Шальги ошалело смотрел на каменную чашу.
– Как думаете, зачем римляне это построили?
– У них здесь проходили поединки, – сказал Рафн. – Люди платили серебром, чтобы посмотреть на состязающихся.
– А ты откуда знаешь? – спросил Стейнольфур.
– Мы с Ветром бывали в земле франков. Там много таких мест. Говорят, в Лангбардаланде есть и побольше этого. Намного.
– Больше этого? – недоверчиво спросил Шальги. – Какого же роста были римляне?
– Ниже датчан, – засмеялся Рафн.
– И норвежцев, – добавил Стейнольфур.
– Шальги, это вовсе не ступеньки, а каменные скамьи, – объяснил Рафн.
– И где теперь эти римляне? – спросила Бирна и сама ответила: – Умерли и исчезли, поскольку были такими же смертными, как мы.
– Должно быть, настоящие сражения велись далеко отсюда, – сказал Ветр. – Иначе зачем строить место для платных зрелищ?
Этот вопрос вернул Гейрмунна к предстоящему сражению. Те же мысли бродили и в головах его соратников. После слов Бирны и Ветра они помрачнели и умолкли. С неба посыпал мелкий холодный дождь. Под стать настроению воинов были и тягучие раскаты грома. Буря помешала отдыху и замедлила ночное продвижение. Шагать по римской дороге, идущей на юго-запад, к Серсбиригу, пришлось в полной темноте.
Тучи рассеялись только после полуночи, хотя воздух оставался сырым и холодным. Такой же была и одежда датчан. Одна лишь ходьба согревала руки и ноги. Дождь поднял воду в ручьях и болотах, через которые переправлялось войско, однако римская дорога оставалась сухой. Лишь в трех местах она скрывалась под водой, но не слишком глубоко.
Наступил рассвет, а датчане еще не успели достичь выбранного места отдыха – защитного кургана, похожего на Серсбириг и тоже окруженного рвом. Правда, курган был не настолько широким, а его стены не отличались высотой и крутизной. Но все равно подходящее место, чтобы затаиться на день. Датчане прибавили шагу, рассчитывая подойти к кургану еще до восхода солнца и не попасться на глаза саксам.
Вокруг холма плотно росли березы, тис и ясень, удерживая тяжелый воздух почти у самой груди Гейрмунна. Его сон здесь был крепок и полон странных видений: океанские волны, превращавшиеся в волны жара, и бури, проливавшиеся кровавым дождем и золотыми браслетами.
Еще один ночной переход наконец-то привел их к Серсбиригу. Они добрались затемно, что позволяло сделать передышку. А потом начнется работа по обустройству и укреплению лагеря. Гейрмунн лежал на земле, среди воинов своего отряда, и смотрел на звезды. Иногда их свет казался близким, словно небесные светила знали его и следили за ним, а иногда они ощущались далекими, холодными, равнодушными. Сегодня звезды уделяли Гейрмунну не больше внимания, чем море – песчинке. Короткий сон почти не принес отдыха. Восход солнца позволил увидеть вражеские позиции.
Саксонская армия собралась менее чем в трех роздыхах отсюда, на холме возле селения Вильтун. Гутрум и Хальфдан устроили военный совет, позвав на него ярлов и командиров. Вопрос был один: как датчанам действовать.
– Эльфред как-то разгадал наш замысел, – сказал Гутрум. – Иначе бы не тронулся с места. Видно, он умнее брата.
– Вот и пусть сидит на своем холме, – сказал Хальфдан. – Наши позиции сильнее. Мы укрепим это место, и саксы ни за что не смогут прогнать нас отсюда.
– Нас ждали! – воскликнул Гутрум, указывая в сторону саксонской армии. – Эльфред переместит все житницы подальше от этих мест и скот перегонит, чтобы к нам не попал. Своих припасов у нас мало. Вскоре станет нечего есть. Набегами мы пропитание не добудем.
– И что ты предлагаешь? – спросил Хальфдан.
– Мы думали, что Эльфред останется в Винтансестре, прячась за крепостными стенами. Вместо этого он явился сюда. Однако нам это дает возможность окончить начатое. Мы нападем сегодня же.
– Это противоречит нашему замыслу, – возразил Хальфдан, скрещивая руки на груди.
– Наш замысел строился на том, чтобы застать Эльфреда врасплох, – продолжал Гутрум. – Враги нас опередили, и теперь мы стоим лагерем в самом сердце Уэссекса. Клянусь вам: откладывая нападение со дня на день, мы лишь будем наблюдать, как противник наращивает силы, пока совсем не потеряем надежду победить. Нападать нужно без промедления.
Гутрум повернулся к ярлам и командирам.
– Мои воины готовы. А твои, конунг Хальфдан?
Вопрос возымел желаемое действие. Хальфдан развел руки и выпятил грудь.
– Мои воины всегда готовы.
– Вот и хорошо, – сказал Гутрум. – Пусть займутся полезным делом и будут вместо деревьев валить саксов.
Хальфдан посмотрел на своих ярлов и командиров, после чего согласился.
Подали сигнал к наступлению. Объединенная армия спустилась с Серсбирига, пересекла реку вброд, прошла через покинутое селение Вильтун и устремилась к холму, где Эльфред собрал силы.
Датчан снова ожидал бой с продвижением вверх по склону. В Бедвине они едва не потерпели поражение, однако сейчас располагали бо́льшим числом воинов. Как и тогда, Гутрум и Хальфдан разделились: Гутрум двинулся в атаку с севера, Хальфдан – с востока. Гейрмунн с отрядом держались возле Гутрума. Конунг возглавил атаку, однако саксы не встретили их шеренгой из сомкнутых щитов и не стали разделять силы. Вместо этого саксы сосредоточились на вершине холма, будто намеревались удерживать его до последнего воина.
Едва датчане оказались в пределах досягаемости саксонских луков, на них обрушился град стрел, замедливший продвижение. Гейрмунн и его воины загораживались щитами. Вскоре Гейрмунн увидел, как Рафну в икру попала стрела. Ветр бросился к товарищу, закрыв его своим щитом.
– Идти сможешь? – крикнул Гейрмунн.
Рафн схватился за древко, вытащил стрелу из ноги, отшвырнул и молча кивнул.
– Сомкнуть щиты! – скомандовал Гейрмунн.
Его воины послушно сомкнули щиты, образовав плотный строй. Стрелы стучали по дереву щитов, как яростный дождь по крыше.
– Вот она, наша Валгалла! – со смехом крикнул Гейрмунн. – Балки из копий и крыша из щитов, как в усадьбе Одина!
Он приказал продвинуться на шаг и потом повторял этот приказ снова и снова. Датчане шли единой шеренгой, шаг за шагом приближаясь к вершине, и брешей в их строю не было.
К полудню Гейрмунн уже не видел Гутрума, но знал: пока судьба позволяет конунгу носить Хнитудр, с ним ничего не случится. Мало-помалу саксы исчерпали запас стрел, что позволяло ускорить атаку, двигаясь во весь рост.
– Вы со мной? – спросил у воинов Гейрмунн. – Сегодня мы возьмем Уэссекс!
Воины ответили громкими криками и помчались к вершине, но, достигнув ее, увидели, что враги успели отойти. Саксы отступили к западу, опередив атаку Хальфдана. Гейрмунн видел: саксы отступали вовсе не беспорядочно, поддавшись страху. Их строй сохранялся, хотя датчане постоянно его таранили.
– Похоже, уэссекские дьяволы наконец-то обрели мужество! – крикнул Гутрум, внезапно появившись рядом с Гейрмунном.
– Мы что, отпустим их? – спросил Гейрмунн, указывая на склон холма. – Мои воины способны обойти их и преградить путь.
– Мы дадим им уйти, – сказал Гутрум. – Но отступление не будет легким.
Гейрмунн нахмурился, ошеломленный услышанным.
– Мой конунг, мы почти добрались до них. Еще немного, и с Эльфредом и его армией будет покончено.
– Эльфред желает обсудить условия мира.
И вновь Гейрмунн ошеломленно покачал головой:
– Откуда ты это знаешь?
– Я с ним говорил. – Улыбаясь, Гутрум поднял руки, оглядывая себя. – Ни царапинки. Думаю, одно мое появление в гуще саксов заставило их отступить.
Гейрмунн не ответил, глядя на угасающую битву. Его охватило изумление вперемешку со страхом и завистью. Гутрум стал неуязвимым, и судьба даровала конунгу эту силу не через кого-нибудь, а через Гейрмунна.
– Я заставлю Эльфреда дорого заплатить за мир, – пообещал Гутрум. – Ты разбогатеешь, Гейрмунн Адская Шкура.
Прошел не один час, прежде чем датчане окончательно согласились и позволили саксам завершить отступление. После этого Гутрум и Хальфдан приказали воинам вернуться к Серсбиригу. В этом странном сражении Гейрмунн не потерял ни одного бойца, хотя, кроме Рафна, были и другие раненые. Распорядившись, чтобы им оказали помощь, Гейрмунн отправился разыскивать Гутрума. Вопросы следовали за ним по пятам с самого вражеского холма, требуя ответов.
Конунга он нашел в обществе Хальфдана и ярлов. Шло обсуждение условий мира и размера компенсации, которую они потребуют от Эльфреда в обмен на безопасность Уэссекса. Увидев приближающегося Гейрмунна, Гутрум отошел от других, чтобы поговорить с ним наедине.
– Ты чем-то обеспокоен, – сказал конунг.
– Не понимаю, зачем обсуждать с саксами условия мира, – признался Гейрмунн. – Эльфред лишь недавно стал королем. Он знает, что нас ему не победить, вот и пытается купить себе время, чтобы перестроить армию и набраться сил.
– Так и есть, – подтвердил Гутрум. – Эльфред не дурак. Наоборот, человек умный и рассудительный.
– Но мы пришли завоевывать Уэссекс. Я помню твои слова в усадебном доме моего отца. Ты тогда говорил об этом. И теперь, когда Уэссекс почти наш, ты готов уйти?
Гутрум вздохнул, положив руку на плечо Гейрмунна.
– Послушай меня внимательно, Адская Шкура. Когда ты смотришь на воинов этого лагеря: моих, Хальфдановых, своих… что ты видишь?
Гейрмунн мешкал, не зная, какой ответ хочет услышать Гутрум.
– Я вижу датчан.
– А я вижу, что нас слишком мало, – сказал конунг. – Сегодня мы могли бы взять Уэссекс, но долго ли удерживали бы его? Нынче саксы думают только о своих полях и селениях, однако пройдет еще какое-то время, и они объединятся, а нам будет с ними не совладать. Понимаешь?
– Кажется, да, – ответил Гейрмунн, которому такая мысль не приходила в голову.
– Я вижу и другое. Мои воины устали. Многие ранены. Они хотят, чтобы их ратные подвиги и пролитая кровь были вознаграждены. По правде говоря, многие сейчас предпочли бы крестьянствовать, чем воевать. Я бы тоже. Клянусь тебе, Уэссекс все равно нам покорится, – пообещал Гутрум, убирая руку с плеча Гейрмунна, – но не раньше, чем мы убедимся, что сможем им управлять. А пока будем не торопясь наращивать силы, и пусть саксы нам за это платят. Ты должен…