— А Марта?
— И с ней мы расстаемся по тем же причинам.
— Ленни, мне нужно оплачивать счета.
— Я понимаю, — кивает он. — Поэтому мы предлагаем тебе остаться еще на две недели. А потом заплатим еще за две. Думаю, месяца достаточно, чтобы найти новую работу, как считаешь?
— Думаю, да.
Он кладет руку мне на плечо:
— Кейша, мне действительно очень жаль. Как только Тревис начнет сниматься, мы возьмем тебя назад.
Да? И когда это произойдет, белый долбаный придурок?
— Хорошо, — говорю я.
Уже у двери он поворачивается ко мне:
— Кстати, я уеду из города на пару дней. Посмотри за моим братишкой, ладно?
Ленни выходит из комнаты, и я застываю в шоке. Без денег, без работы, скоро у меня и дома не останется. А как же Марта? Куда она пойдет? Что же тебе делать, сестренка? Думаю, прежде всего ответить на звонок.
— Алло? — рявкаю я. У меня сейчас не лучшее настроение.
— Могу я поговорить с Кейшей Кристи?
Узнаю голос парня из Внутренней налоговой службы. Неужели у него нет занятия лучше, чем ходить за мной по пятам? Интересно, он все в том же дешевом костюме?
— Ее нет, — отвечаю я, стараясь как можно лучше имитировать интонации белой женщины. — Ей что-то передать?
Подозреваю, что я говорю с Кейшей Кристи, — слышу я. Вот черт! — Если это так, надеюсь, она понимает, что проблема не решится сама собой. Тем более она не такая уж маленькая.
Вешаю трубку. Я услышала достаточно. Нужно разгребать массу дерьма, а тут еще этот чертов бюрократ дышит мне в спину.
Направляюсь к машине и вижу, как из кустов выбирается Лу, обвешанный фотоаппаратами.
— Спокойной ночи, Кейша, — гудит он низким голосом.
Я так расстроена из-за увольнения, что не обращаю на него внимания. Пытаюсь открыть машину, но ничего не выходит. Лу подходит, чтобы помочь мне.
— Давай, я попробую, — предлагает он и, взяв ключи, с легкостью отпирает дверь.
— Спасибо, — бормочу я, забираясь внутрь.
Но он придерживает дверцу, не давая мне ее захлопнуть. Сердито смотрю на него.
— Ты хорошо выглядишь, малышка. Вижу, что у тебя плохое настроение, но выглядишь ты отлично. Как тебе удалось так быстро сбросить вес?
— Вес? Что? Разве я была толстой?
— Яне говорил этого. Или мужчина не может сделать комплимент хорошенькой девушке?
Лу прав. Может, он не такой уж плохой парень. И, сама не понимая, что делаю, вдруг спрашиваю:
— Сколько, ты говоришь, мы можем получить за фотографию Тревиса?
Его глаза загораются.
— Зависит от того, что это будет. Тревис на Родео-драйв стоит всего пятьдесят баксов, а вот Тревис в какой-нибудь «ситуации» может принести нам тысячи.
Завожу машину и прихожу в себя. Это же сумасшествие! Я не могу так поступить! Где мое самоуважение?
— Забудь об этом, — отрезаю я. — Я ничего тебе не предлагала.
Захлопываю дверцу, жму на педали и уезжаю.
Час спустя, когда я разделываюсь с третьим по счету «Криспи крем», звонят в дверь. Решаю, что это снова парень из налоговой службы, но, осторожно посмотрев в глазок, вижу Лу. Открываю дверь, кипя от негодования.
— Какого черта ты здесь делаешь? Кто тебе дал мой адрес? — кричу я.
— Я пришел извиниться, — говорит он и, похоже, не лукавит.
— За что?
— За то, что пытался втянуть тебя в свои дела. Неужели он сказал это?
— Ты серьезно?
— Не буду рассказывать тебе красивую историю о том, как когда-то мечтал стать серьезным фотографом. Это будет неправдой. Работой я зарабатываю на жизнь, она мне нравится, и я не собираюсь извиняться. Но мне не стоило предлагать это тебе. Ты хорошая девушка, я уверен, и поэтому пришел сюда извиниться.
— А ты не пудришь мне мозги ? — сомневаюсь я в его искренности.
— Черт возьми! А что мне от тебя может быть нужно?
— Не знаю. Извини, у меня был тяжелый день. Меня уволили.
— Шутишь?
— Заходи, у меня вроде есть пиво, если хочешь.
— Ну что ж, с удовольствием.
Лу входит, и я закрываю за ним дверь.
— Вот это да! — Он поражен. — Ты одна живешь в таком доме?
— Да, Марта переехала в домик для гостей.
Лу проходит в комнату и замечает коллекцию записей отца.
— Ты очень любишь джаз, да?
— Можно и так сказать.
Лу внимательно разглядывает комнату, замечает на стене золотые диски и «Грэмми» и подходит ближе, чтобы рассмотреть их.
— Постой! Эдди Кристи был твоим отцом? — спрашивает он.
Я киваю.
— Вот это да!
Я иду за пивом. Вернувшись, вижу, что он разглядывает один из альбомов отца.
— Твой старик был легендой, малышка!
— Он и для меня легенда. Ведь мне исполнилось всего шесть, когда он умер.
И внезапно я начинаю плакать. Лу подходит и обнимает меня. Уже очень давно я не была в объятиях мужчины, дольше, чем готова это признать. Продолжаю плакать, но мне становится лучше. Приятно, когда тебя обнимают. Вот черт!
РВЙЧЕЛ
Сегодня я видела Викторию обнаженной. Сначала это показалось мне очень странным, но потом я привыкла. Она хотела, чтобы я обработала воском ее спину внизу. Там растут тонкие темные волоски, и она их терпеть не может. Я ее понимаю. В средней школе я знала одну девушку с бородой. Ее звали Денис. Надеюсь, у нее все хорошо! Это было действительно печальное зрелище, потому что, не побрившись с утра, — к двенадцати часам она обрастала щетиной, как мужчина.
Мне пришлось разложить массажный стол. Это было непросто, но как только я справилась, Виктория сбросила одежду и взобралась на него. От удивления я невольно открыла рот.
— В чем дело? — поинтересовалась она в свойственной ей неприятной манере. — Ты никогда не видела обнаженную женщину?
Что ж, знаменитую обнаженную женщину я никогда не видела, тем более лично. Но это произошло сегодня утром. С приездом в Лос-Анджелес я узнала многое, о чем раньше и предположить не могла.
Интересно, чем сейчас она занята? Я внизу, жду сигнал интеркома, но когда он наконец раздается, подскакиваю на месте.
— Рошель?
— Да, мисс Раш?
— Поднимись ко мне, — приказывает она.
Иду наверх, размышляя, что на этот раз сделала неверно. Виктория расхаживает по комнате в маленьких трусиках-танга. Стараюсь не смотреть, хотя у нее великолепное тело для женщины ее возраста.
— Взгляни на меня, — говорит она и наклоняется так близко к моему лицу, что мне приходится отступить. Похоже, она только что пользовалась скрабом. — Ты видишь морщины?
— Мадам?
— На моем лице, Рошель! У меня на лице есть морщины?
— Нет, мадам, — лгу я. Кое-где видны мелкие морщинки, но я не хочу ее обидеть.
— Смотри внимательнее, — командует она и придвигается совсем близко. Мне неловко от такой близости с обнаженной знаменитостью. Это невероятно, но от нее пахнет вареными яйцами! Пристально разглядываю ее лицо. Она внимательно следит за мной.
— Ничего не вижу, — наконец сообщаю я.
— Ничего?
— Нет, — уверяю я. — Никаких морщин… Но зато два седых волоска в бровях.
Не знаю, зачем я это сказала. Может, хотела, чтобы осмотр закончился, и боялась, что этого не произойдет, пока я не выдам что-то конкретное.
— Что? — Виктория в ужасе.
— Всего два, — пытаюсь успокоить ее я. Она несется к зеркалу с подсветкой и кричит:
— Принеси мне пинцет!
Протягиваю пинцет, и она как сумасшедшая начинает выщипывать брови. Пытаюсь на цыпочках выйти из комнаты, но меня останавливает грозный рык:
— Разве я разрешила тебе уйти?
— Нет, мадам.
Она продолжает свое занятие, а я стою рядом, сжав руки, как школьница, которую только что отругали.
— Где Мэтти?
— У своего друга.
— Какого друга? У него их много!
— У Тейлора.
Она опускает руки.
— Он убрал комнату?
— Я не знаю.
— Почему бы тебе не проверить?
В комнате Мэтта настоящий свинарник. Грязная одежда разбросана по полу, кровать не убрана, упаковки от еды и скомканные салфетки «Клинекс» уже не умещаются в переполненной мусорной корзине. Возвращаюсь к Виктории.
— Он не убрал.
Она поднимает только что выщипанную бровь:
— Я не разрешила уходить, пока он не уберет комнату. Верни его немедленно.
— Но я не знаю, где живет Тейлор! Виктория открывает баночку с кремом.
— Это записано в Книге!
Ну конечно! Я бегом спускаюсь в винный погреб И открываю раздел «Друзья Мэтта». Тейлор живет в Таузенд-Оукс, а это достаточно далеко от Брентвуда. Поднимаюсь наверх. Виктория накладывает под глаза крем бирюзового цвета и издает очень странный звук, как будто сморкается: «Ханва! Ханва!»
Объясняю, что до дома Тейлора ехать достаточно долго, особенно сейчас, в самый пик.
— Пусть это будет тебе уроком, — говорит она и дважды издает этот странный звук.
— Мне? — Я сбита с толку.
— В будущем ты должна следить, чтобы он убирал свою комнату.
— Хорошо, мадам, — подчиняюсь я. — Извините. Я вернусь, как только смогу.
— Нет, — заявляет она. — Быстрее.
Проходит целый час, прежде чем я доезжаю до места. Трижды нажимаю на звонок, но никто не открывает. В конце концов на пороге появляется подросток. Темные волосы стоят торчком, на шее — собачий ошейник с заклепками.
— Мэтт здесь? — спрашиваю я.
— А ты кто?
— Меня зовут Рейчел. Я ассистент его матери.
— Подожди здесь, — говорит он и захлопывает дверь.
Слышу приглушенные голоса. Потом выходит Мэтт.
— Чего тебе?
— Твоя мать хочет, чтобы я привезла тебя домой.
— Зачем это? — изумляется он.
— Ты не убрал свою комнату.
— И что?
— Я только выполняю поручение. И буду тебе очень признательна, если сейчас ты поедешь со мной.
— Дружище, если ты сейчас останешься, — вмешивается Тейлор, — она может не пустить тебя в поход в следующие выходные.
— Твою мать! — кричит Мэтт. — Ты прав! — Он выбегает из дома, а я тихо благодарю Тейлора за помощь. В ответ тот захлопывает дверь перед моим носом.