Размышляя об этом, я дошел до гончарной мастерской, над которой до сих поднимался дым, белесыми клубами видный в темном небе. Под навесом горели факела и там кипела работа глиномесов. Дальше дорога шла вниз, изгибаясь между длинных сараев, редких домов, разделенных небольшими огородами. Вот здесь я и почувствовал, что за мной кто‑то внимательно приглядывает. Неужто эльфийский клан послал за мной одного из остроухих? Эту мысль я отверг почти сразу. Вспомнил о встрече с Зеллом и Дубиной, когда шел к Талонэль. Так что более вероятно, кто‑то из медноруких. Тем более Дубина задавал мне вопрос с подковыркой, мол, какой дорогой я буду возвращаться.
Не подавая виду, что чувствую хвост, я пошел дальше. Положение осложняло лишь то, что стало темно. Мельда недавно всплыла над горизонтом, была почти скрыта тучами. А я, увы, не могу похвастаться хорошим ночным зрением. Кстати, я собирался этот навык поднять из магических шаблонов. В моем архиве много полезной мелочи, о которой вспоминаешь, лишь тогда, когда припечет.
Дойдя до сарая, тянувшегося глухой бревенчатой стеной до изгороди, я зашел за угол, пропадая из поля зрения, тех кто увязался за мной. Присел так, чтобы, когда выгляну, моя голова скрывалась за кустом. Выглянул. За мной шли трое и рядом с ними семенил здоровый, лохматый пес. Хотя в темноте особо не разглядишь, я определил, что среди них нет ни Дубины, ни Зелла. Так что может ложное беспокойство. Но расслабляться не стоило и лучше проверить. Терпеть не могу, когда чувствую излишне липкое внимание на своей спине.
Я вышел из‑за угла, когда до них оставалось меньше тридцати шагов. Все трое остановились как вкопанные – явный признак, что шли именно за мной. Если бы я их не интересовал, пошли бы дальше.
Пес тоже остановился и зарычал, он был на поводке, который держал невысокий бородатый мужичок.
– Эй, ты что здесь делаешь? – первым нашелся парень в светло‑серой, надорванной тунике.
– Прогуливаюсь, – беззаботным тоном ответил я.
– Ты не там гуляешь, – хрипло произнес длинноволосый, подошел ближе, остановился, опираясь на длинную палку. – Здесь ночью ходят только свои. А если чужой кто, то должен заплатить за проход 5 гинар.
Я знал эту хитрость. Она была в ходу у медноруких, и других поселковых и городских банд. Суть в том, что специально называлась небольшая сумма, на которую соглашались многие. Ведь мало кому охота оказаться с разбитым лицом всего на несколько гинар. Нежелающие стычки доставали кошелек и тут же его лишались.
– Ладно, – согласился я и сунул руку в карман. Сделал вид, что вытянул монету и протянул ее длинноволосому.
– Так просто? – удивился он, протянул руку, чтобы взять монетку и тут же обнаружил, что в моих пальцах ничего нет. – Ты издеваешься⁈
– Да, – с нескрываемым удовольствием сказал я. – А ты, высерок из медноруких? Зелл или Дубина послал меня выпотрошить?
Длинноволосый растерялся.
– Эй, ты чего несешь? Кости твои сейчас раскрошим! – подал голос тот, что в серой тунике, но подойти ближе побоялся.
Я понял, что это новички из Медной Руки. Проверить их, на что они способны, наверное, вывел тот бородатый, что держал на поводке лохматого пса. А может Зелл находился где‑то рядом и приглядывал на происходящим.
– Знаешь, почему они тебя послали? – продолжил я. – Потому, что сами боятся ко мне подойти. Боятся потому, что я могу сделать так…
Левой рукой я схватился за его палку, кулаком правой резко снизу вверх врезал ему в подбородок. Громко клацнули челюсти, голова запрокинулась, и он тяжелым мешком упал на дорогу. Как говорится, минус один.
– Кто еще хочет пять гинар? Или предложить больше? – усмехнулся я, перехватив палку в правую руку, в левую активируя кинетику, хотя надеялся, что магией пользоваться не придется.
– Я сейчас Трома спущу! – вскрикнул бородатый, и собака, услышав своре имя и поняв намерения хозяина, начала лаять и рваться с поводка.
– Побереги пса! – предупредил я. – Не дорога его жизнь? Давай, рискни, отпусти!
Твердая уверенность в моем голосе добавила бородатому здравомыслия: собаку он не отпустил, дернул за поводок, что‑то негромко сказав своему питомцу. Тот, что в серой надорванной тунике, молча попятился, проявляя трусость. Я же, ловко повертев палку в руках, указал ее концом на длинноволосого и сказал:
– Передай Зеллу, Дубине или тем дурачкам, которые вас послали: если они еще хоть раз попытаются мне чем‑то досадить, то с ними будет гораздо хуже, чем с этим.
Повернувшись, я направился к городским воротам, уверенный, что меднорукие оставили меня в покое. По крайней мере на сегодня. Луна поднялась выше, полностью вышла из‑за туч, освещая пустую дорогу и, раскинувшиеся по обе стороны домики и постройки поселения.
Палка в моей руке, напомнила кое‑что подзабытое из моих ранних воплощений. А именно лемурийский бой с длинным посохом. Я владел им, не в совершенстве, но весьма неплохо. В те забытые тысячелетия в другом мире он назывался «олиссин сано лауруд» – или в прямом переводе искусство быстрых линий. В этом же мире, на Кайлосе такое искусство не известно вовсе. Я подумал, что неизвестное другим, может оказаться очень полезным мне, хотя бы потому, что будет неожиданными для противника. Атака длинным посохом может пригодиться в тех случаях, когда боевую магию использовать нежелательно, но есть необходимость воспитать кого‑нибудь, не проливая много крови. Разумеется, это лучше сделать, нанося удары посохом, чем пронзать клинком. И смертей будет меньше, и я сам подвергаюсь меньшему риску, не подпуская всяких мерзавцев на дистанцию атаки кинжалом или мечом. Правда моя трофейная палка не совсем подходила для этих целей. Нужно будет подыскать что‑то покрепче, хотя бы еще на локоть длиннее и удобнее в хвате. На один конец можно добавить не слишком заметное стальное острие – но это так, для особо выпрашивающих мерзавцев.
По пути к дому клана Хартун Тран, куда я собирался заглянуть, у меня имелось много времени. Я решил использовать это время с пользой: поднять из архивов памяти навыки защиты и атаки посохом. Возможно, со стороны я выглядел странно, то произнося, то выкрикивая для кого‑то странные слова на неизвестном здесь языке. При этом вращая палку то в левой, то в правой руке, делая быстрые выпады и замахи. Пусть думают, что я свихнулся.
Глава 7
Письмо госпожи Арэнт
Хотя уже стемнело, и сегодня госпожа Арэнт не нуждалась в его услугах, магистр Гархем Дерхлекс решил не откладывать визит к графине на утро. Причин имелось несколько и одна важнее другой. Во‑первых, для старого хитреца Гархема важно было знать, насколько Ольвия стала близка с этим мерзавцем Райсом и не остается ли он у нее случайно на ночь. Вот если бы остался, то это стало бы еще тем подарком судьбы! А во‑вторых, над Гархемом, нависла неожиданная и серьезная угроза. Очень возможно, что ее причиной был все тот же проклятый маг – Райсмар Ирринд. Иначе как объяснить, что эльфы из клана Хартун Тран приходили со столь дурацкими вопросами? Похоже, что Тенарион что‑то разнюхал и перестал верить, будто в смерти его дочери виноват Райсмар. Если так, то причины, сводить счеты в Райсом, у эльфов пропали. Это плохо. Очень плохо, потому как Райсмар совершенно не нужен в Вестейме живым.
Ненависть магистра к Райсу Ирринду имела вполне рациональную основу: он знал о симпатии графини к этому магу‑выскочке, и не без оснований опасался, что Ольвия в один мрачный день объявит, что больше не нуждается в услугах магистра Дерхлекса – его место займет этот неведомо откуда появившийся Райс Ирринд. Лишившись этой работы, магистр лишится невероятно щедрого источника дохода. Тогда он вряд ли сможет покупать зелье «Свежесть Велиссы» у алхимика и продлевать свою относительную молодость и жизни.
Конечно, можно поискать иные источники дохода, но вряд ли ему удастся найти столь щедрых клиентов, которые заинтересованы в его услугах постоянно. Вот так, ни много ни мало вопрос заключался в самой жизни магистра Дерхлекса. Ведь возраст Гархема перевалил за 140 лет, и смерть он отгонял только благодаря безумно дорогому зелью алхимика Ирдемса. А за свою жизнь Гархем Дерхлекс собирался побороться самым решительным образом.
Кроме того, ненависть к Райсмару у магистра была иррациональной. Он не мог объяснить ее, но точно знал, что этот человек представляет для него угрозу. Это Гархем понял с первых минут, как только странный человек с виду больной или раненый встретился им на дороге к Темной Балке и сел в карету графини.
Калитку магистру открыл дворецкий, нисколько не удивившись поздним визитом мага, ведь тот часто приходил и уходил по ночам, особенно в Двоелуния.
– Графиня у себя? – спросил Гархем, неторопливо направляясь по аллее ночного сада.
– Да, господин. Как обычно, в своих покоях. Пришла после вечерней прогулки, – ответил Шолан, глядя в сторону беседки, где сидело два охранника.
– Она одна или с ней этот… – магистр не страдал забывчивостью, но прежде, чем произнести имя Ирринда, он намеренно замаялся, потом небрежно сказал: – Райсмар?
– Нет, его не было сегодня, – отозвался дворецкий.
– Послушай, Шолан, хочу с тобой поговорить без свидетелей и, разумеется, без передачи нашего разговора кому бы то ни было, даже нашей многоуважаемой госпоже. Давай не будем пока заходить в дом, – шагов за десять до ступеней, ведущих в особняк, Гархем свернул к лавочке.
Дворецкому такой оборот разговора не понравился, но он вынужден был последовать за магистром, зная, что тот – человек опасный, и лучше не портить с ним отношения.
– Вот что, Шолан, я тебе скажу, – Дерхлекс сел на лавочку, глянул на свет в окнах второго этажа и продолжил: – Этот Райс, который захаживает к вам, опасный человек. Он маг и своими чарами околдовал графиню. Наша госпожа Арэнт может влипнуть в очень нехорошую историю. Скажу тебе по секрету, сам граф Малгар Арэнт приедет через несколько дней. Приедет несколько раньше, чем ждет его Ольвия и тогда мож