– Нет, – качнул головой Альберт Сторм. – В академии настолько неспокойно, что без Дэррэла Картера нам никак не обойтись. Но я не хочу погружать тебя в детали. Не сейчас. Заполучи доверие Ирби. Это всё, что от тебя требуется.
***
Я возвращалась в покои Картера (вообще-то наши общие покои, но язык не поворачивался их так назвать, потому что моих вещей там набралось бы на одну коробку) за договором и в тысячный раз проговаривала диалог с Мэнни. Хоть мы и расстались на плохой ноте, но я нравилась бывшему однокурснику, а значит, не всё потеряно. Он мечтал меня добиться, я для него была всего лишь одной из желанных игрушек, которую должен купить папенька.
А игрушку, которую никак не получить, хочется ещё сильнее.
Надо разыграть карту правильно. Изобразить раскаяние, искренний восторг. Короче говоря, стать тем человеком, которого Мэнни всегда хотел во мне видеть.
Потянулась к дверной ручке, но что-то меня остановило. Сама не могу объяснить, что именно. В груди свело от дурного предчувствия. Я так и застыла с распахнутой ладонью, всматриваясь в холодный металл.
Может быть, у меня паранойя, может быть, я окончательно поехала кукушкой на фоне переживаний за Картера, но…
Сделала шаг назад, просканировала энергетику вокруг двери. Всё в порядке, магия не применялась.
Почему тогда интуиция вопит, и ком в горле скатывается ниже, раздирая изнутри?
Что-то не так.
Я, всё ещё на расстоянии, осматривала, приглядывалась и внезапно поняла, что конкретно меня смутило. Полупрозрачная капля, засохшая на деревянном полотне. Вроде бы ничего необычного, но глаза настолько привыкли к одной картинке, что мельчайшее изменение сразу же показалось неправильным. Голова ещё не понимала разницы, но чутье уже ощерилось.
Ручка была вымазана тонким слоем чего-то. Настолько тонким, что если не вглядываться – не увидишь.
Я сбегала за проявляющим составом, мазнула кисточкой по ручке. Та выкрасилась в рыжий, почти ржавый цвет.
На дверь был нанесен яд. Касания бы хватило, чтобы он впитался в кожу, а потом…
Я поняла, что начинаю трястись, что накатывает жгучий страх, готовый перерасти в истерику. В глазах помутилось, сердце заполошно колотилось в области живота.
Однажды мой кефир отравили – и спасла меня исключительно хорошая реакция Дэррэла. Сегодня никто бы мне не помог, дотронься я до ручки. Никто бы даже не понял причины – если бы отравитель вовремя смыл состав.
Когда Картер выйдет из тюрьмы, я отблагодарю его за то, что он сделал меня осторожным, вечно паникующим невротиком. За это и за многое другое.
Я оттерла яд с ручки свернутой в три слоя тряпкой, не тронув капель на дереве. Руки дрожали. Заперлась внутри покоев, но даже там не покидало чувство затаившейся угрозы.
Успокоиться. Выдохнуть. Здесь мне ничего не угрожает. Это место – единственное, где я могу расслабиться.
Надо рассказать Сторму, что за мной до сих пор охотятся. Кто? Зачем? Связано ли это с Картером? Я вновь вспомнила о проклятии, которое подхватила Регина. Случайность или закономерность?
Но почему всё утихло на какое-то время?
Ответ пришел быстро: после поездки меня оберегал Картер. Я всегда находилась рядом, никому бы в голову не пришла идея мазать его дверь отравой. А ещё мы поселились вместе, и я питалась тем, что приносили нам обоим.
Теперь Дэррэл далеко. Меня некому защитить.
Кто-то раздобыл яд и решил довести начатое до конца?
Я слонялась по комнатам, открывала и закрывала двери, поправляла занавески, чтобы хоть чем-то заняться.
Подумав, что Мэнни подождет буквально полчаса, вернулась к ректору и показала измазанную тряпку, напомнила про отравленный кефир и про Регину.
– Мы поймаем этого человека, – помрачнел тот сильнее обычного.
Уж постарайтесь.
Мне выдали новое снадобье от основных ядов – всё те же пять капель каждые три часа, – попросили быть особо внимательной и пообещали защиту, которую «никто не заметит».
– Повремени с Ирби, – посоветовал Альберт Сторм. – Давай разберемся с тобой самой.
– Нет уж. Дэррэла надо вытаскивать. Буду жить обычной жизнью, так даже правдоподобнее.
Поэтому я таки достала свой экземпляр договора, тревожно пролистнула его, будто сомневаясь, на месте ли все подписи и слова. Вдруг за эти недели бездействия текст попросту растворился.
Но он был всё тот же, короткий и понятный, не дающий возможности интерпретировать его как-то неправильно.
Ладно, начнем.
Мэнни обнаружился у фонтана в компании друзей. Он кривлялся, ходя по краю, у самой воды, то подпрыгивал, то маневрировал. Друзья улюлюкали и подбадривали его. Не знаю, в чем заключался смысл забавы, но все громко ржали.
Я задумалась над тем, какой он ещё мальчишка. Мальчишка, умудрившийся сломать жизнь другому человеку. Разве такое бывает?
– Поговорим? – подошла к фонтану, смущенно улыбнулась.
– Нам не о чем говорить.
– Пожалуйста, Мэнни. Ради нашей дружбы.
– Мы не дружим, – легко парировал он под хохот друзей.
– У-у-у, к тебе тут ассистентки клеятся, – начали они изображать воздушные поцелуи. – Красавчик!
Я мысленно взяла себя в кулак и изобразила вдвойне смущенную мордашку.
– Мне совсем не к кому обратиться. Только к тебе.
Мэнни с любопытством сощурился.
– Что тебе? – Он спрыгнул с бортика.
– Отойдем в сторону? Я… мне сложно… ну… перед всеми…
– Ребят, я на минутку, – бросил он.
Те, разумеется, начали подшучивать, насмешливо дергать бровями:
– А тебе хватит минутки?
– Что, даже не на пять?
– Такую девушку минуткой не удовлетворишь.
Я запомнила лицо каждого, чтобы потом проверять их работы особо тщательно и зловредно, придираясь даже к запятым. Маленькая, но месть. Мы сели на свободную скамейку – по правде, она была занята малышней, но Мэнни согнал тех жестом руки, – и я принялась залихватски врать.
Про то, как мне одиноко, про то, как страшно, что взрыв повторится опять. Про кошмарные сновидения, разумеется. Про то, что я совершенно беззащитна, и мне как никогда необходимо твердое мужское плечо.
– Пусть тебя Картер и защищает, – буркнул Мэнни, хотя в глазах его промелькнул интерес. – Ах да, он же будет гнить в тюрьме. Упс, незадача какая.
– Да не защитит он меня, – я всхлипнула. – Он… мы… смотри сам…
И всучила ему договор. Без лишних слов, но с нужной долей трепета. Вся такая воздушная, переживающая, закусывающая попеременно обе губы (верхнюю закусывать было неудобно, да и выглядела я глуповато, но того требовало якобы нервозное состояние).
Не девушка, а мечта любого парня.
– Что это за бумажки? – Мэнни выхватил какую-то строчку, и глаза его расширились. – Да ла-а-адно.
Он читал молча, быстро-быстро, отдельными фразами.
– Так вы это, вы что не по-настоящему женаты были? – сказал, пролистнув до наших с Картером подписей.
– Ага. Теперь ты понимаешь? Я не могла тебе ничего сказать, он не разрешал. Но теперь его нет, а мне так одиноко и страшно, – повторила в очередной раз. – Я всегда могла довериться только тебе.
Вообще-то никогда не могла, но это мелочи. Кто узнает-то. Мэнни хватило моих характеристик. Он уже гордо вздернул подбородок, всем видом показывая свою крутизну.
Как будто не его недавно Картер макал в грязь. Как будто не он год назад вылетал из кабинета профессора как пробка.
– Ну и чего ты хочешь?
– Я… – очередное нервное движение, – не знаю. Какого-то понимания, наверное. Что с Картером будет? Его собираются обвинять, да?
– Дался он тебя, – Мэнни поджал губы.
– Мы хоть и фиктивно, но женаты ведь. Я от него завишу, – осталось придумать, как именно. – А еще… а если это не он всё-таки? Вдруг нападут опять? Я глаза закрываю и вижу, как всё кругом горит.
– Я тебе по секрету скажу, Фэй, – Мэнни приблизился ко мне, носом практически коснулся моего лица и зашептал убежденно: – Тебе не о чем беспокоиться. Никто больше не нападет на академию. Понятно?
– Откуда ты знаешь?
– Просто знаю.
Его уверенность казалась подозрительной. Нет, я прекрасно догадывалась, что он – или его папа, не столь важно – связен с арестом Дэррэла. Но что-то в спокойном тоне заставило напрячься. Взгляд Мэнни окончательно похолодел, и в нем повеяло чем-то, что мне абсолютно не понравилось.
– Не скажешь, да?
– Не могу.
Может быть, применить любовное зелье (мой любимый способ связи с мужчинами) и попытаться выпытать правду через него?
Или как лучше поступить?
Я чувствовала, что близка к отгадке, которая могла бы перевернуть вообще всё. Но моих навыков убеждения не хватало, чтобы Мэнни открылся. Да и неудивительно. В сущности, мы были друг другу никем. Дружбой даже не пахло, искренностью – тем более.
Это только в древних легендах героям достаточно один раз пообщаться, чтобы разузнать всю правду. Причем злодеи обычно говорят долго и подробно, обсасывая детали злодейств.
В реальности же мало просто сесть и поговорить.
Нужно что-то ещё.
Например, доверие.
– Меня пытались отравить, – вдруг выпалила я. – Я только-только стерла с двери какой-то яд и отдала его ректору, но сомневаюсь, что он чем-то поможет. Меня травят не в первый раз.
– В смысле? – удивился парень. – Ты не врешь?
– Не-а. Хочешь, покажу тебе дверь? Я специально оставила капли, чтобы попытаться найти того, кто это сделал.
– Пойдем, – кивнул парень, подумав.
Если раньше он выглядел надменно и даже не размышлял перед ответом, то мои слова об отравлении заставили напрячься.
Что ж, одно понятно: ядом дверь измазывал не Мэнни.
Хорошая это новость или плохая, я ещё не решила.
Глава 16
Мэнни долго рассматривал дверь (мозгов хватило не трогать каплю пальцем), цокал языком и вообще вел себя удивительно оживленно. Я тем временем рассказывала про отравленный кефир, не забывая периодически шмыгать носом для глубины трагизма.
– Кому нужно тебя травить? – не понял парень. – Ты же не этот… Картер. Ты никому зла не делала.