Попытка увенчалась успехом. Аннет перемазалась пылью и трухой, но сумела кое-как вскарабкаться на верхнюю полку стеллажа. Встала на цыпочки, потянулась и крякнула от досады: пальцы доставали лишь до механического сердца, вделанного в стену пониже слова «гор». Она ощупала зубцы шестеренок, крепко ухватила за край и дернула. Медное сердце неожиданно легко поддалось; громко треснуло, посыпалась пыль, и вся надпись, которая, на первый взгляд, крепилась к камню прочно, буква за буквой осыпалась вниз. В стене зияли безобразные дыры. Охнув от досады, Аннет сунула в карман механическое сердце, которое осталось у нее в руке.
Вот тебе и раз! Пыль да труха, и никакого секретного входа в мастерскую.
— Нельзя ли потише! — сердито прикрикнул Вальдемар. — Вы распугаете всех призраков в округе!
Аннет почувствовала, что очень устала. Она уселась на полку, свесив ноги, и задумалась. Отсюда было удобно наблюдать за происходящим внизу — как из театральной ложи.
На импровизированной сцене все было готово к приему потустороннего гостя. Вальдемар покончил с заклинанием и напряженно прислушивался. Лунный луч отражался от его лысины и подсвечивал бледное, одухотворенное лицо.
Эрми застыл подле фотоаппарата и каждую секунду сверялся с часами. Он рассчитывал на пунктуальность призрака.
В заброшенной клинике воцарилась давящая тишина, какая бывает перед наступлением драматических событий. Точь-в-точь как в мистической пьесе «Каменный командор».
И вот с улицы донесся приглушенный толстыми стенами звон; городские часы били двенадцать.
— Вот, сейчас! — восторженно прошептал Вальдемар. — Слышите?
И Аннет услышала.
Застонали ступени лестницы, а затем прозвучал знакомый механический скрип.
— Он идет! — дрожащим голосом проговорил Эрми. Вальдемар восторженно всплеснул руками. Лицо у него стало такое счастливое, будто ему было семнадцать, и он влюбился в первый раз в жизни.
Темноту прорезал луч красного света, и лестница озарилась отблесками адского пламени. С величавостью, вполне достойной театрального Каменного Командора, по ступеням спускался Железнорукий. Вид у него был поистине жуткий. Его пылающее под рубахой сердце, неестественно длинные ноги, железные пальцы и мешок на голове глубоко впечатлили исследователей потустороннего.
Эрми присел, словно пытаясь спрятаться за треногой фотоаппарата. Вальдемар мелко задрожал и попятился.
Теперь Аннет наблюдала за Железноруким с безопасного расстояния и отметила несколько любопытных вещей. Во-первых, на том месте, где у людей находится лоб, под тканью мешка отчетливо вырисовывалась крупная шишка (Аннет удовлетворенно хмыкнула).
Во-вторых, походка у призрака стала слегка неуверенной; его мотало из стороны в сторону, длинные ноги заплетались, а из кармана рубахи высунулась початая бутылка. Гордо выпрямив спину, призрак шагнул с лестницы на пол, оступился, взмахнул руками-граблями и пробормотал незатейливое ругательство.
— Вы слышали? Он ругается! — дрожащим шепотом изумился Вальдемар.
— Кажется, он помянул распутную чертову бабушку, — ослабевшим от волнения голосом подтвердил Эрми и торопливо добавил:
— Исследователи еще ни разу не регистрировали случаи сквернословия среди привидений. Это сенсация, дорогой Вальдемар! Редактор меня озолотит.
Вальдемар охнул и направил на призрака подрагивающий указательный палец:
— Посмотрите, посмотрите! Он достает из кармана… он достает бутылку шнапса!
Сделать это протезами было непросто, однако призрак справился. Пробубнив что-то невнятное, он ткнул железным пальцем в пробку, вытащил ее, как штопором, а затем сделал попытку промочить горло. Мешок на его голове сбился набок, и прорезь для рта оказалась под правым ухом. Безуспешно потыкав горлышком в нижнюю часть лица, призрак нашел блестящий выход: он оттянул ткань мешка так, что дырка для левого глаза сползла вниз, сунул в дырку горлышко и, откинув голову назад, жадно забулькал.
— О боже! — потрясенно молвил Эрми, высовываясь на миг из-за фотоаппарата. — Он пьет… пьет… глазом? Это невыносимо. Ужасное, но при этом поразительное зрелище!
— Физиология призраков изучена мало, — напомнил Вальдемар, стуча зубами. — Полагаю, этот призрак вынужден использовать другое отверстие в голове, чтобы влить в себя требуемую жидкость. Челюсть-то у него железная, помните?
— Я должен это заснять! — спохватился Эрми и, подпрыгнув от волнения, вцепился в фотоаппарат обеими руками.
Аннет наблюдала за нелепой сценой со шкафа и не знала, плакать ей или смеяться.
И вдруг она словно ослепла.
Полыхнула вспышка магния, на мгновение все вокруг озарилось белым светом, на стенах проступили вытянутые тени. Эрми выпрямился за фотоаппаратом и радостно потер руки, а потом началась безумная кутерьма.
Железнорукий издал жуткий вой, выронил бутылку, хищно вытянул руки-грабли и гигантскими шагами бросился вперед. При этом его механические суставы скрипели и громыхали так зловеще, что Вальдемар не выдержал: тоненько взвизгнул и кинулся наутек.
Эрми растерянно смотрел на несущегося на него монстра и не мог сдвинуться с места. От ужаса его шевелюра — и даже густые усы — встали дыбом. Вероятно, журналист решил, что Железнорукий твердо намерен вырвать из его груди живое, бьющееся сердце.
Каков бы ни был план призрака, он потерпел неудачу: затрещали доски, и, сделав очередной шаг, Железнорукий со страшным грохотом провалился под пол.
Воцарилась недолгая тишина. Пыль танцевала в лунном луче. Оккультисты осторожно приблизились к зияющей черной дыре в полу. Вальдемар нес в руках духоловку раструбом вперед. Эрми направил в пролом яркий луч фонаря. Снизу донеслась такая забористая ругань, что оккультисты мигом отпрыгнули назад, но тут же спохватились.
— Это не призрак, — с горькой обидой произнес Эрми. — Опять обман! Мошенничество! Я буду жаловаться.
Дошло, наконец, злорадно подумала Аннет.
— Но кто…, — начал было Вальдемар, но договорить не успел.
Загремел засов, входная дверь распахнулась, в темное помещение ворвались лучи фонарей, свежий порыв ветра и сердитые голоса. Через миг в вестибюле лечебницы стало людно, как на вокзале. Впереди, выпятив грудь, семенил Пендельфедер; у него из-за плеча выглядывала угрюмая Луиза Соннери. Замыкали процессию несколько взволнованных горожан и рабочих Форса.
Сердце Аннет радостно подскочило, но тут же упало: Максимилиана среди них не было. Она хотела слезть со стеллажа, но вместо этого отодвинулась в тень. Кто знает, зачем явились эти люди? На лицах новоприбывших читалось множество эмоций: досада, гнев, раздражение, любопытство, но ни сочувствия, ни дружеского участия, Аннет увидеть не удалось.
— Кто вы такие, господа, и что тут делаете? — потребовал объяснений полицейский. — Рабочие донесли, что из лечебницы доносится шум, крики, а в окнах видны вспышки света.
Вальдемар и Эрми одновременно пожали плечами.
— Мы поймали Железнорукого, — объявил журналист и горделиво подкрутил ус.
— Что? — выпучил глаза полицейский, а Луиза мастерски присвистнула. Свист этот передавал гамму разнообразных чувств.
Полицейский украдкой пихнул ее в бок, и Луиза вновь приняла скорбный и отстраненный вид.
— Но это оказался не призрак. Это мошенник, — тоном судебного обличителя произнес Вальдемар.
Он смело наклонился над проломом, протянул руку и через миг выпрямился, гордо помахивая мешком. Снизу донесся протестующий возглас.
— Я узнаю его! — продолжил резать правду Вальдемар. Аннет вытянула шею и затаила дыхание.
— Это местный шарманщик!
Над ямой показалась голова с сизым носом и растрепанными седыми космами.
— Идиот! — с чувством произнесла Луиза. — Напился и все испортил!
Пендельфедер вновь ткнул ее локтем, на этот раз куда чувствительнее. Луиза охнула и замолчала. Горожане недовольно зашушукались.
— Выходит, госпожа Соннери, — раздельно произнес Эрми, — легенда о Железноруком — чистый вздор, обман туристов и выколачивание денег. Я это так не оставлю. Я напишу разоблачительную статью в «Вестнике оккультизма». Посмотрим, сколько туристов приедет в вашу дыру в следующем году!
— И кто вас надоумил ловить призрака? — расстроенным голосом вопросил один из прибывших; Аннет узнала в нем портье из «Заводного купидона». — Это нечестно, вам лишь разрешили посмотреть на него издалека!
— Эту блестящую мысль нам подала вот эта умненькая барышня… госпожа Вик, — с готовностью откликнулся Вальдемар и повертел головой налево-направо, а затем радостно указал: — Вон она, прячется на шкафу!
Все лица повернулись к Аннет; она не придумала ничего лучше, чем приветственно помахать господам. Затем повернулась и неловко сползла со шкафа на землю.
— Так-так! — зловещим голосом произнес полицейский. — Нехорошо, госпожа Вик. Незаконно забрались в охраняемый дом-музей и подстрекаете туристов на хулиганство!
— Где Максимилиан? Мне нужно к нему! Послушайте, господин Пендельфедер, — затараторила Аннет. — Меня похитили! Здесь, в подвале, сидит Швиц. Я его заперла!
— Хватит врать, — с отвращением сказал полицейский и даже зажмурился: так неприятно ему было смотреть на Аннет. — Я прекрасно знаю Швица. Он мелкий жулик, а похищение — это слишком, знаете ли… Кроме того, я встретил Швица час назад. Он беседовал с владельцем гаража об аренде автомобиля, чтобы с утра пораньше добраться до Фрибура, если дорога высохла после наводнения.
— Не может быть, — ахнула Аннет. — Значит, он выбрался из лечебницы через потайной ход и собирается сбежать! Подумайте только, какой наглый, самоуверенный, закоснелый преступник!
— В лечебнице нет никакого потайного хода, а за оговор невинных граждан предусмотрено наказание, — отрезал Пендельфедер, потом подумал и решительно заявил: — Я вас арестовываю. Всю честную компанию. Вас господа, за незаконное проникновение в дом-музей.
— Но нам позволила госпожа Соннери! — оскорбился Вальдемар. — За хорошую мзду.
— Поди докажи, — усмехнулась Луиза.