– Отбыл за Занавесь? – вмешалась я.
– Отравили? – уточнил некромант.
– Идут следственные мероприятия, – важно произнес лер Кржемелик.
– Кто именно сидел за столом? Каковы мотивы преступления? – полюбопытствовал Десмонд.
– Да какие мотивы? Лер Власек тут у нас за главного, никто ему зла не желал, все боготворили, – пояснил инспектор. – А за столом супруга его сидела, лира Алмаза. И дочери – Павлинка с Боянкой. Никому из них выгоды от потери кормильца не было.
Мы подошли к большому трехэтажному дому из белого кирпича с красной крышей и такими же красными ставнями. Инспектор представил нам жену и дочерей мэра. Судя по опухшим глазам и красным носам, женщины до сих пор переживали потерю мужа и отца.
Десмонд обернулся к инспектору Кржемелику.
– У вас здесь обиторио?
– Зачем же сразу в обиторио? У нас все по-семейному, по-простому. Это дом мэра, а вы в склеп пожалуйте, лер некромант, – пригласил полицейский, указывая на тропинку, которая вела вглубь сада. Именно там и стоял семейный склеп, больше напоминающий крытую беседку с куполом.
Десмонд направился к зданию, я семенила за ним. Супруга мэра с дочерьми шли следом, а за ними – толпа соседей.
На пороге склепа некромант поинтересовался:
– А где заключение целителя?
– Заключение? – испугался инспектор и посмотрел на вдову. – Не, мы его не заключали. Не успели. Он сразу после осмотра мэра слинял, то есть ненадолго отъехал.
Вдова вдруг бросилась к моему начальнику и вложила ему в руки какой-то сверток, а дочери передали мне бутыль с мутной жидкостью.
– Ежели еще что понадобится, мы принесем, – зарыдала вдова, припав к груди некроманта.
– В каком смысле? – опешил лер Десмонд.
Но инспектор Кржемелик уже взял его под руку и повел по ступеням вниз, а меня кто-то заботливо подтолкнул к лестнице. Не успели мы зайти и привыкнуть к полумраку, как услышали звук закрывающейся двери и лязг замков.
– Что происходит? – Начальник нахмурился.
В узкое оконце влетел небольшой мешочек и со звоном упал на каменный пол. Я подняла его и, открыв, обнаружила золотые монеты. А Десмонд развернул сверток, который передала вдова, в нем лежал знатный шматок сала.
– От всего сердца! Всей Тушкой просим! Поможите, чем можете! – крикнула с улицы вдова мэра.
В оконце показалось лицо инспектора Кржемелика.
– Вы уж не серчайте на нас, но пока мэра Власека не оживите, мы вас не выпустим. Ежели провиант закончится, еще снабдим.
– Что значит «оживите»? – вспылил Десмонд. – Мы прибыли для призыва и допроса!
Одна из дочерей отодвинула в сторону инспектора и просунула голову в окно, крикнув:
– Слышь, ты, некромант столичный! Отца нам верни, а не умничай!
Снаружи послышался нестройный хор голосов, просьбы звучали вперемежку с угрозами. Все они сводились к тому, что если мы не вернем городу мэра Власека, то здесь и останемся в качестве почетных тушкинцев. Правда, звание нам присудят посмертно.
– Заманили… Обманули! – догадалась я. – А убийство-то было?
– Да какое у нас убийство? Живем мирно, дружно! – В оконце вновь показалась голова инспектора. – Ежели нового мэра пришлют, он тут свои порядки установит. Так что вы уж постарайтесь, верните благодетеля.
– А про убийство зачем соврали?
– Иначе вы бы не приехали, – поторопился объяснить инспектор. – Ну, не будем вам мешать. Работайте покойненько.
Он захлопнул ставни, и в склепе воцарилась ночь.
Десмонд чертыхнулся и достал из чемоданчика фонарь. Сало и бутыль мы отложили в сторону и осмотрелись. У противоположной стены заметили каменный гроб, в котором, заботливо укрытый пледом, лежал полный мужчина. Словно и не умер, а спал, обняв подушку. Мне даже показалось, что он посапывает.
Лер Десмонд уже занялся делом, принялся рисовать в воздухе символы.
– Будете оживлять? – поинтересовалась я, убирая в карман взятку – мешочек с деньгами.
– Попробую призвать дух умершего. Пусть сначала материализуется и расскажет, что с ним на самом деле приключилось.
Ставни на оконце приоткрылись, раздался голос инспектора Кржемелика:
– А что рассказывать-то? Подавился наш благодетель за ужином костью, целителя Пжижека вызвали, а тот молодой, неопытный. Какое-то заклинание пробормотал – бац, и мэр Власек вмиг окоченел.
– Сколько времени прошло с момента смерти? – уточнил Десмонд.
– Часов двенадцать, не более. Целитель сказал, что магия в мэре еще трепещется.
– Трепеталась она вчера. – Некромант покосился на умиротворенное лицо покойника. – Ладно, сделаю, что смогу, но попрошу не мешать!
– Хорошо-хорошо, – заискивающе проговорил инспектор, прикрыл ставни, а снаружи донесся его крик: – А ну цыц всем! Заслуженному некроманту Протумбрии нужна тишина для работы!
Голоса стихли, и Десмонд произнес заклинание.
Мне показалось, что мэр Власек пошевелился. На всякий случай достала первое, что попалось под руку: флакончик с раствором для пузырей с запахом тухлятины. Хлопушку с липкой патокой я в прошлый раз активировала, холодок для умертвий остался в «Букашке». Теперь вся надежда на пузыри.
Десмонд сделал вокруг гроба почетный круг, произнося слова заклинания. Но труп оживать не хотел, даже призрачный дух не проявился.
– Ничего не понимаю. Призыв должен сработать, – пробормотал темный маг.
Он громко повторил слова заклинания, стены содрогнулись, мерцающие знаки закружились в воздухе, но мэр не двигался. Некромант перешел за призрачную черту и склонился над почившим. Приложил пальцы к шее и выругался:
– Да он же в стазисе!
– В чем?
– Странный вопрос для выпускника академии, – заметил начальник. – Мартин, ты вроде бы изучал некромагию?
Не дожидаясь моего ответа, лер Десмонд совершил загадочные пассы руками и пробормотал неизвестное мне заклинание.
Я же судорожно вспоминала, что такое этот «стазис» и как он действует на труп. Но когда мэр Власек закряхтел, от испуга вздрогнула и нечаянно выронила флакончик с раствором. Склянка разбилась, и к потолку поднялись большие пузыри. Они лопались, образуя зеленоватую дымку. Потянуло тухлятиной.
Некромант обернулся ко мне и шумно втянул носом воздух.
– Мартин, что это за гадость?
– Ничего такого, обычные пузыри с вонь… с ароматизацией, – прогундосила, своевременно зажав нос пальцами. Пришлось приврать: – Специальное средство для поднятия умертвий.
– Мартишка придумала? – Десмонд прищурился.
Только неясно от чего: от едкого запаха или от злости.
– Вот у вас во всем Мартишка виновата! – огрызнулась я. – А у самого, между прочим, характер не сахарный! Я бы даже сказала, наоборот, как эти пузыри…
– Мартин! – рыкнул некромант и вроде бы чихнул.
– Будьте здоровы, – пожелала я.
– Это ты будь здоров.
И, кажется, опять чихнул. Мы вновь пожелали друг другу здоровья, причем одновременно.
– Это не я, – возразила я.
– И не я, – ответил некромант.
– И не мы, – снаружи раздался стройный хор голосов жителей Тушки.
Мы с лером Десмондом обернулись к гробу, и я вскрикнула. Мэр Власек перевернулся на другой бок и вновь чихнул.
– Удалось снять стазис. Нужно закрепляющее заклинание прочитать. – Начальник поднес к глазам маленькую черную книжицу и ругнулся: – Мартин, откуда дым? Я ничего не вижу!
– Так пузыри лопаются, из них дым идет. Вместе с запахом, – проговорила сдавленно, потому что дышать уже было невозможно.
– Специальное средство, говоришь? – рявкнул Десмонд и начал наступать.
– Новейшая разработка! – Я обежала гроб, пытаясь спрятаться за мэра, который кряхтя вылезал из убежища. – И это еще большой вопрос, ваше ли заклинание сработало или наши с Мартишкой животворящие пузыри!
– Впредь прошу согласовывать со мной нетрадиционные методы оживления! – разозлился начальник.
Пока мы препирались, раздалось очередное оглушительное «апчхи». Из глотки мэра Власека вылетела кость. Пробив самый большой пузырь и распахнув ставни, она улетела в окно.
Снаружи раздался вскрик, а мэр потер глаза и недоуменно посмотрел на нас.
– Вы кто? Столичные целители?
– Можно и так сказать, – ответил некромант, подошел к мужчине и проверил пульс.
На всякий случай оттянул веко и довольно кивнул. Убрал свою черную книжицу и свечи в чемоданчик, тем самым завершая ритуал.
– А что я делаю в семейном склепе? – заозирался мэр, кутаясь в плед. – Его недавно возвели, обжить-то еще не успели.
– Видимо, обживаете, – любезно пояснила я и указала на начальника. – Заслуженный некромант Протумбрии вас только что призвал.
– Куда призвал? Я вроде на умертвие не похож! – возмутился мэр.
– Помните, что с вами произошло? – приглушенно спросил лер Десмонд, прикрывая нос и рот ладонью.
Пузыри лопались один за другим, источая отвратительный запах.
– За ужином костью подавился, и жена отправилась за целителем. Тот меня стазисом собирался заморозить, а сам хотел за подмогой метнуться.
– Похоже, заморозил и сбежал ваш целитель, – сообщила я мэру.
– Ну и ладно. Хоть отоспался. А какой мне снился сон!
Мужчина мечтательно улыбнулся и зажмурился, а я уточнила:
– Какой?
– Летаргический, – отрезал Десмонд и направился к выходу.
Окошко открылось, инспектор просунул голову в склеп.
– Ожил наш мэр? – И тут же поморщился: – Чем у вас тут разит?
– Так вашего мэра оживляли, обработали специальным составом, – нашлась я. – Еще чуть-чуть, и разложение бы пошло!
Десмонд хмыкнул, а мэр Власек испуганно вскрикнул. Но, заметив возле стены бутыль и сало, оживился:
– Позвольте угоститься? Со вчерашнего вечера ничего не ел.
– Угощайтесь, – милостиво разрешил Десмонд и передал мэру провиант.
Инспектор уже докладывал о «воскрешении» мэра семье. С улицы донеслись радостные вопли, дверь в склеп распахнулась, и в помещение вбежали жена мэра и дочери.
– Кормилец!.. Поилец!.. Ожил!
– Я и не собирался помирать! Это все лекарь Пжижек… – пытался оправдаться мэр, пряча бутыль в гроб, так и не успев отхлебнуть живительной влаги.