— Прикройте глаза, представьте, что отдыхаете, — командовала я.
Владис послушался. И через несколько минут сказал:
— Что-то и правда голова кружится. И даже когда глаза закрыты, перед ними все плывет. Радужные круги какие-то.
Тут он зевнул. А спустя несколько мгновений и вовсе засопел. Голова его бессильно свесилась, оставалось только закинуть ноги мужчины на диван, прикрыть спящего пледиком.
Ох, и что я ему скажу, когда он проснется? И вообще, если он будет спать, когда я на работу уйду. Что потом? Устроит погром, пытаясь освободиться?
Вот так, я вначале сделала, а потом думать начала. Просто понимала, что не могу его выпустить на верную погибель. И из своего человеколюбия сама же себя и подставила.
6.3
Я всю ночь ворочалась, не могла толком уснуть. А когда все же проваливалась в вязкую дрему, мне являлся Угрюмош. Укоризненно смотрел и говорил:
— Помните, в нашей команде должно быть полное доверие! Вы обещали ради меня совершить все, кроме убийства. Слово надо держать.
Ну и как спать под такое сопровождение прикажете?
Иногда я на цыпочках бегала в соседнюю комнату, послушать сопение Русто-Чечевицы. Вот кому спалось крепко и безмятежно. Я пожалела, что и себе сонного порошка не сыпнула.
Промаявшись, под утро я, разумеется, уснула. И на работу чуть не проспала. Вскочила, когда солнце уже в окно чуть ли не стучалось, глянула на часы и принялась бегать по комнате, пытаясь собрать в кучу всё: себя, чувства, мысли, одежду.
И только по пути в ванную вспомнила о своей вчерашней проделке. Заглянула в гостиную и убедилась, что Владис все еще спит, так же безмятежно. Что ж, умоюсь и попробую его растолкать.
Однако когда я уже полностью собранная к выходу пыталась воззвать к спящему телу, реакции не последовало. Я его и звала, и музыкальную шкатулку включала. Потом решилась, за плечо потрясла. Бесполезно. Перепробовав все культурные средства, решилась на крайность — водичкой в лицо ему побрызгала.
Спит!
И дышит так ровно, глубоко, иногда негромко всхрапывая. Так что чувствует себя нормально, судя по всему.
В отличие от меня. Делать нечего, остается ему только письмо оставить. Жаль, что я пока себе не накопила на «запечатлеватель». Удобное устройство, выглядит как зеркало. Ставишь перед собой и наговариваешь что нужно кому-то передать. А потом другой человек может это послание посмотреть. Один раз — если артефакт для записи самый дешевый и без платной подписки. Надо бы хоть такой купить. Сейчас бы меня это очень выручило. Потому что не уверена в способности Чечевицы правильно прочесть и понять текст на языке, который стал его родным вот несколько дней как.
Но вариантов нет, я постаралась написать как можно проще:
«Владис, вы вчера уснули, это побочный эффект лечения. Оставайтесь и дождитесь меня. Поверьте, вам небезопасно появляться дома. Вечером всё объясню. Мередит Травница».
На работу я ворвалась уже когда рабочий день длился целых четыре минуты. И разумеется, мое отсутствие в положенное время незамеченным не осталось.
Стоило мне бухнуться в свое кресло, открылась дверь кабинета Угрюмоша. Начальник выглянул, удостоверился, что это я пришла, и тут же вышел ко мне.
— Мередит, а я уже начал волноваться за вас! — улыбнулся он мне. Какой он все же привлекательный, несмотря на опасность, которой от него не просто веет. Пахнет!
— Я подумал, не напугал ли вас наш разговор накануне.
— Немного заставил поволноваться, — призналась я. А сама соображала, как бы перевести разговор на Чечевицу. Если спрошу так прямо, и это действительно проверка, тут же себя и выдам.
Хотя… в случае проверки я уже себя с головой сдала, не приведя беглого пациента за собой на поводке.
— Андреас! — раздался взволнованный голос первого заместителя Угрюмоша.
Юджин Филин влетел в приемную, размахивая руками. Волосы его были всклокочены так, словно только что он пытался их выдрать с корнем, но передумал. На лице цвели красные пятна.
— Он сбежал! — крикнул Юджин. — И эти балбесы молчали. Думали, поймают его сами и не сообщали мне!
— Погоди, кто сбежал? — нахмурился Андреас. А потом сообразил, что информация эта не для общего пользования, и позвал заместителя с собой. Дверь за ними закрылась и больше я ничего не слышала. Но была совершенно уверена, что несчастный взбудораженный Филин рассказывает своему другу и руководителю об исчезновении Владиса Чечевицы.
Вот он, момент истины. Если все это и правда постановка, то появление Филина — ее часть. И сейчас меня каким-то образом вовлекут в проблему.
А если нет? Вдруг Андреас настолько коварен и все просчитал так, что я еще и сама признаться должна, даже когда мне не предоставляют такой возможности?
Как же все сложно!
На столе сработал оповещатель. Нажав кнопку, я услышала голос начальника:
— Мередит, два кофе и покрепче.
Говорил он повелительно, с напором. Возможно вот оно. Меня вводят в игру?
Но войдя в кабинет с подносом, я сразу поняла, что при мне ничего сказано не будет. Мужчины резко прервали разговор. Андреас взял кофе, поблагодарил меня и показал, что я могу идти. Лицо его было мрачным, брови сведены. Напускная небрежность улетучилась полностью, от обычной обаятельной улыбки и следа не было.
Совсем не похоже, что он играет со мной. И правда, не знает, где беглец. Выйдя, я задумалась, что мне дальше делать. Бумаги я разобрала, новых заданий не поступало. Но сидеть просто так выше моих сил. Пробежалась по приемной с тряпочкой, стирая несуществующую пыль. Залезла в ларесоб, нашла там рабочие документы, которые мне мельком показали, принялась их изучать. Всё очень чинно и благопристойно. Методики работы с пациентами, передовой опыт возвращения трудовых навыков после болезней и травм.
Наконец, Филин и Угрюмош вышли из кабинета вместе.
— Меня не будет, возможно, до вечера, — отрывисто бросил мне Андреас, — у меня было записано несколько приемов, отмените их все.
Я кивнула. Отмена приема тоже производилась с помощью оповещателя, надо было посмотреть в журнале записи посетителей имена и коды визитеров, чтобы связаться.
Этим я и занялась. Посетителей планировалось не так много, я быстро справилась.
А когда закончила, продолжила изучать рабочие документы. Перед самым обедом меня навестил Квант Книжник. Выглядел он бледненько. И глаза впавшие. Точно, он же смотритель восьмого этажа, с которого сбежал Чечевица. Наверняка у него сейчас большие проблемы.
— Привет, пообедаем вместе? — спросил он.
— Что, задание по проверке моих деловых качеств и пригодности к работе здесь продолжается? — я решила быть дерзкой и не церемониться с ним. Тем более, что сейчас он более уязвим, чем я.
6.4
Квант вздрогнул и подпрыгнул. А потом глазками захлопал, соображая, как ему выкрутиться. По моему лицу было понятно, что я не приму ответ: «Ничего такого не было, тебе показалось».
— Я не мог поступить иначе, — сказал он, словно оправдываясь, — сама понимаешь, у нас тут тонкие материи и доступ к чужим тайнам. Случайным людям не место.
— Понимаю, — кивнула я, — ничего личного, только дела.
— Вот именно! — обрадовался Квант.
— Как дела-то, кстати? — спросила я.
— Все отлично, — он изобразил бодрую улыбку, но глаза его потухли. Не собирается признаваться, что есть какие-то проблемы. Если сейчас меня не проверяют, то это логично. Не будет он сообщать секретную информацию новенькой. Я, как простая секретарша, и предположить не должна ведь, что от нас могут сбегать. Не тюрьма ведь, лечебница, по сути.
— Хорошо, пойдем обедать, — согласилась я. Понятно, что Кванта другом назвать нельзя. Но как говорится — неприятеля нужно держать на расстоянии вытянутой руки. Чтоб всегда можно дотянуться и придушить.
Андреаса на месте не было, значит можно не высчитывать по секундам время пребывания в столовой. Я позволила себе наконец осмотреться. Да и еду сама выбрала, не торопясь.
Квант наблюдал за мной, но в его лице не было подозрительности. Он зачем-то присматривает за мной, это понятно. Возможно, ему поручили узнать меня лучше.
— Ну, рассказывай, — велела я, когда мы уселись за стол с двумя подносами.
— О чем? — вздернулся Квант.
— Неужто не о чем? — хмыкнула я. — Скажи, зачем сейчас позвал сюда. В чем сегодня состоит твое задание? Проследить, чтобы я ничего не натворила, пока Андреаса нет?
— Жаль, что ты обо мне такого мнения, — парень поджал губы. Я ждала, когда он перестанет изображать оскорбленную невинность. Чтоб не скучно было, наматывала длинную лапшу на вилку.
— Да, иногда я помогаю господину Андреасу. Выясняю, можно ли доверять новому сотруднику. И ты эту проверку уже прошла. Сейчас я правда хотел с тобой пообедать. У меня тут нет ни с кем приятельских отношений.
— Какая жалость! — неискренне посочувствовала я. — Интересно, почему же такое могло произойти?
Квант сарказма моего не распознал и принял мнимую заботу за чистую монету, принялся охотно отвечать, уплетая свою рыбную котлету:
— Люди такие злопамятные! Называют меня наушником и соглядатаем. Боятся лишнее слово при мне сказать.
— Мир несправедлив, — вздохнула я, уже окончательно понимая, что мой собеседник в профессора точно не метит.
— А часто тебе приходится такие проверки проводить? — спросила я как бы невзначай.
— Не особенно. Только когда к нам устраивается человек, который может забраться выше шестого этажа.
— Но до меня у Угрюмоша были и другие ассистентки-травницы, — заметила я, ковыряясь в вишневом желе. Вкус этого плода лишь угадывался, сироп, послуживший основой, был здорово разведен.
— Травник был только один. Но на моей памяти ассистенток сменилось четверо.
— И за какой период? — напряглась я. Эта информация казалась мне очень волнительной.
— Да за этот год. Мне только тогда стали давать такие поручения.
— А сколько ты тут уже работаешь? — не отставала я, поскольку понимала — второго раза вызвать его на откровенность может не выпасть. Сейчас он выбит из колеи исчезновением Чечевицы и ослабил контроль над тем, что говорит. Выглядит рассеянным и совсем туго соображает.