– БВТВ?
– «Бонита-Виста ТВ», – объяснил Барри. – Забыл вам рассказать. В поселке повсюду натыканы камеры слежения. Записи потом передают по телевизору.
– Иногда показывают и то, что снято в чьем-нибудь доме, – тихо прибавила Морин.
– Господи!
– Не волнуйтесь, я по всему дому прошелся частым гребнем. Здесь мы в безопасности.
– Внутри дома – допустим, – сказал Джереми. – А снаружи надо быть постоянно настороже. Держите лицо, улыбайтесь и не говорите лишнего. На улице, в лесу, на пустующих участках – не расслабляйтесь, это вражеская территория.
От его слов все приуныли и вскоре засобирались спать. Морин постелила Чаку с Данной на диване, затем отвела Джереми и Лупе в гостевую спальню. Барри вытащил из чулана матрас и устроил Дилану постель на полу в рабочем кабинете Морин, бросив сверху одеяло. Потом ушел в спальню, закрыл дверь, разделся и, забравшись под одеяло, стал ждать Морин, но не дождался и заснул как убитый – должно быть, сам не заметил, насколько вымотался.
На другой день, когда они завтракали, позвонила Лиз. Казалось бы, ерунда, но, учитывая происходящее, – целое событие. Морин схватила трубку и убежала разговаривать в спальню, махнув Барри рукой, чтобы он занялся оладьями.
За последнее время они с Лиз разговаривали всего один раз, на собрании, да и то обменялись только парой ничего не значащих слов. Голос Лиз окреп, и сама она, кажется, наконец начала приходить в себя после похорон Рэя.
– Извини, что давно не звонила, – довольно бодро начала Лиз. – Просто я на какое-то время поддалась горю и отчаянию и слишком жалела себя.
– Как ты сейчас? – спросила Морин, присев на кровать.
– Сравнительно неплохо. Прошлого не вернуть, но я стараюсь жить. Прости, что так раскисла.
– Ничего страшного. Я понимаю.
– Это еще и из-за недосыпа. Мне постоянно не давали спать – наверное, рассчитывали, что я сломаюсь. Будили по ночам звонками, угрожали по телефону, то включали во всем доме свет, то выключали, швыряли чем-то в стену… Настоящая психологическая война. И ведь они своего добились. Я отдалилась от друзей, боялась выйти из дому, не отвечала на звонки…
В другое время Морин подумала бы, что кризис вовсе не миновал, наоборот – у Лиз развилась паранойя. Однако Морин не сомневалась, что подруга говорит не зря.
– Ты только что потеряла мужа. Мы и не ожидали, что ты будешь душой компании.
– Я хочу сказать тебе и всем спасибо, что не отступились от меня. Мне было важно знать, что вы готовы в любой момент прийти на помощь.
– Мы – твои друзья, – ответила Морин.
– Я вам очень благодарна, а за себя мне стыдно. Хочется как-то загладить свое позорное поведение. Может, вы с Тиной и Одри зайдете ко мне сегодня? Выпить и… просто поговорить.
– Я бы с удовольствием, только к нам приехали из Калифорнии…
Морин запнулась. Ей не хотелось отказываться от приглашения, когда Лиз так старается вернуться к нормальной жизни. Но и бросать на полдня Лупе и Данну не очень-то прилично.
– Если это не слишком большое нахальство с моей стороны и если тебе не слишком тяжело будет принимать у себя новых людей…
– Конечно! – Сейчас она говорила почти как прежняя Лиз. – Приводи их с собой!
– И еще… Понимаешь, Одри…
Морин не договорила. Не хотелось взваливать на Лиз лишние проблемы, особенно сейчас.
– Вы поссорились, – догадалась та.
– Ну, вроде того.
– Считай, что я ее не приглашала.
– Ой, нечестно получается! С ней ты дольше знакома, чем со мной.
– Тебе я доверяю, – ответила Лиз.
У Морин потеплело на душе.
– Когда приходить?
В трубке раздался невеселый смешок.
– Да когда угодно. Я весь день дома.
– В час?
– Прекрасно, давай в час.
Вернувшись в кухню, Морин увидела, что Барри положил на тарелки Данне и Лупе уже приготовленные оладьи и жарит новую порцию. Он встретил Морин вопросительным взглядом.
– Лиз звонила, – объяснила она.
– Все в порядке?
– Да. Приглашает меня сегодня в гости. Девочки, вас тоже зовут. Кажется, ей получше.
– Твоя подруга? – спросила Данна, отпивая апельсиновый сок.
– Одна из немногих. Это ее мужа убили – ну, мы рассказывали.
– О!
Барри кивнул.
– Она свой человек.
– От их дома совершенно чудесный вид, – не удержавшись, прибавила Морин. – Хотя бы ради этого стоит пройтись.
Барри передал ей лопаточку, уступая место у плиты.
– Значит, у нее все в норме?
– Вроде да. Надеюсь. – Морин немного помолчала. – Она передумала приглашать Одри, но, насколько я поняла, там будет Тина.
– Ты думаешь, это ничего?
– Не знаю. Посмотрим.
После завтрака они отправились гулять по поселку. Барри и Морин показали друзьям бассейн, клуб и особняк председателя.
Чак взял с собой ручную видеокамеру и снимал все подряд, а особенно подробно, с увеличением, заснял председательский дом, заметив:
– Надо бы узнать, где живут другие члены правления. Понаблюдать за ними с пристрастием – не нарушают ли они свои собственные правила. Если найдем хоть малейшую зацепку, мы этих уродов припрем к стенке.
– Ребята, как хорошо, что вы приехали! – засмеялась Морин.
– Два ума хорошо, а семь лучше!
На ланч перекусили бутербродами и салатом. После еды Морин отправила Барри мыть посуду, а сама пошла краситься и причесываться.
– Не передумала брать нас с собой? – спросила Данна. – А то мы вполне можем и здесь посидеть…
– Да мы ненадолго, не волнуйся. Будет весело.
– Идти опять пешком?
– Считай, что у нас оздоровительные каникулы, – сказала ей Лупе. – Солнце, физкультура… Вернемся в Калифорнию стройными и загорелыми!
– Ну, если так посмотреть…
Они попрощались с мужьями. Барри велел Морин передавать от него привет Лиз. Одолев крутой склон, подруги основательно запыхались. Возле дома Лиз их уже ждала Тина, прячась от зноя в реденькой тени ивы.
– Я увидела, что вы идете, – сказала она.
Морин не могла решить, как к ней теперь относиться. На отчетно-выборном собрании Тина была заодно с толпой, словно и не осуждала никогда ассоциацию. И ни слова не сказала, когда их с Барри выгоняли. А сейчас приветливо здоровается…
По крайней мере, не бросила Лиз в беде – это тоже что-нибудь да значит.
Может быть, на собрании она просто поддалась общему настроению…
Морин кивнула в ответ.
– Ты уже видела Лиз?
– Я подумала, что дучше зайти вместе.
– Страшновато, да?
– Ее звонок меня застал врасплох, – призналась Тина. – Хотя послушать ее – все совсем по-старому.
– Мне тоже так показалось.
– Она и на собрании была вроде в норме, но я не успела с ней поговорить до начала, а потом она сразу ушла…
Тина замолчала. Ей явно было неловко вспоминать о собрании. Кашлянув, она улыбнулась Данне и Лупе.
– Здравствуйте!
– Ох, прости, я вас не познакомила… Это Лупе Малленз и Данна Карлин из Калифорнии, мы с ними давно дружим. А это Тина Стюарт.
После обмена приветствиями Морин хотела предложить всем идти в дом, но тут Лиз сама вышла им навстречу. Странно было видеть ее под открытым небом – так долго она пряталась от всех. Странно и радостно. Морин бросилась к ней и порывисто обняла, шепнув на ухо:
– Как хорошо, что ты снова с нами!
– Я никуда и не уезжала, – засмеялась Лиз.
Морин снова представила своих подруг, а потом Лиз пригласила всех в дом.
– Идемте скорее, пока совсем не расплавились! Я приготовила фруктовый чай со льдом. А если кому хочется, есть и вино. Я сама пока воздерживаюсь, – прибавила она, помолчав.
Должно быть, удивление Морин было видно по лицу.
– Пойдем, расскажу подробнее.
В доме все было точно так же, как раньше. Морин сама не знала, что ожидала увидеть, но все-таки обычно после смерти близкого человека люди убирают особенно памятные вещи и фотографии, чтобы не расстраиваться каждый раз, глядя на них, – или наоборот, помещают их на почетное место. Здесь же убирать было нечего.
Лиз налила всем чаю со льдом и в самом деле объяснила, почему запретила себе пить вино. Она рассказала, в каком аду жила, терзаясь горем по внезапно умершему мужу, да еще и ассоциация не давала ей покоя. Лиз начала пить не столько чтобы прогнать мучительные воспоминания, сколько чтобы заглушить ночные шумы и голоса. Всего несколько дней назад она собралась с силами и справилась с отчаянием.
Все долго молчали. Морин крепко стиснула руку Лиз.
Лиз посмотрела на нее, потом на Тину.
– Вы мне невероятно помогли. И Одри с Мойрой тоже. Я знаю, вы не получали от меня никакого отклика, но для меня ваша поддержка значила очень много. Каждый раз, когда вы стучались в дверь или звонили по телефону, я вспоминала, что не совсем одна. Только это и помогло мне выбраться из ямы, а то я закапывалась все глубже и глубже.
Данна смущенно отвела глаза. Лупе сочувственно улыбалась.
Лиз вытерла слезы.
– Ну, хватит себя жалеть! Расскажите лучше последние сплетни. Хочу знать, что происходит в мире.
Тина вывалила целый ворох новостей – кто в поселке с кем поссорился, кто потерял или сменил работу, какой новый дом построили на Еловой улице; но, в конце концов, как всегда и бывало, речь снова зашла об ассоциации. Тина первой подняла тему об ухудшении отношений между Бонита-Вистой и Корбаном. Морин удивило, что Тина во всем винит ассоциацию. А на собрании вместе со всеми тянула руку в поддержку Джаспера Колхауна и нового устава…
Не зря говорится: верь не словам, а делам. Здесь, в тесной дружеской компании, Тина высказывает крамольные мысли, а на самом деле она заодно с ассоциацией.
Что, если Тина специально пришла послушать, а потом побежит с доносом в правление?
А то и вообще записывает разговор на скрытую камеру, в назидание потомкам…
Совсем недавно Морин упрекала Барри и Рэя в том, что они поддались паранойе, а сейчас понимала, что для паранойи есть все основания.
Лиз поморщилась.
– Так мы скоро будем вовсе отрезаны от города. И что тогда? Ассоциация откроет собственный универмаг в поселке? И автозаправку заодно, и электростанцию построит?