Но Блэйд заметил. Эви поняла по блеску глаз, а ещё по тому, как он остановился, чтобы не подносить Кингсли ближе.
– Если захочу сменить парфюм, спрошу, какие духи у тебя – так пахнешь приятно, даже когда издаёшь такие тухлые указы, Ребекка.
Эви заметила, как вспыхнули щёки Бекки, и едва не вмешалась, чтобы прогнать Блэйда. Но не успела – Бекки ответила:
– Снимай ткань, Эванджелина. У меня полно работы.
Сверкнув улыбкой, Эви схватилась за угол ткани и потянула, открывая картину, с которой провозилась последний час.
Повисла потрясённая тишина, а затем Татьянна завыла от смеха. Мимо шёл стажёр с подносом, полным чашек зелья; он мельком взглянул на новый портрет и разлил повсюду жижу, вписавшись в ближайший стол.
– Это же босс, – поражённо сказал Блэйд, кусая губы, чтобы не заржать.
Но это был не он – точнее, это было общепринятое о нём представление. Вчера вечером Эви шла по площади и наткнулась на тележку с большими, от руки нарисованными портретами Злодея – отвратительными и за полцены.
Не было лучшего способа потратить деньги.
– Какой ужас! – Бекки застыла на месте, и ужас в её глазах лишь добавил Эви удовольствия от маленькой мести боссу за то, что её исключили из последних планов.
В масштабе всё смотрелось ещё хуже: мужик с огненными волосами был прописан чётче, а крупные буквы внизу выделялись ярче.
ЗЛОДЕЙ
РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА УБИЙСТВО, ИЗМЕНУ И ЗЛОДЕЙСТВО ВСЕХ СОРТОВ
ОПАСЕН. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ
– Добавьте к списку обвинений «уродливый», – заметил Блэйд.
Эви и Татьянна прыснули. Бекки всплеснула руками, гневно взирая на всех троих – взгляд сочился ядом.
– Вы все делаете посмешище из нашей работы! – Она вздёрнула подбородок и подпрыгнула, когда Блэйд засмеялся. – Босс даёт нам всем достойную, хоть и непубличную работу. Будь у вас хоть капля разума, вы проявили бы больше уважения, учитывая, как редка такая возможность.
Все замерли, потом заговорил Блэйд.
– Извини, – тихо, встревоженно произнёс он. Тревога сменилась испугом, когда Бекки резко развернулась и пошла прочь. – Ребекка! Подожди! – окликнул он, передал Кингсли Татьянне и бросился за стремительно уходящей Бекки.
Эви ощутила непривычное желание встать на сторону Бекки и вдруг поняла, что ничего не знает о том, как та получила эту работу. Никогда не спрашивала. Может, пора уже поинтересоваться. Вдруг, если постараться узнать Бекки получше, у них найдётся нечто общее.
– Тати, попроси, пожалуйста, Марвина сообщить мне, когда вернётся босс. Хочу видеть его лицо, когда он войдёт и увидит новую картину.
– Тогда обернись.
Эви застыла, медленно повернулась в направлении голоса, точно зная, кто там стоит. И для этого ей не потребовался даже Кингсли, который посмотрел ей за спину и поднял табличку с надписью «БЕДА».
– Добрый день, сэр.
Глава 31
Карикатура была потрясающая.
Но привлекло его внимание так, что он даже вздрогнул, скорее выражение лица ассистентки. Она лукаво улыбалась, в глазах стоял удовлетворённый маниакальный блеск.
В голову пришла дикая мысль о том, чтобы развесить по комнате ещё сотню этих ужасных портретов, лишь бы это выражение не сходило с её лица.
Сэйдж охнула, потрясённо оглядывая его.
– Что с вами стряслось?
А, да, он забыл смыть кровь.
– Повздорили с гивром, – признался он.
Тристан промокнул сочащийся ожог на лбу и отдёрнул руку. Ловля гивра – работёнка не из простых, но её нужно было выполнить.
Мысль о гивре напомнила ему о кузнеце… И о том, как Тристан неосмотрительно пропустил, насколько Сэйдж было не по себе в присутствии этого человека.
Мелкие признаки её работы в кузнице обезоружили его. Выцарапанные на старом столе рисуночки были кривые, но милые. И эти бумажные бабочки, которые остались на окнах, – такие же Сэйдж расклеила по всем стенам в первый же день здесь. Они просто бесили его.
Но он почему-то огорчился, когда она сняла их.
Следы Сэйдж в той кузнице были повсюду, и это нервировало и радовало его в самой отвлекающей манере. Поэтому Тристан не замечал её состояния, пока не стало слишком поздно. И выяснилось, что за это он почти ненавидит себя.
Нехорошо.
Он видел, что ассистентка борется с желанием броситься к нему и рассмотреть рану… Без этого можно было обойтись.
– Татьянна, можно тебя на пару слов? – попросил он и отошёл в место потише. Подальше от ассистентки, так, чтобы ей не было слышно.
Светящиеся тёмно-коричневые руки возникли перед лицом, но он убрал их.
– Спасибо, Татьянна, но скоро само заживёт.
Он кашлянул, покосился на ассистентку, которая погрузилась в крайне долгий диалог с Кингсли, если мельтешение табличек в одно слово можно таковым счесть. Злодей повернулся к Татьянне и тихо сказал:
– У меня в кабинете тебя ждёт один кинжал.
– Кого режем? – удивилась Татьянна.
– Что? – Но он почти сразу узнал едкий блеск глаз – с детства его помнил. – Он волшебный. Он, эм… Спроси Сэйдж.
– Это связано с магическим шрамом у неё на плече? – прошептала Татьянна, встревоженно глядя на него.
– Она говорила тебе? – удивлённо спросил Тристан.
– Чую его каждый раз, когда лечу её. Но я ни разу не спрашивала, а она сама не говорила.
Татьянна посмотрела на Сэйдж, которая как раз показывала Кингсли большой палец в ответ на табличку, которую Тристану видно не было. Он поёжился, представив, на что её мог подбивать Кингсли.
– Рядом с кинжалом ей становится больнее, – сказал Тристан, ощущая удивительную беспомощность от того, что сам не в силах исправить это. – Можешь что-нибудь сделать?
Татьянна ответила со спокойной целеустремлённостью:
– Сделаю что угодно, чтобы помочь ей.
Смешно, да и неважно, но его успокаивало, что Татьянна, казалось, встала бы против всего мира, защищая Сэйдж.
– Спасибо. – Это слово он произносил не так уж часто, но если кто и заслуживал этого, то Татьянна.
Она кивнула, дружески, по-родственному хлопнула его по плечу и быстро направилась к себе, сияя розовым шлейфом платья.
Тристан вернулся к Сэйдж, которая с удовлетворённым видом примеривалась к картине большим пальцем, а Кингсли квакал рядом. Хриплый смешок просился наружу, но Тристан вовремя спохватился. Вместо этого он наклонился и посмотрел на картину над плечом Сэйдж. Сделал вид, будто не заметил, как у неё перехватило дыхание и что с ним не приключилось того же.
– Скошено налево, – прошептал он и быстро убрался подальше от её ванильного аромата, который мешал ему формулировать полные предложения.
– Уф, Кингсли, ты был прав, – согласилась она и потянулась поправить раму.
У Тристана зачесались руки коснуться её, что было бы совершенно неприемлемо.
Он бросился в кабинет, и, услышав удаляющийся топот его сапог, ассистентка бросилась вслед за ним.
– Простите. Вас не было в замке всю неделю, а потом вы возвращаетесь и заявляете, что играли с гивром!
Распахнув дверь, он с удовольствием отметил, что Татьянна уже забрала кинжал и ушла. Он взял ближайший к столу стул и чуть повернул его к окну. Так просто красивее выглядело, и тот факт, что в этом положении солнце падало под нужным углом, отблёскивая на длинных чёрных волосах Сэйдж, не имел никакого значения.
Тристану просто хотелось, чтобы стул стоял так.
– Я с ним не играл, Сэйдж.
Он поморщился, удобно устраиваясь на другом стуле, не стал даже утруждаться и обходить стол, чтобы сесть на свой собственный. Поборол глубокий вздох, когда ассистентка опустилась неподалёку и солнце коснулось её щёк.
Просто место для стула хорошее.
– А что тогда, обсудили с ним налоговую реформу? – буркнула она, поглаживая записную книжку, с которой никогда не расставалась.
– Мне нужен был гивр, потому что его хочет поймать король Бенедикт, – признался он. Так было проще.
– А ему что нужно от этой твари? – полюбопытствовала Эви.
– Не знаю. Но если что-нибудь нужно королю, нужно обязательно сделать так, чтобы он этого не получил.
– Потому что он вам на ногу наступил? – риторически спросила Сэйдж и потянулась через стол за пером в чернильнице, открыв Тристану изумительный вид на усыпанную светлыми веснушками ключицу.
В горле пересохло, и пришлось допить остатки воды из фляжки.
– Вы правда поймали гивра? – Сэйдж принялась яростно записывать что-то в тетради. – Поискать, как за ним ухаживать?
– Некогда. – Разумеется, так бы и следовало поступить, но Тристан десять лет потратил на подготовку к этому моменту.
Они поймали гивра.
Наконец-то.
Когда Тристан встретился со зверем лицом к лицу, когда заглянул ему в глаза, подтвердились все его страхи – чувство, которое он испытывал крайне редко. Но когда такой огромный зверь смотрит тебе в душу, это ужасает. Он закрыл тварь в клетке – достаточно большой, чтобы гивр мог размяться, и между ними установилось полное взаимопонимание.
Им обоим было кого защищать – гивр это уловил.
Или Тристан тихо сходил с ума и тучи, которые набежали с горизонта, приглушив свет на лице Сэйдж, стали метафорой того, как он очерняет всё, чего касается.
– Странно, – заметила Сэйдж, взглянув на темнеющее небо за окном, и подпрыгнула, когда стены сотряс гром.
– Нет, к сожалению, когда держишь гивра в клетке, этого следует ожидать. – Он коснулся переносицы, сжал другую руку в кулак.
– Грозу?
– Их не просто так зовут «мстительные дети судьбы». Пленение гивра всегда влечет за собой какие-нибудь природные последствия, и чем дольше держишь его, тем хуже.
– Природное последствие за поимку этого гивра – гроза? – Будто в ответ сверкнула молния, за ней раздался ещё один раскат грома. Она вцепилась в локоть Тристана маленькой ладошкой, испуганно глядя на него.
Прикосновение жгло.
Он стряхнул её руку, встал и прислонился к стене, пытаясь держать дистанцию, которая позволяла бы мыслить как следует.