– Да если бы я запомнил убийцу, зачем бы мне понадобился партнер, еще и маг? – огрызнулся в ответ Лешек.
– Ладно, рассказывай, – вздохнула я. – Начнем с друзей и врагов.
– Значит, так. Врагов у меня не было, друг мой переехал с родителями в другой город. А как батя помер, я пошел работать, и стало не до друзей…
– Что с семьей? Много родственников?
– Да какой там! Мать, братишка маленький да бабка отцова. Она слепая, с малышом посидеть не может. Мамка с малым дома, а кто семью будет содержать? Вот я и пошел в таверну деньжат заработать. Там текучка знаешь какая? Потому что по десять-двенадцать часов не каждый в беготне выдержит.
– Получается, ни врагов, ни наследства у тебя не было, – пробормотала я и незаметно, вроде как глаз почесала, смахнула слезу.
История Лешека выходила уж слишком печальной. Сам еще мальчишка, а вынужден был зарабатывать на жизнь. И что стало с его мамкой и братом после смерти отца и старшего сына?
– Так и есть, не обзавелся ни наследством, ни врагами, – вздохнул Лешек.
– С этим ясно. Теперь рассказывай, что помнишь о вечере, когда тебя… когда с тобой беда приключилась.
– Отработал как обычно на кухне. Пару раз относил заказы в номера, ближе к полуночи такая суета начинается – подавальщики не справляются, – объяснял Лешек. – Отпустил меня хозяин в два часа ночи и таверну закрыл.
– И мать не ругалась, что ты так поздно приходишь домой? Идти небось страшно?
– Да там недалеко, пару переулков пробежать.
– Лешек, что случилось, когда ты покинул трактир?
– Помню, грошики свои заработанные в мешочек на груди припрятал и только за угол гостиницы завернул, как меня кто-то окликнул.
– По имени окликнул?
– Не. Сказал: «Эй, парень!» Я оглянулся и больше ничего не помню. Вроде бы меня какой-то пыльцой обсыпали, а может, показалось. И по голове тюкнули, раз полицейский сказал, что скончался от удара. Но как ни силюсь, ничегошеньки не могу припомнить…
– Пыльцой, говоришь? – Я нахмурилась, вспомнив, что в доме лиры Лисяндры тоже нашли крупинки порошка. – А кто окликнул? Мужчина, женщина?
– Не помню. Он чего-то бормочет, а я в бездну проваливаюсь, – пояснил Лешек.
Видимо с зельем не слишком усердствовали, потому что мальчик не полностью потерял память. Главное, лица убийцы не помнит, а больше и не требовалось. Если бы полиция начала расследование и вызвала некроманта, потерпела бы неудачу, как и при допросе с Лисяндрой.
– Может, тебя ограбить хотели? – предположила.
– Да в том-то и дело, что деньги не тронули. Их мать потом нашла, на них могилку выкупила, – всхлипнул рыжий и отвернулся к окну.
– Скверное дело. И никто ничего не видел?
– Поздно было, разошлись уже все, и посетители, и обслуга. В гостинице лишь хозяин с охранником остались да те, кто номера снимал на этажах.
Это дело мне все больше не нравилось. Вот и Мартин так пропал: никто ничего не видел. И порошок забвения никак у меня из головы не выходил. Получается, и к Лешеку, и к Лисяндре его могли применить. Только зачем? Чтобы потом некромант не смог допросить? Убийство Лисяндры замаскировали под ритуал, а Лешека устранили, подстроив несчастный случай. Но кому помешал мальчишка-подавальщик из таверны? Он даже магом не был. Пока ясно одно: преступник разбирался в алхимии или имел доступ к редкому зелью. Или мне только кажется, что эти происшествия как-то связаны? Вдруг Лешека хотели ограбить, но просто не успели забрать деньги, так как преступника кто-то спугнул? Как ни крути, а нужно ехать в гостиницу с трактиром и искать тех, кто хоть что-то видел.
Наконец за разговорами мы въехали в Жижу. Рядом пролегала железная дорога, и вечернюю тишину разорвал громкий гудок паровоза.
– В столицу отправился, – пояснил Лешек. – Теперь только утренний поезд будет до Ликарнии.
Попетляв по узким улочкам, мы выехали на ту, что вела к площади. Серые домишки с темными черепичными крышами и деревянными балконами были похожи друг на друга как близнецы. На окраине города фонари встречались нечасто, свет в окнах не горел, потому что большинство жителей в такое время работали. По центральным улицам гуляли приезжие, заходя в лавки, торговавшие нехитрыми поделками. Лешек показывал дорогу, и мы в очередной раз свернули в переулок. Проезжая мимо одного из домов, услышала, как Лешек вздохнул:
– Здесь мамка моя с братишкой и бабкой живут. Небось блинчики на ужин едят.
Я остановила «Букашку» и повернулась к призраку.
– Хочешь зайти?
– Нет. Я раньше часто сюда приходил, только они меня не видят, а у меня сердце на части разрывается. Ладно, я в таверну пока слетаю, посмотрю, кто из знакомцев работает. А ты найди место, где оставить мобиль, через два переулка будет гостиница.
Призрак исчез, а я все же решила зайти к родственникам Лешека. Узкий домишко с единственным окошком на первом этаже и двумя – на втором вжался боками в соседние стены. Дверь давно пора было красить, да и перила на крыльце выправить не помешало бы. На ступеньках сидел трехлетний малыш с рыжими взъерошенными волосами и с интересом рассматривал картинки в потрепанной книжице.
Я замерла у входа, а малыш оторвал взгляд от рисунков и увидел меня.
– А мама с длугой тетей занята. Вы обоздите тут.
– Ты тоже ждешь?
– Да, они наляды плимеляют, мне нельзя подсматливать, я зе муссина! – с гордостью сообщил малец, картавя.
В этот момент дверь распахнулась, мальчишка тут же вскочил с места, а в проеме появилась крупная дама. За ней шла худенькая рыжеволосая женщина, и я сразу догадалась, что это мама Лешека – внешнее сходство с сыновьями было очевидным.
– Утяни потуже в талии и постарайся доделать к завтрашнему вечеру, – приказала дама. – Тогда и расплачусь.
– Но задаток… – заикнулась женщина.
– Об этом уговора не было. Как увижу готовую вещь, так и дам денег. Если понравится.
Заказчица гордо прошла вперед, толкнув меня плечом, а мама Лешека, увидев новую посетительницу, улыбнулась:
– Вы у меня в первый раз? Кто-то порекомендовал?
– Да, – неуверенно кивнула.
– Проходите, пожалуйста, – пригласила хозяйка. – Войцек, побудь тут еще немного…
– Ваш сын может зайти с нами, у меня для него есть подарок.
– Подалок? – зачарованно произнес мальчуган.
– Спасибо, – улыбнулась женщина и взглядом показала сыну, чтобы он зашел в дом.
Мы очутились в маленькой комнатушке, которая служила здесь гостиной, столовой и примерочной, судя по ширме в углу. Обстановка скромная, но все чистенько и аккуратно. Дверцы шкафа были открыты, на вешалках висели отутюженные юбки, блузы и платья, на полках лежали отрезы ткани. У окна я увидела швейную машинку, совсем старенькую, механическую, без каких-либо признаков магии. Нетрудно догадаться, что женщина зарабатывала на жизнь шитьем.
Заметив нетерпеливый взгляд паренька, я полезла в сумочку. Там как всегда лежало полно магических штучек. Достала все, что могло бы подойти ребенку такого возраста, – трубочку с мыльными пузырями, которые в воздухе превращались в разноцветных животных, банку с мармеладными паучками и червячками, подушку-пукалку. Ее я берегла для лера Десмонда, но пожертвовала Войцеку, зная, что все дети любят подобные проказы. К тому же модель была усовершенствованной. Если сесть на маленькую клетчатую подушку, она начнет смешно кряхтеть и ворчать. При хорошем раскладе затянет печальную песню о тяжелой ноше, а при плохом – протяжно вздохнет, словно… Впрочем, пусть ребенок сам разберется с подарками, я же пока пообщаюсь с хозяйкой.
Малыш сразу уселся на подушку и набросился на мармеладки, а мама Лешека с благодарностью посмотрела на меня.
– Что бы вы хотели заказать? Платье, кофточку? Есть готовые наряды на вас, – портниха указала на вешалки с одеждой. – Я недорого беру, а модели подсматриваю у приезжих модниц.
– Если можно, покажите готовые платья. Я в Жиже проездом, и у меня нет возможности ходить на примерки.
– Ох, так вы в нашей гостинице остановились? – спросила женщина, уже доставая наряды для демонстрации.
А они и правда были хороши. Пошиты аккуратно, со вкусом. Васильковое платье напоминало то, что я видела в последний раз на Этель. Отложила его, а еще симпатичную блузу и юбку с красивой вышивкой по подолу.
– В таверне при гостинице мой старший сын работал… – Хозяйка всхлипнула. – Простите. Лешек умер в прошлом году, а я никак не могу оправиться.
– Несчастный случай? – спросила я участливо.
– Приезжий инспектор сказал, что Лешек якобы оступился, упал на брусчатке и рассек голову. А наш местный целитель намекнул мне, что сына отравили, – вздохнула женщина.
– Кто же мог убить мальчика? – продолжила я расспросы, ожидая чуть больше подробностей. – В вашем городке были подобные случаи?
– Нет! У нас убийств отродясь не было, ведь в Протумбрии, а особенно в Альмерии к убийцам закон строг. Маги же боятся гнева темной богини Нады, – пояснила мама Лешека. – Вот воровать – воруют. Только странно: у сына в тот вечер деньги заработанные с собой были, так их не украли. То ли испугались чего, то ли… Не знаю, что и думать. Похоже, кроме меня, в убийство Лешека никто не верит. Полиция даже некроманта не вызывала, дело так и не завели.
В этот момент мимо нас проплыл зеленый пузырь-дракон и лопнул, взорвавшись мыльной пеной. Малыш рассмеялся, и женщина предупреждающе на него посмотрела.
– Надеюсь, что убийцу вашего сына найдут и накажут, – обнадежила я хозяйку, а затем попросила упаковать выбранные наряды.
Я заплатила за них из тех денег, что мне выдал в качестве аванса лер Десмонд.
– Что вы, лира, это очень много! Все это стоит в несколько раз меньше!
– Думаю, именно столько за эти вещи заплатили бы столичные модницы. Я все равно собиралась потратиться на одежду, так какая разница где, если качество хорошее.
– Благодарю вас. – Хозяйка передала мне свертки с покупками. – Храни вас боги!
– И вас, – улыбнулась ей.
Обернувшись, заметила у дверей Лешека. Он с тоской посмотрел на мать и брата, беззвучно произнес: «Спасибо!» Я же поторопилась уйти, изображать ничего не ведающую покупательницу было тяжело. В одном не соврала: вещи, пошитые мамой Лешека, стоили тех денег. Да и мне пора обновить гардероб.