Холм, на котором они остановились, давал широкий обзор по всем направлениям. На юг плыли тяжелые тучи, набрасывая покрывало дождя на поля, пастбища, холмы и долины. За ними, на востоке, и впереди, на западе, тянулись густые леса. Гейрмунн с отрядом ждали, пока Хальфдан закончит совещаться с ярлами, вырабатывая стратегию нападения. Времени до наступления темноты оставалось совсем немного.
Гутрум вернулся с совета недовольным.
– Хальфдан приказывает мне ударить по врагу сбоку.
– Он разделяет наши силы? – удивился Гейрмунн, стоявший с Эскилом и другими командирами. – И как будут действовать Хальфдан и другие ярлы?
– Они атакуют Этельреда с востока. После их атаки мы должны напасть с севера.
– С севера? – переспросил Эскил. – Значит, мы с боем полезем вверх по склону?
– Именно так, – покачал головой Гутрум. – Боюсь, нас ждет второй Эшдаун. Но выбора нет.
Он приказал спускаться с холма, и, пока Хальфдан двигал своих воинов по дороге, воины Гутрума огибали холм. Гейрмунн шагал по мокрой земле, стараясь, чтобы его отряд находился как можно ближе к Гутруму. Он зорко следил за саксонским лагерем – не начнется ли там движение.
Довольно скоро, когда датчане обозначили свою стратегию, саксы поступили так, как уже поступали прежде: разделили свои силы, дабы сражаться на двух фронтах. Гутруму и его воинам предстояло не только с боем подниматься по склону, но и столкнуться со стеной сомкнутых щитов. Какой там удар сбоку!
Гейрмунн невольно спрашивал себя: не является ли все это еще одной попыткой Хальфдана избавиться от соперника в лице Гутрума, а заодно и от Гейрмунна с Адскими Шкурами? Может, об этом предательстве говорилось в пророчестве Вёлунда? Гейрмунн знал только одно: он не сдастся.
Когда Гутрум приказал воинам повернуть на юг и снова подниматься на гряду, перед мысленным взором Гейрмунна вдруг всплыли картины сражения при Эшдауне. Он увидел поле битвы и воинов ярла Сидрока. Он слышал крики умирающих, словно павшие воины участвовали и в этой битве. Ему вспомнилось, как он держал за плечи Кельда, а тот кашлял, выплевывая кровь. Сердце Гейрмунна забилось, но не от страха перед неведомым. Нет, он уже был в сражении и знает, что это такое.
– Не щадите никого! – кричал Гутрум. – Тесните врага изо всех сил! Пусть отступают к вершине, где мы их перебьем!
Когда до саксонской шеренги оставались считаные сажени, рожки Гутрума подали последний сигнал к атаке. Ярл сам повел передовую шеренгу, высоко подняв меч. Его голос превратился в кровожадное рычание. Вид ярла и этот рык изгнали из Гейрмунна последние остатки страха. Вместе с Адскими Шкурами он устремился в атаку.
Сверху на них обрушился плотный град стрел, но это не остановило датчан. Кто-то упал, раненный, но большинство отразили стрелы щитами. Гутрум даже не пытался загородиться щитом, однако ни одна стрела не попала в него.
За дюжину шагов от вражеской шеренги датчане опустили щиты, выстроив стену. То же сделали и саксы. За пять шагов армии обменялись ударами копий, а затем две живые стены столкнулись. Сапоги Гейрмунна скользили по мокрой траве, но он ни разу не упал. Пригнувшись, он теснил врагов вверх.
Вторая и третья шеренги прикрывали щитами первую. Вокруг Гейрмунна стало сумрачно. В ушах отдавался стук мечей и топоров по деревянным щитам. Когда мог, он просовывал меч в щель между щитами и бил наугад, надеясь проткнуть вражескую плоть. Его щит звенел от вражеских ударов. Слева от него шел Стейнольфур, а дальше – Торгрим и Бирна. Кто двигался еще левее, Гейрмунн не различал.
Гутрум кричал, веля своим воинам яростнее теснить саксов, но крутой склон холма не позволял укрепиться на занятой позиции, не говоря уже о наступлении. Саксы остановили противника. Вскоре Гейрмунн услышал, как трещат и ломаются щиты датчан, а ноздри ощутили запах крови.
Он испугался, что битва, едва начавшись, окончится поражением и мрачное предсказание Гутрума о втором Эшдауне сбудется. Но в отличие от Сидрока Гутрум не скомандовал отступление. Гейрмунн сражался достаточно близко и видел, как лицо ярла багровеет от досады и гнева. Потом Гутрум испустил душераздирающий крик. Отшвырнув щит, ярл ринулся в щель между двумя саксонскими щитами и один прорвал вражескую передовую шеренгу.
Случившееся настолько ошеломило Гейрмунна, что на мгновение он застыл. Потом заметил, как вражеская шеренга несколько ослабла. Возможно, это было вызвано дерзким прорывом Гутрума, и саксы скоро опомнятся.
– Тесните их! – закричал Гейрмунн. – Тесните, Адские Шкуры!
Они надавили, и вражеская шеренга поддалась, хотя и не целиком. Саксы, что находились перед Гейрмунном, Стейнольфуром и Торгримом, беспорядочно отступали. Кто-то падал. Гейрмунн топтал упавших, спеша приблизиться к ярлу.
Гутрум орудовал топором и мечом, торя себе путь. Оружие саксов не причиняло ему ни малейшего вреда.
– Пробейте брешь! – крикнул Гейрмунн, повернувшись к Торгриму и Стейнольфуру.
Сам он вклинился в саксонскую шеренгу сбоку, нанося удары лангбардаланским мечом и ножом. Падали раненые саксы. Другие опускали щиты, чтобы сразиться с Гейрмунном. То и другое ослабляло стену, пока датчане полностью ее не сломали.
Сражение превратилось в россыпь поединков. Гейрмунн быстро уничтожил троих саксов. Воины его отряда двигались за ним. У него на глазах Бирна убила двух вражеских воинов. Ветр, словно вихрь, разил врагов копьем. Шальги сражался мечом и щитом, держась спиной к Стейнольфуру. Гейрмунн чувствовал: наступил перелом. Вскоре многие саксы спешно отступили. Казалось, они хотели слиться со второй частью их армии.
– Оставайтесь на месте! – послышался чей-то крик.
Через мгновение Гейрмунн увидел командира саксов. На нем был украшенный золотом щит и тяжелые доспехи. Командира окружала дюжина воинов, сражавшихся только с теми датчанами, кто их атаковал.
Гутрум тоже увидел этого командира и кольцо воинов вокруг.
– Это Этельред! – воскликнул ярл, указывая мечом на саксонского короля.
Гейрмунн снова взглянул на вражеского правителя.
– К Гутруму на подмогу! – крикнул он и помчался к королю, которого успело окружить еще несколько саксонских воинов.
Ярл первым подбежал к врагу. Гейрмунн боялся, что Гутрума сейчас убьют, однако саксам не удавалось нанести ему ни одного удара. Гутрум пробился сквозь живое кольцо, оказавшись перед саксонским королем.
Когда Гейрмунн приблизился к окружению Этельреда, что-то вонзилось ему в бедро, но нога не ослабла и не подкосилась. Он продолжал сражаться. Метя очередному противнику в горло, Гейрмунн промахнулся и раскроил щеку. Сакс повалился, держась за челюсть и веря, что смертельно ранен.
Подняв голову, Гейрмунн увидел, как Гутрум метнул копье. Оно ударило Этельреда в бок. Саксонский король пошатнулся. Саксы с криками бросились к нему, заслоняя собой. Пока одни бились с датчанами, другие унесли короля.
Гутрум хотел погнаться за ними, но потом повернулся к своим воинам и прокричал:
– К вершине! На соединение с Хальфданом!
В ответ датчане дружно взревели и устремились к вершине, чтобы обрушиться на саксов сбоку, как и было приказано. Неожиданность атаки и весть о ранении Этельреда способствовали тому, что вскоре главная оборона саксов дрогнула. Вражеские рожки затрубили сигнал к отступлению. Саксы бежали с холма, оставив поле боя датчанам.
Зазвучали победные крики. Гейрмунн кричал вместе со всеми, потрясая в вечернем небе мечом и ножом. Будь сейчас посветлее, Хальфдан приказал бы преследовать отступающих саксов и истребить как можно больше врагов. Однако быстро смеркалось, и датчане, плохо знавшие местность, не рискнули вести сражение в темноте.
Они разбили лагерь, чтобы оказать помощь раненым. Гейрмунн ходил между павшими, высматривая своих воинов и всех, кому еще можно помочь. Некоторым он помог. Иным было не суждено покинуть этот холм. Им Гейрмунн помогал по-другому, воздавая последние почести и ускоряя их путешествие в Валгаллу. О том же просили его и смертельно раненные саксы. Гейрмунн не отказывал никому, обрывая ненужные страдания.
Уже после захода солнца он наткнулся на Река. Саксонский меч располосовал Реку спину и вывернул внутренности. Воин лежал на земле и мог двигать лишь шеей и головой. Гейрмунн опустился перед ним на колени, ставшие мокрыми от крови датчанина.
– Боли я не чувствую, – сказал Рек. – Этот гад перерубил мне позвоночник, а потом выпустил кишки. Но кажется… жизнь из меня уходит. Мое сердце… бьется медленнее.
Гейрмунн заметил, что руки датчанина пусты. Оглядевшись, он увидел поблизости свой меч – подарок Хамунна, доставшийся Реку. Гейрмунн взял меч, вложил ему в ладонь и согнул бесчувственные пальцы. Но стоило Гейрмунну отвести руку, и меч выпал из пальцев умирающего.
Гейрмунн снова вложил меч и на этот раз не убрал руку.
– Я помогу тебе держать меч.
Датчанин закрыл глаза. Из-под век выкатились слезинки.
– Спасибо. Думаю, это не затянется.
– Мы выиграли битву, – сказал Гейрмунн. – Этой ночью ты отправишься…
– Я побуду с ним, – послышался голос, и Гейрмунн узнал Эскила. – А ты иди, Адская Шкура.
Прежде чем уйти, Гейрмунн сказал Реку:
– Да встретишь ты эту ночь в хоромах Одина.
Он оставил братьев наедине, не мешая одному умирать, а другому скорбеть.
Гейрмунн продолжал искать своих воинов. Увидев Стейнольфура и Шальги живыми, радостно обнял их. Шальги ранили в руку. Стейнольфур тоже получил несколько ран, однако жизни обоих ничто не угрожало.
Только сейчас Гейрмунн вспомнил о своей ране и осмотрел ногу. Похоже, его ударили мечом или копьем. Рана и сейчас кровоточила, но совсем немного, да и была она неглубока. Стейнольфур настаивал на перевязке, но Гейрмунн сказал, что это обождет, он должен найти всех своих воинов.
Он нашел двадцать. Из них четверо были мертвы или на последнем издыхании. Наутро он отыскал последних троих, тела успели окоченеть. Адские Шкуры потеряли семерых, в том числе и Мули. Гейрмунн жалел, что не успел его узнать получше.