– Глаз Одина! Неужто десять фунтов?! – воскликнул Рафн. – С такими деньгами любой воин может забыть про набеги и вернуться к мирной жизни.
– Что ему надобно от нас? – спросил Ветр. – Сомневаюсь, что конунг просто так расщедрился.
Гейрмунн подробно объяснил задачу, поставленную Гутрумом. Это остудило пыл воинов. Адские Шкуры молча обдумывали слова командира.
– Теперь я понимаю, – сказала Бирна. – Гутрум не рассчитывает, что кто-то из нас вернется.
– Не важно, на что он рассчитывает, – возразил Гейрмунн. – Если судьбой нам предначертано вернуться, мы вернемся. Все.
– Тогда давайте опустошим казну хитреца Гутрума, – заявил Стейнольфур. – Когда выступаем?
– Скоро. – Гейрмунн обвел взглядом лица воинов. Его отряд насчитывал сорок два бойца, многие нуждались в оружии и доспехах. – Точите мечи. Вам дадут новые щиты и доспехи. Кузнец конунга сделает все, что требуется. Отдыхайте и готовьтесь. Потом отдохнуть удастся не раньше, чем мы возьмем Уэссекс.
26
Адские Шкуры покинули Грантабридж за три дня до назначенного Гутрумом похода его армии на Варем. Предполагалось, что воины Гейрмунна на четвертый день достигнут речной границы между Мерсией и Уэссексом и начнут грабить местные города и селения. К девятому дню они переместятся к развалинам римской крепости на реке Экс и встретят более двухсот кораблей под командованием датских конунгов Оссетеля и Анвенда. Те приплывут из Восточной Англии и будут ждать призыва Гутрума. Таким образом, у датчан в Уэссексе появится два укрепленных лагеря, откуда они станут совершать набеги на Дефенасир и Вильтсир, после чего завладеют троном Эльфреда в Винтансестре. Говорили и о том, что Убба, возможно, на время оставит в покое Ирландию и Вэлас и присоединится к наступлению. Хотя Гейрмунна тревожила перспектива встречи с Уббой, его воины считали присутствие сына Рагнара хорошим знаком.
Отряд двигался по Икнильдской дороге, по которой Гейрмунн когда-то шел с ярлом Сидроком и Иоанном. Но сейчас, не достигнув Велингфорда, они свернули с этой дороги и двинулись на запад, чтобы не нарваться на разведчиков Эльфреда. Вечером четвертого дня добрались до кромки березового леса. Внизу, в долине, на берегу Темзы виднелся большой торговый город с монастырем и мостом.
– В этом месте мы пересечем реку и направимся в Уэссекс, – сказал Гейрмунн, слезая с коня. – Дождемся, когда стемнеет, нападем и подожжем город. Потом поедем дальше.
– Там наверняка можно разжиться серебром, – сказал Торгрим. – У этих монахов…
– У нас нет времени на трофеи, – возразил Гейрмунн. – Лучше подумай о десяти фунтах, дожидающихся твоего возвращения.
Торгрим повернулся к Бирне и покачал головой. Та в ответ пожала плечами. Еще несколько воинов ворчали себе под нос. Гейрмунн повернулся лицом к отряду. Его люди понуро восседали на лошадях, остановившись между белесых стволов.
– Слушайте меня все, – заговорил он, добавив голосу металла. – Вспомните, зачем мы здесь, что́ должны сделать, а также вспомните клятву, которую принесли своим соратникам. Уже поздно передумать и отказаться. Если ваша страсть к грабежам выше чести, надо было оставаться в Грантабридже с другими трусами. Там судьба явилась бы за вами в хлев, где вы валялись бы пьяными, или подстерегла бы за справлением нужды.
В ответ воины выпрямились, словно колосья на внезапно подувшем ветре. Стейнольфур прикрыл рот, пряча улыбку.
– Но вы не остались там, вы приехали сюда, – продолжал Гейрмунн. – И здесь судьба вас найдет. Я позабочусь о том, чтобы никто из Адских Шкур не встретил ее с позором. А теперь слезайте с лошадей и отдыхайте, как сумеете. – Он повернулся, махнув в сторону города. – Когда хорошенько стемнеет, мы обернемся троллями и нагоним страху на саксов.
Гейрмунн посмотрел в глаза каждому, кто находился вблизи, и каждый кивнул.
– Вы слышали командира, – сказал Торгрим, спешиваясь.
Остальные последовали его примеру.
Гейрмунн отвел Энбарра в сторону. Вскоре подошел Стейнольфур.
– Значит, тролли? – спросил клятвенник.
– Или дьяволы. – Гейрмунн прислонился к березе с отслоившейся корой. – Все, что видят саксы в своих страшных снах. – Он оторвал от древесного ствола большой кусок коры и стал задумчиво вертеть в руках. – Они боятся троллей. И других чудовищ. Видел я таких в книгах Тортреда.
– А я вижу знакомый блеск в твоих глазах, – усмехнулся Стейнольфур. – Ты что-то задумал.
– Ты знаешь, для чего мы здесь, – сказал Гейрмунн, расправляя свитки бересты. – Мы должны сделать нечто такое, что Эльфред не оставит без внимания.
– Думаешь, он не обратит на нас внимания, когда мы начнем сжигать его города?
– Поначалу не обратит, – ответил Гейрмунн, кивая в сторону своих воинов. – Но если уцелевшие жители расскажут королю, что мы – всего лишь маленький отряд, он вряд ли отправит против нас армию. Возможно, он разгадает замысел Гутрума и начнет искать настоящую датскую армию в других местах.
– К чему ты клонишь? Нам что же, убивать всех свидетелей?
Гейрмунн отрицательно покачал головой. Большим пальцем он проделал дыру на месте черного пятна на белой коре.
– Я говорю о другом. Свидетели не должны знать, что именно они видели. – Гейрмунн поднес кору к лицу наподобие маски и посмотрел одним глазом сквозь дыру. – Эльфред услышит о стае воющих датских троллей и дьяволов, пугающих людей по ночам. И придется смышленому саксонскому королю разгадывать эту загадку.
Стейнольфур неторопливо кивал, начиная понимать замысел Гейрмунна.
– Кто-то скажет, что прятаться за маской позорно.
Гейрмунн убрал от лица кору:
– Позорно прятаться за маской, когда чего-то боишься или стыдишься. Но мы не боимся и не стыдимся. Мы не воюем с саксонскими горожанами, поэтому наши маски – просто уловка. А вот когда дойдет до боя, мы встретимся с врагами без масок. – Гейрмунн протянул кору Стейнольфуру. – Расскажи нашим, что каждый должен превратиться в тролля, которым обычно пугают детей. Лошадям тоже придать устрашающий вид.
Клятвенник постучал по гладкой коре:
– Я постараюсь, чтобы все поняли.
Стейнольфур ушел. Гейрмунн достал бронзовый нож и срезал с дерева второй кусок коры. Он проделал отверстия для глаз и рта, превратив маску в подобие черепа. Кожаный шнурок помог ему закрепить маску на лице. Срезав еще несколько кусков, Гейрмунн соорудил Энбарру рога. Из берестяных полос сделал петли, куда сунул прутья и ветки.
За работой Гейрмунн не заметил, как стемнело и взошла луна. Повернувшись к своим, он обнаружил, что Адские Шкуры исчезли. Их место заняли бледные призраки и тролли, которым ветви заменили рога, а сучки – клыки. Вместо лиц – страшные морды волков и прочих чудовищ, коим и названия-то нет.
Воинам не терпелось поскорее отправиться в город. Они стояли, облаченные в наряды из коры цвета старых костей. Казалось, это березы вдруг оборвали свои корни, чтобы зажить новой, жуткой жизнью.
– Теперь вы настоящие Адские Шкуры, – сказал соратникам Гейрмунн. – При виде вас родные отцы обделались бы со страху. Но сегодня обделаются саксы.
Воины расхохотались. Даже березы тряслись от их голосов. Адские Шкуры тронули поводья и устремились во мглу.
Приблизившись к городу, они услышали негромкое пение монахов. Это вынудило их остановиться на краю поля и подождать, пока монахи закончат петь и улягутся спать. Защитных стен не было ни у города, ни у монастыря, а караул несла горстка дозорных.
– И когда эти саксы чему-нибудь научатся? – спросил Шальги.
Его маска напомнила Гейрмунну полярную лису. Голос парня звучал приглушенно.
– Если хочешь, подождем, пока эти дурни возведут стены, – сказала Бирна, чье лицо скрывала маска драугра.
– До появления датчан здешние храмы не нуждались в стенах, – сказал Ветр. – Но саксы научатся. Они уже учатся.
– Потому-то мы и должны взять Уэссекс без промедления, – подытожил Гейрмунн, доставая огниво. – Зажигайте факелы. Войте и рычите, как голодные звери на ветру. Вступать в бой – только когда по-иному никак. – Он махнул в сторону реки. – Двигаемся к мосту. Не удивлюсь, если он охраняется. А потому подготовьте стрелы. Мы перейдем на другой берег.
– А те, кто не достигнет моста? – спросил Стейнольфур. – Что с ними?
Гейрмунн смотрел на маски, скалящиеся из темноты, и пытался увидеть за ними воинов.
– Я позабочусь обо всех, но Адские Шкуры должны быть способны действовать и без меня, во имя клятвы, данной Гутруму, и во славу датских владений в Англии. Все, кто доберется до моста, должны исчезнуть прежде, чем город поднимется на защиту.
Услышанное не понравилось воинам, но никто не возражал.
Гейрмунн высек огонь, раздул затлевший трут и зажег факел. Он забрался в седло Энбарра и, когда все факелы запылали, поднял свой над головой и с рычанием устремился через поля к городу. Через мгновение с места тронулся и его отряд, оглашая ночную тьму жуткими криками, воплями и воем. Все это должно было до смерти напугать даже самых храбрых и стойких противников. Постепенно вой Гейрмунна сменился не менее устрашающим смехом.
Саксонский воин, несший караул у ближайшей хижины, вскрикнул от ужаса, но в бой не вступил, а опрометью бросился прочь. Гейрмунн поднес факел к соломенной крыше хижины.
Адские Шкуры мчались мимо него, размахивая топорами и поджигая дома. На перекрестке возле монастыря отряд разделился: часть воинов свернула к западу, а остальные поехали на юг – узнать, какой вред они способны причинить христианскому храму. Гейрмунн всматривался в окна и двери подожженных строений – не выскочат ли оттуда защитники города. Но готовых сражаться не было. Те, кто появлялся из горящих хижин – преимущественно женщины и дети, – торопились спастись бегством.
Гейрмунн пустил Энбарра рысью по торговой дороге, что вела от реки в город. Вскоре воздух наполнился серым удушливым дымом. На фоне красного зарева метались тени. Все это превращало местность в Муспельхейм, а Адских Шкур Гейрмунна – в йотуннов. Мычала и блеяла перепуганная скотина. Где-то, вероятно в монастыре, звенел колокол.