– Сэр, так не… Мне кажется, вы… Ну… – Эви никак не могла подобрать слова, так что вместо этого спросила: – Что у вас случилось с королём Бенедиктом?
Злодей с нечитаемым выражением лица ответил:
– Не вижу, зачем это знать тебе, Сэйдж.
Он даже не пытался задеть её: Эви понимала, что он хотел лишь сделать сухое логичное замечание. Но всё равно стало обидно. Наверное, что-то отразилось у неё на лице, потому что его маска будто слегка треснула.
– Сэйдж, я не хотел…
– Кажется, пора возвращаться! – предложила она и пошла в лес, не оглядываясь. Спину она держала прямо, не обращая внимания на то, как горят шея и щёки. Под сапогами хрустела трава, заглушая Татьянну, которая звала её и просила подождать. Эви просто хотелось вернуться в замок, пока ещё что-нибудь не ляпнула.
Голос Татьянны теперь доносился издалека, но Эви всё равно услышала:
– Тристан, ты всегда был таким тупым? Или отупел недавно?
– Спасибо за помощь, как и всегда, Тати, – парировал Злодей, и Эви услышала его тяжёлые шаги.
Солнце коснулось её щеки, но она больше не радовалась теплу. Ветки задевали её по рукам. До неё вдруг дошло, сколько всего она не знала.
И сколько возможностей убить Тристана предоставляет это её незнание, если она не найдёт способ это исправить, и поскорее.
Глава 18
Его ассистентка была мучительно тиха.
Они вдвоём медленно брели к Маньяк-мэнору после очередного катастрофического семейного воссоединения. Какое мстительное божество прогневал Тристан, что ему пришлось за такой короткий срок навестить сразу двоих родственников?
Тристан обернулся посмотреть, где Татьянна, но его целительница, одна из немногих людей в его окружении, кого он терпел, тоскливо смотрела на дверь дома его сестры.
Он пожал плечами и поспешил за убегающей ассистенткой. Татьянна догонит, когда захочет.
Что важнее, теперь он почти понимал, куда клонил Бенедикт, связывая предателя с родными Тристана. Хотел уязвить? Возможно, но маловероятно. Король отлично знал, что Тристана не задеть такими жалкими играми.
Если что его и разозлило, так то, что Кларисса назвала его чудовищем. Так его называли не впервые, он вполне привык, даже научился наслаждаться. Но это сказала Клэр, а её лицо и голос так напоминали маму, что у Тристана разрывалось сердце.
В самых потайных мечтах Тристан представлял, каково было бы войти в таверну брата другим человеком. Там сидели бы Клэр и Татьянна, держались за руки и звали бы его к себе, протягивая бокал вина. Тристан сел бы к ним, наслаждаясь компанией, и ощутил бы, что вокруг – его родная семья.
Но этому не бывать.
Ещё одно доказательство тому, что эмоции – просто бесполезное неудобство, которое нужно старательно игнорировать. Именно из-за них всё шло неправильно – во всех смыслах. Малькольм, кажется, решил, будто они заключили своего рода перемирие, сестра смотрела на него как на грязь с подошвы, сотрудники с каждым днём сильнее переживали из-за надвигающихся бед, а ассистентка…
Ассистентка шла большими шагами и так размахивала руками, что смахивала на ветряную мельницу.
– Ты притихла… На тебя не похоже, – ляпнул он и чуть не стукнул себя ладонью по лбу.
Она резко остановилась и негодующе посмотрела на него.
«Да, я только что выставил себя дураком. Спасибо, что напомнила».
Он раскаивался, и это наверняка было прямым последствием того, что он проводил с ассистенткой слишком много времени: обычно он никогда не тратил время на раскаяние.
Тристан заморгал, выныривая из мыслей, и постарался вслушаться в поток слов, которые лились с губ Сэйдж. Но она морщила носик, и это отвлекало с удивительной силой.
– Вы слушаете? – вопросила она, возвращая его из грёз.
«Броситься бы на меч, хоть отдохну».
Глаза говорили, что ассистентка очень красива. Пытаться отрицать это значило согрешить против истины. Он подумал об этом сразу же, когда увидел её в лесу: солнечный свет обтекал плечи, а строгий взгляд смягчала доброта, которой он не заслуживал. Но красота была для него не важна. Обычно.
Женщины, с которыми он сходился, когда искал близости, смотрели на мир так же искажённо, как и он сам. Секс для него был способом удовлетворить естественную потребность – как сон или пища. Он не видел толка в страсти, в обожании, но при виде лица собственной ассистентки испытывал истерические всплески и того и другого.
Несмотря на то, что она всё ещё глядела на него так, будто он её пнул.
Этого он почему-то вынести не мог.
– Прости. – Он откашлялся. – Увидел пчелу и отвлёкся.
В пустоши, где водятся одни духи, у него было мало шансов убедить её в этом.
– Конечно. – Она сощурилась, и Тристану стало не по себе под её взглядом.
Он глубоко вздохнул, провёл рукой по волосам… и сдался.
– У нас с королём Бенедиктом долгая история. Только моя семья знает её целиком. Я не то чтобы не хотел поделиться с тобой. Я просто не знаю, как рассказать. – Ответ был честный, по крайней мере, Тристан постарался сделать его таковым.
Она смягчилась, и он ощутил, как в груди что-то натянулось.
– У меня в прошлом тоже были такие вещи. Я понимаю.
Вот это разожгло в нём искру любопытства, да такую, что с ног валит, но он лишь кивнул.
– Перемирие, Сэйдж? – Поколебавшись, он протянул руку, и она улыбнулась так, что в голове зазвенел тревожный набат. Но он отвлёкся на тепло её ладони.
Она чуть подалась вперёд, сияя голубыми глазами.
– Перемирие – это скучно, сэр, – заявила она театральным шёпотом, выпустила его руку и отвернулась.
Внезапно он сильнее испугался мести ассистентки, чем предателя, за которым охотился. Впрочем, и то и другое с большой вероятностью вело к его скорой гибели.
Глава 19
Точно свалится.
Она поднялась на цыпочки, балансируя рукой. Другой она тянулась к вентиляционному люку над столом босса. Не хватило всего пары дюймов, и она застонала с досады. Вентиляционная система замка должна была нагревать и охлаждать каждую комнату до комфортной температуры, и все каналы вели куда-то в глубь замка.
Но их обычно не использовали и не открывали, потому что палочка огня и льда была слишком непредсказуема – волшебная палочка, которую стащили у русалок. Такие должны были разогреваться или охлаждаться, но эту, кажется, кто-то проклял, так что она выдавала температуру на свой вкус, и результат, как правило, не совпадал с нужным.
Так что палочку убрали подальше, а вентиляцию закрыли. Кроме этой: эту Эви нужно было открыть. Изучив чертежи замка, она увидела, что канал над столом босса шёл прямо в столовую, где обедало большинство сотрудников. Если бы только получилось открыть эту заразу, можно было бы получать все нужные сведения прямо к столу.
Буквально, учитывая, что Эви до сих пор стояла на столе.
Когда ей пришла в голову эта мысль, босс куда-то ушёл, сотрудники тоже отправились на обед, так что ей ничего другого не оставалось. Задним умом она поняла, что не помешала бы стремянка. Кингсли как раз напомнил ей об этом, глядя, как она лезет на стол с другой стороны: в одной лапке «ПЛОХАЯ», в другой – «ИДЕЯ».
– Мне не нравится такая критика, – ответила Эви и упрямо подпрыгнула. Ноги в чулках оторвались от поверхности стола. Она ощутила, как люк поддался под пальцами, и когда приземлилась обратно, услышала шум голосов.
– Ух! Поверить не могу, что сработало.
– Я тоже.
Сухой голос отравил миг победы, и Эви обернулась к открытой двери кабинета, где обнаружила босса, который, подняв бровь, прислонился к косяку.
– Я открыла вентиляцию, – сообщила она, показывая наверх так, будто это не очевидно.
– Я вижу. – Он бросил взгляд на обувь на полу, затем – на её ноги в чулках у него на столе и вернулся к её лицу.
– Не хотела лезть в обуви к вам на стол. Подумала, это как-то грубо, – разумно пояснила она.
– Да, следует соблюдать этикет, когда стоишь на чужой мебели.
Эви кивнула, сделав вид, что не уловила сарказма.
– Вот именно. А вентиляция нужна, чтобы мы могли слушать, что про вас говорят за спиной.
– Надеюсь, ничего хорошего, – сказал он, подходя.
С утра он привёл себя в порядок, потому что свободная чёрная рубашка была заправлена в удобные кожаные штаны, подчёркивая узкую талию. Эви закашлялась и подняла взгляд к вентиляции, встав на цыпочки, чтобы разобрать голоса.
– Ничего не понятно. – Она взглянула на босса – тот наблюдал за ней с непонятным выражением лица. – Залезайте сюда, вам будет лучше слышно, вы… – Но нога угодила на скользкую бумажку, и Эви полетела вниз.
Она коротко вскрикнула, ожидая удара об пол, но босс нырнул вперёд, чтобы поймать. В итоге, разумеется, рухнули оба. Когда они приземлились, Злодей оказался снизу и принял на себя весь удар, а Эви упала сверху.
– Ой!
– Именно. Ой. – Слова хрипло хрустели, но кажется, босс не ушибся. Он вздохнул и опустил голову на каменный пол. – Цела?
– Да, вы меня поймали.
– Какой я молодец, – без эмоций ответил он и пригладил рукой волосы.
Эви частенько замечала, что босс трогает волосы. Будто нервный жест, вот только у него вряд ли были такие.
Эви выпрямилась, пригляделась и невинно заявила, почёсывая подбородок:
– Ого, лысина!
– Что? – рявкнул босс с таким ужасом, что Эви не хватило духу пугать его и дальше.
– Я дурачусь, Тёмный Лорд. Ваши идеальные волосы в целости.
– Всего лишь волосы, мелочь какая.
Но он так по-детски ворчал, что Эви умилилась, и комнату затопило внезапное тепло, которое не имело никакого отношения к вентиляции. Они замерли на миг, а потом он криво ухмыльнулся, и Эви так широко улыбнулась в ответ, что чуть щёки не лопнули.
– Сэйдж? – выдохнул он.
– Что? – слегка смущённо отозвалась она.
– Не могла бы ты, эм, слезть с меня?
– Ой, конечно! – воскликнула она, торопливо спрыгнула и бросилась к обуви. Нервно хихикнула. – Я чуть не забыла, что сижу на вас.