Рядом с ней мужчина схватился за завитки чугунной решетки.
– Убийцы! – заорал он. – Убийцы!
Другие голоса подхватили. Посыпались угрозы и проклятия.
– Выпускайте добровольцев, – властно произнес председатель, перекрывая шум.
Он взмахнул рукой. Раздался щелчок бича. Из-за деревьев показалась марширующая колонна. Голые до пояса добровольцы шагали по три в ряд. Направляясь к воротам, они прошли совсем близко от Барри и Морин. Это были те же самые люди, что рыли бассейн и котлован под фундамент. Вблизи стало видно, что у многих не хватает кистей рук, у других были страшные шрамы на лице, а некоторые хромали. Барри невольно вспомнил повязку на глазу Кенни Толкина.
Мимо промаршировал Грег Дэвидсон, глядя прямо перед собой. Правая половина головы у него была выбрита, и с этой стороны не хватало уха. Толпа расступилась, пропуская добровольцев. У тех не было ни дубинок, ни клинков, ни ружей, зато была неумолимая решимость. Чувствовалось, что они ни перед чем не остановятся.
Армия Бонита-Висты, подумал Барри. Знают ли о ней другие жители поселка или появление добровольцев такая же неожиданность для всех, как для него самого? Люди пришли вооруженными – значит, готовились к бою, а выходит, они – всего лишь резерв на крайний случай. Основная сила обороны – добровольцы.
Барри не подозревал, что их так много. Идут и идут.
– Почему они такие? – дрожащим голосом спросила Морин.
– Не знаю.
– Как будто… под гипнозом.
– Их привлекли за неуплату, – произнес незаметно подошедший Фрэнк Ходжес. – Они не выплатили штрафы.
Рядом вдруг возник Нил Кэмпбелл с вечным планшетом в руках.
– Почитайте устав. Там все сказано насчет отработки за неуплату.
– Открыть ворота! – скомандовал председатель.
Громадные створки медленно распахнулись наружу, оттесняя горожан.
– Мерзавцы, как вы смеете!.. – завопила женщина.
Берт, хозяин кафе, поднял дробовик.
– Вы сами знаете, что вы сделали! И мы знаем! Вам это так не пройдет!
Добровольцы двинулись на толпу.
И началось побоище.
У Барри заныло под ложечкой при виде того, как полураздетые добровольцы безжалостно бьют в живот матерей погибших детей, вырывают ружья у горожан и прикладами колотят тех же горожан по голове. Странно было стоять вот так, обозревая сражение, словно какой-нибудь генерал, пока другие за тебя воюют. Нахлынуло отвращение к себе, к соседям, ко всем участникам этого фарса.
Каким-то чудом не прозвучало ни одного выстрела, однако бой все равно был жестоким. Противники всеми силами старались изувечить друг друга. Барри с ужасом увидел, как однорукий доброволец пальцами ткнул в глаза старика в фермерском комбинезоне.
Где же помощники шерифа? Добровольцы явно брали верх, когда наконец подоспели блюстители порядка, с сиреной и мигалкой. Им пришлось вылезти из машин на приличном расстоянии от ворот: ближе дорогу перегораживали автомобили горожан. Металлические крыши и ветровые стекла отражали огни мигалок. Все вокруг залил неестественный, по-цирковому яркий свет. В мегафон загремел искаженный помехами голос:
– Разойдись! Разойдись!
Помощники шерифа с дубинками принялись разгонять толпу, хватая и арестовывая тех, кто не желал прекращать драку. Добровольцев задерживать никто не пытался. Молчаливые люди без рубашек, многие в крови и синяках, вновь построились и зашагали в глубь поселка.
Барри посмотрел на Хитмэна. В мерцающих красно-синих сполохах он увидел, что шериф улыбается.
Фрэнк незаметно втиснулся между Морин и Барри.
– Я слышал, ты хотел поиметь мою жену, – шепнул он.
– Элизабет Дайсон пожаловалась на тебя в правление, – произнес возле другого уха Нил Кэмпбелл. – Говорит, в день похорон Рэя ты принудил ее к оральному сексу.
– Вранье! – заорал Барри. – Вы оба лжете!
Мужчины загоготали и мгновенно исчезли в толпе.
Кто-то, проходя мимо, задел Барри плечом, и тут же его толкнули в спину. Вокруг творился хаос. Происходящее напомнило Барри финальную сцену фильма «День саранчи».
Хоть бы одно дружелюбное лицо увидеть – Майка или кого-нибудь из гостей Рэя. Но со всех сторон смотрели враждебно настроенные незнакомцы. Такое единодушие наводило на мысль, что это делается по чьему-то приказу.
– Подожди здесь, – сказал Барри жене и двинулся туда, где стояли члены правления.
Старики смотрели на него. Морщинистые лица сохраняли глубокую серьезность, хотя в глазах искрилось веселье.
Приблизившись, Барри понял, что дело не в освещении – старики действительно выглядели своеобразно. Лиз была права, тут что-то кроется.
– Вы, должно быть, Барри Уэлч, – проговорил председатель.
Барри наставил на него указательный палец и рявкнул:
– Не вздумайте со мной шутки шутить!
Джаспер Колхаун кивнул с легкой улыбкой.
Барри сильно толкнули в плечо. Он обернулся, но так и не смог разглядеть в толпе, кто на него налетел. А когда вновь повернулся к правлению, возле сосен никого не было.
Старики исчезли.
И сейчас же погас свет в будке охранника. Красно-синие мигалки удалялись одна за другой – сотрудники шерифа увозили арестованных. Правление словно растаяло в воздухе. Как они ухитрились? Трудно представить, чтобы эти напыщенные старцы удрали бегом через лес в развевающихся мантиях.
– За вами следят, – сказала какая-то женщина.
Барри узнал старушку из дома рядом с теннисным кортом. Он так и не понял, хотела она его по-дружески предостеречь или, наоборот, запугивала.
Барри вернулся к Морин, кипя от злости. На него косились хмуро и подозрительно.
Жена разговаривала с Майком и Тиной.
– Все в порядке? – спросил Майк.
Барри помотал головой.
– Что ты сделал? – спросила Морин. – Что ты им сказал?
– Это война, – ответил Барри.
Морин закончила печатать ответы на пять жалких имейлов, которые пришли на ее веб-страницу за последние три дня, причем прекрасно сознавала, что их авторы не заключат с ней контрактов. Печально видеть, что проект, на который потрачено столько времени и сил, не оправдывает ожиданий.
Спасибо, хоть калифорнийские клиенты ее не бросили.
Морин откинулась на спинку стула. Уходить от компьютера не хотелось. Здесь, по крайней мере, можно притвориться, что ты не жительница Бонита-Висты, а простой бухгалтер в самой обыкновенной фирме, и все, что происходит за стенами дома, тебя совершенно не касается.
Барри все еще злился и хорохорился, однако не мог скрыть тревоги.
– Может, все-таки пора признать поражение и вернуться в Калифорнию? – спросила Морин.
Вот этого не нужно было говорить.
– Кто даст мерзавцам отпор, если не мы? – спросил муж с пафосом. – Ты готова бросить Лиз и остальных запуганных жителей? Мы заботимся не только о себе! Нам дана возможность изменить мир к лучшему! Сделать что-то достойное!
Морин кивнула, успокаивающе подняв руки. Она понимала, что Барри нельзя загонять в угол. Если оставить ему лазейку, он, возможно, и сам поймет, что уехать – самое разумное решение. А изображать Дон Кихота можно и потом, издалека.
Морин погасила экран и выключила компьютер. Ее преследовало неприятное чувство, что они как будто заключили пусть и временный, но все-таки союз с ассоциацией. Она знала, что Барри это тоже беспокоит. По приказу правления кто-то травил собак в Корбане, еще и двое детей погибли. Шериф не пожелал начать расследование, поэтому родственники и друзья решили взять дело в свои руки. Устроили митинг, чтобы привлечь внимание к своей беде. Это справедливо, на стороне горожан нравственная правота, а они с Барри, как и другие жители Бонита-Висты, всего лишь заботятся о собственной безопасности и сохранности своих домов.
Они оправдывают себя тем, что самозащита – естественная человеческая реакция, однако сердце подсказывает совсем другое. Получается, что они, как последние эгоисты, больше заботятся о недвижимости, чем о жизни детей.
Они с Барри не хотели участвовать, их практически заставили, и тем не менее они пришли к воротам вместе со всеми. Сейчас Морин было стыдно. Следовало выступить против ассоциации или, по крайней мере, сохранить нейтралитет – остаться дома и пересидеть эти события. В крайнем случае заплатили бы штраф…
Удивительно, что их все еще обслуживают в городском супермаркете.
Вчера они впервые после митинга отправились за покупками в Корбан. Слегка трусили и даже пригласили Майка с Тиной и их друзей, Лу и Стейси, поехать вместе. Однако ни кассирша, ни двое других покупателей ничего не сказали. Барри и Морин закупили продуктов на две недели вперед.
Возможно, свою роль сыграл стоявший возле кассы помощник шерифа.
Хоть это и был всего лишь Уолли Аддисон.
Впрочем, на крайний случай они уже составили запасной план. Ближайший соседний город – Мьюл-Парк. До него, правда, сорок миль, но при необходимости можно за утро съездить туда и обратно и набрать запасов на целый месяц. Наверняка в Корбане затаили обиду на жителей Бонита-Висты и на попустительство шерифа. Рано или поздно недовольство найдет выход.
Морин мрачно смотрела в пустой монитор. Не ошиблись ли они с Барри, обвиняя ассоциацию во всех грехах? Что, если настоящий серый кардинал – как раз Хитмэн? Он вершит дела, как хочет, и в Корбане, и в Бонита-Висте. Шерифу надлежит поддержать родственников погибших и привлечь к ответу виновников отравлений, а он все пустил на самотек и дождался, пока напряжение в городе перехлестнуло через край. Зато когда обозленные жители решили сами вершить закон, Хитмэн вновь напомнил им о своей власти – позволил избить горожан, а потом их же и арестовал. Теперь вот поставил дежурного в магазине, чтобы жители поселка могли покупать продукты. Другой сотрудник наблюдает на автозаправке, чтобы машины жителей Бонита-Висты обслуживали без проблем.
Шериф словно объявил в Корбане военное положение, и это он вполне мог сделать без помощи ассоциации.
Хотя нет, Морин просто хочется так думать. На самом деле шериф – пешка. Грубая сила. А мозг – правление ассоциации…