Увы, я в цепких паучьих лапах, застряла в кружевной паутине.
Хотя, признаться, профессор, одетый в домашние штаны и фланелевую рубашку (правда, мрачного кофейного цвета), не походил на злобного паука. Когда он показывал мне свои владения (паучье логово, ага), то выглядел растерянным. Не в своей тарелке. Совсем не язвил, обращался корректно, дожидался моего ответа.
Совместное проживание нам обоим дастся тяжело, это факт.
Только почему мне должно быть жалко человека, методично травящего меня последний год?
Я брела к своей спальне, полная дум и сомнений. Ведь и не уехать никуда, и не уволиться, и не разорвать нашу связь.
Каким образом она вообще образовалась?! Всякий раз прокручиваю то утро в голове, но не могу подобраться к разгадке.
Понятно, что причина в черных путах, обхвативших тело профессора. Но откуда они взялись и чем они являлись.
А ещё он использовал черное, запрещенное колдовство. Тоже занесем в копилку вопросов. Не всё так гладко.
Надо разбираться.
Я почти открыла дверь, но взгляд наткнулся на сложенный пополам лист бумаги, заткнутый между створкой и стеной.
Всего три слова:
«Может, сходим погулять?»
Почерк Мэнни, да и так понятно, кому принадлежит послание.
Не сходим, увы
Я никогда не испытывала к Мэнни девичьей симпатии и не мечтала о нем ночами (наоборот, он казался мне заносчивым бабником), но осознание того, что больше ни с кем не погуляю, ударило по затылку. Не будет свиданий. Первых встреч. Нежных поцелуев.
Нет, кого-нибудь я обязательно встречу… когда-нибудь…
Да только брак – это не только тяжелый развод. Это ещё и другие клейма. Например, в браке принято лишаться невинности. Кому я потом докажу, что наши отношения были сугубо деловыми? Кто мне поверит?
Слезы, так долго сдерживаемые, брызнули из глаз. Я комкала записку и рыдала, собирала одежду и захлебывалась, оглядывала комнату, из которой завтра уеду, и задыхалась от жалости к самой себе и будущему, которого навсегда лишилась.
Глава 10
Весь следующий день Картер не третировал меня и вообще был на удивление самостоятелен. Такой вот образцовый руководитель, способный решать вопросы без ассистентки. Опасался, наверное, что я психану и не соглашусь выходить замуж, а потому лез, придирался и приказывал втрое меньше обычного. Знаете, даже как-то не по себе стало. Я привыкла, что меня держат в постоянном тонусе – а тут расслабилась, перестала боязливо втягивать голову в плечи.
Ещё немного, и глаз дергаться перестанет.
Мы договорились начать совместную жизнь после занятий, и я ожидала этого часа как самого большого проклятия. Отвлекалась на собственные переживания, не улавливая, что говорит профессор. Роняла вещи, забывала документы.
Когда кончилась последняя лекция, профессор Картер сказал:
– Дайте ключ от комнаты, а сами идите ужинать. Я перенесу ваши вещи.
– Хорошо, – обреченно, без единой эмоции.
Еда сегодня казалась особенно неаппетитной. К тому же я опасалась где-нибудь наткнуться на Мэнни, которому не ответила на любовную записку, а потому проглотила всё за секунду и сбежала в библиотеку. Она недалеко от жилого корпуса, значит, профессору не подурнеет без моей близости (почему меня вообще это волнует?), а Мэнни туда точно не сунется – не уверена, что он знает, откуда вообще берутся книги.
– А у вас есть что-нибудь про связь между людьми? – спросила я хранительницу знаний, сидящую за библиотечной стойкой и цепко бдящую за миром книг. – Ну, про такую, когда один человек намертво привязывается к другому?
– Приворожить парня хочешь, глупое дитя? – проскрежетала полуслепая старуха.
Она была низкорослой, и седые волосы её напомнили склеившиеся пакли. Но никто из студентов не рисковал подшучивать над хранительницей – знал, что та обладает особой магией. Тысячи книг она помнила наощупь и знала досконально, словно выучила их наизусть.
– Наоборот, отвязать от себя, – буркнула недовольно.
– Схожее изгоняется схожим, – туманно ответила хранительница. – Секция Ц, ряд А, стеллаж три, полка четыре, возьми справочник по магическим связкам, вдруг найдешь то, что гнетет тебя.
Она никогда не повторяла местоположение, а потому я быстренько записала его чернилами на ладони. Искомая книга нашлась почти сразу же, и следующие два часа я бегло читала её всю, пытаясь что-нибудь обнаружить.
Вряд ли, конечно, тут будет написано нечто такое, чего не знает Дэррэл Картер – но вдруг какая-нибудь мелочь ускользнула от его внимания.
Тщетно. Длинные витиеватые формулы и долгие описания не приблизили к разгадке нашей связи.
Больше меня заинтересовали слова хранительницы.
Схожее изгоняется схожим…
Может, нужен другой какой-то приворот?
Хм, есть у меня одна бутылочка… правда, если я её использую, Картер меня самостоятельно придушит…
Красный огонь загорелся на браслете – профессор вызывает к себе.
Я вернула книгу на место, растерянно погладила корешок.
– Удалось помочь своему горю? – полюбопытствовала старуха, щурясь, когда я прошла мимо.
– К сожалению, нет. Всё не так просто.
– Мы слишком любим усложнять очевидные вещи, дитя. Возможно, ваш приворот не так уж и опасен.
Угу, самая безобидная на свете штуковина, благодаря которой я сейчас по стеночке шла по преподавательскому корпусу, дико страшась наткнуться на кого-нибудь из «взрослых». Конечно, о нашей якобы помолвке узнают завтра, но сегодня я буду простой ассистенткой, которая на ночь глядя бежит к профессору Картеру в объятия.
Он открыл тотчас, стоило мне постучать.
– Ключ от моих… теперь уже ваших покоев, – протянул тот, и холодный металл лег мне в ладонь. – Защитное заклинание снимается треугольной руной. Пойдемте, осмотритесь.
Кабинет преобразился. Он стал неотличимо похож на ту спальню, откуда я съехала сегодня. Даже застеленная темным покрывалом кровать стояла у окна, а комод – у северной стены. Моя одежда лежала в сумках, аккуратно расставленных по углам.
Я не могла сказать, что здесь уютно или симпатично – давили сами стены, – но вынуждена была признаться, что Картер сделал комнату максимально удобной. С практической точки зрения. Не просто накидал вещи куда попало, а предусмотрел детали вроде непрозрачных занавесок или письменного стола возле окна.
– Я договорился, еду нам будут приносить сюда, – сказал он задумчиво, – чтобы избежать лишних пересудов со стороны адептов. Предварительный вариант договора лежит на столе, ознакомьтесь и выставьте замечания. Кстати, я нашел записку на полу, думаю, она может вам быть дорога как память, – указал на смятое послание Мэнни. – На всякий случай напомню, что свидания в настоящее время не совсем корректны.
– Знаю, – отрезала и выбросила записку в мусорное ведро для бумаг, стоящее под столом. – Не считайте меня конченой дурой.
– Госпожа Виккори, я не считаю вас дурой. Я считаю вас юной особой, у которой в крови кипят гормоны, а потому не удивлюсь, если вы захотите пойти наперекор моему мнению и пуститься во все тяжкие с вашим… молодым человеком.
Последние два слова он произнес с плохо скрытым отвращением. Дэррэл Картер хоть и пытался вести со мной нормальный человеческий диалог, без ехидства и острот, но тут его выдержка дала слабину.
– У меня нет молодого человека.
– Рад слышать. Отдыхайте.
Он развернулся на пятках и покинул спальню быстрее, чем я добавила гаденьким тоном:
– Зачем нужен парень, если у меня уже есть фиктивный жених?
***
Ночь я провела настороже, допоздна читая договор и вслушиваясь в шорохи за стеной. Господин Картер двигался бесшумно, не гремел, не стучал, вообще не ощущался поблизости. Но я-то знала, что нас разделяла одна стена и хлипкая межкомнатная дверь.
Надо сказать, он учел в нашем соглашении все нюансы, даже моё пожизненное содержание. Баснословные деньги. Не разорится ли?
Здесь было и предоставление мне работы, и другие мелочи, которые оберегали меня от дальнейших проблем. Отдельным пунктом указал на отсутствие физического контакта между супругами. То есть, в принципе, при расторжении брака я могла показать наше соглашение, чтобы подтвердить свою чистоту.
Поразительно.
Дэррэл Картер сделал договор максимально выгодным для ненавистной Фэй Виккори и совсем неудобным – для себя самого. Потому что, если я его обнародую, дурные слухи пойдут уже про профессора, заключившего столь странный союз.
А как же природная вредность, как же дикая обида на меня и бессильно злость за то, что я повязала нас магией?
Может быть, он не совсем потерян для общества и сумел оценить, какую жертву я приношу ради него?
Вряд ли. Скорее всего, решил пойти на уступки, чтобы не передумала.
Я подписала документ со своей стороны без дополнительных правок и подсунула под дверь спальни Картера на рассвете, когда солнце настырно лезло сквозь плотные шторы…
…Несколько часов тревожного сна, и наступило новое утро. Утро, в котором я была вынуждена делить одну ванную комнату с профессором. Утро, в которое нам принесли совместный завтрак в гостиную.
В походе я видела, как ест профессор. Неторопливо, со вкусом, аккуратно. За ним хотелось наблюдать. В самом грязном трактире Картер выделялся.
Сейчас он аристократично держал чашечку с кофе, не отрывая взгляда от газеты.
– Приятного аппетита, – сказала я, отсев на противоположный край дивана.
– Вам – тоже.
М-да, собеседник из него – закачаешься. Оно и к лучшему, правда. По утрам я не способна даже соображать, и уж точно не готова вести светский диалог. Тем более с ним. Тем более в таких условиях.
Преподавательский состав кормили прекрасно. Клубничный джем, свежая выпечка, жирное масло, желтое-желтое, сливочное до безобразия. Кофе тоже был хорош, не сравнить с той жижей, которую подавали в студенческой столовой.
– Вы подписали договор, – профессор перелистнул газету. – Нет замечаний?