя во славу не только моего меча, но и ваших. И я тоже принесу клятву, пообещав сражаться за каждого из вас. Но прежде, чем мы принесем клятвы, знайте следующее: мы будем поднимать оружие только на тех, кто с оружием пойдет на нас. Если вы согласны с этим правилом, добро пожаловать в отряд. Если нет, вы вольны его покинуть.
Гейрмунн умолк. Никто не шевельнулся.
– Тогда принесем наши клятвы, – сказал он, начав с себя.
Он поклялся всегда командовать с честью, добывать славу и богатства, сражаясь с врагом, никогда не бежать с поля боя, сражаться и умирать за каждого воина отряда и мстить за убитых. Эти слова повторил каждый датчанин, пока весь отряд не оказался связанным единой клятвой. Затем они выпили за грядущие победы.
В течение последующих дней Гейрмунн побеседовал с каждым воином своего отряда, узнавая имена, происхождение и навыки. Все оказались опытными и грозными бойцами, но их боевая сила еще более возрастала, когда каждый брал в руки свое излюбленное оружие.
Аслеф был лучником, наделенным поистине орлиным зрением. Торгрим и Мули отлично сражались бородовидными топорами и ножами. Рафн носил два меча: один обычный датский, другой – странного вида меч с одной кромкой. Это оружие было родом из далекой восточной страны Миклагард. Ветр сражался копьем, названным им Даудавиндуром. По его словам, копье несло смерть с быстротой ветра.
Часть воинов отряда Гейрмунна успела побывать во многих сражениях, о чем свидетельствовали их шрамы, тогда как другие, подобно ему самому, почти не видели настоящих битв. Выбрав опытных воинов, среди которых были Стейнольфур, Бирна и Мули, Гейрмунн велел им обучать других приемам наступления и обороны, включая стену из сомкнутых щитов. Когда Хальфдан и Гутрум явились поговорить с Гейрмунном, оба остались довольны увиденным.
– Быстро же ты установил порядок, – сказал ему ярл. – Это хорошо.
– Они сильные воины.
– Вот и посмотрим, насколько они сильны, – сказал конунг. – Я говорил, что вскоре дам тебе задание. Это время пришло.
– Говори, какое задание, и оно будет выполнено.
– Если мы собираемся сокрушить Уэссекс, то должны забрать под свою власть Икнильдскую дорогу и Темзу. Я хочу, чтобы ты взял Велингфорд.
15
Гейрмунн не понял приказ Хальфдана и потому спросил:
– Ты решил двинуться на Велингфорд?
– Я никуда не двинусь, – покачал головой конунг. – Я посылаю туда твой отряд.
Гейрмунн не знал, что и говорить.
– Велингфорд – сильная крепость. Чтобы его взять, мне понадобится армия. А у меня всего двадцать три воина.
Конунг взмахнул рукой, веля замолчать.
– Саксы на здешних беркесерских землях понесли огромные потери. Они лишились своего ольдермана. Этельред и Эльфред переместились к югу, где их позиции сильнее и где они могут пополнить свои войска.
– Ясно, – не слишком уверенно произнес Гейрмунн. – Сколько воинов они выделили для обороны Велингфорда?
– Немного, – ответил конунг и нахмурился.
Гейрмунн не думал, что Этельред оставит без надлежащей защиты столь важную крепость на берегу реки.
– Но их всяко больше, чем двадцать три.
– Возможно, – сощурил синие глаза конунг. – А может, и нет.
Гейрмунн взглянул на Гутрума. Тот стоял позади Хальфдана. По лицу ярла нельзя было сказать, поддерживает он замысел конунга или считает не слишком мудрым.