А вот и обрыв. Темная громада его выросла неожиданно, будто поднялась со дна. Максим едва не стукнулся головой о камень, за которым открывалась черная зияющая дыра.
Костя был уже тут. Он указал кивком на вход в пещеру и включил фонарь. Тонкий, ослабленный водой луч проник всего метра на полтора, но не уперся ни во что. Дыра уходила дальше и, похоже, не сужалась, в нее свободно можно было протиснуться даже с баллонами за спиной. Целая стая рыбешек метнулась в свете фонаря и стремительно умчалась в глубь каменного грота.
Максим включил фонарь и осторожно полез в отверстие. Костя последовал за ним. Двигались медленно, тщательно высвечивая все вокруг, то опускаясь вниз, то всплывая выше, к самому потолку пещеры.
К сожалению, фонари давали слишком мало света, к тому же все время приходилось бороться со встречным течением. Однако постепенно стало ясно, что грот представляет собой длинную узкую щель с очень неровными, голыми стенками. Она шла в сплошном массиве известняка, не сужаясь и не расширяясь, видимо, не^ меняя направления, и ничего, решительно ничего не говорило о том, что здесь могли бывать какие-то люди.
Максим решил уж повернуть обратно, чувствуя, что длина веревки на исходе, когда внимание его привлекло что-то красное, вроде тонкой паутинки, мелькнувшее в луче света. Так могла выглядеть прядь волос, зацепившаяся за камень! В памяти всплыло нечто похожее, виденное много лет назад. В сильном волнении он попробовал снова нащупать фонарем этот участок свода. Но тут до слуха его донесся глухой гул, словно там, в глубине пещеры, произошел гигантский обвал.
Максим перенес луч света вперед, стараясь установить причину необычных звуков, но вдруг почувствовал сильный удар по всему телу и такую острую боль в голове, что едва не вскрикнул и не выронил изо рта мундштук. Страшная неодолимая сила рванула его к выходу из пещеры и в одно мгновенье вытолкнула обратно в озеро. Он попытался сообразить, что же произошло. Но боль в голове стала еще сильнее, будто в виски, затылок, скулы вонзились тысячи игл.
Так это маска сдавила голову, словно клещами! — догадался он, вспоминая наставления Кости. В таком случае, говорил Костя, надо немедленно выдохнуть воздух в маску через нос. Так Максим и сделал. Стекло сразу запотело. Но маска отошла от лица и боль постепенно утихла. Он смог оглядеться по сторонам. Кругом был знакомый зеленоватый полумрак. Как в лунную ночь в тумане. И ни дна, ни обрыва!
Стало быть, вода выбросила их далеко. Но где же Костя?
Однако не успел Максим подумать, где искать приятеля, как тот выплыл откуда-то снизу и, схватив Максима за пояс, повлёк его кверху.
Напрасно старался Максим показать знаками, что он в полном сознании и может двигаться самостоятельно. Костя вытащил его на поверхность и, сорвав с головы маску, начал плескать в лицо водой.
— Да ничего со мной не случилось. Чего ты? — взмолился Максим, закрывая лицо руками.
— Но ты весь в крови!
— Как в крови? — растерялся Максим, хватаясь за лицо и с удивлением убеждаясь, что пальцы стали действительно липкими от крови.
— Ну, что там у вас? — послышался голос Антона с плота.
— Все в порядке, сейчас расскажем, — ответил Костя, продолжая смывать кровь с лица Максима. — А-а, это у тебя из носа! Ну, ясно — обжим! Маска присосалась?
Максим кивнул:
— Но я все сделал, как ты говорил.
— Молодец, что не растерялся, главное, мундштука изо рта не выпустил. А я как глянул через твое стекло, увидел кровь — ну, думаю, только бы наверх выбраться…
— Но что все-таки произошло?
— Что произошло, понятно, — гидравлический удар Понимаешь, как в насосе Словно кто поршень всадил в эту дыру. Потому и такое давление. А вот отчего удар?
— Может, обвал?
— Едва ли. Нас ведь как из пушки выбросило.
— Да, загадка! — согласился Максим, припоминая все детали случившегося.
Антон с нетерпением ждал их на плоту.
— Ну, что там, рассказывайте?
Максим подробно рассказал обо всем, за исключением мелькнувшей прядки волос. В конце концов он сам не был уверен, что. видел их в пещере. Мало ли что могло показаться в слабом свете фонарика.
Антон принял решение сразу;
— На «крестик» время тратить не будем. Объект, конечно, интересный. Но, во-первых, принадлежность его к астиЯским слоям весьма проблематична. Во-вторых, не исключена возможность, что кто-то действительно охотится за такого рода предметами. Надо быть осторожным. Больше никаких погружений. Ни здесь, ни в каком другом месте.
— Но в пещере может оказаться ключ к раскрытию всех здешних тайн. Исчезновение контейнера и следы на дне несомненны. Да и сам гидравлический удар…
— Нет и нет! — отрезал Антон. — Мы ученые, а не детективы. Наша цель — следы астийского человека, а не раскрытие каких-то сомнительных тайн, даже если они и существуют.
Максим посмотрел прямо ему в глаза:
— Твоя цель, ты хочешь сказать?
— Не понимаю…
— Ты что же, забыл наш уговор, в тог первый день, у тебя в гостинице?
— Ах, да… Но что ты предлагаешь, снова лезть в эту дыру?
— Да. Только полезу теперь один. Костя будет ждать у входа в пещеру. Там же, у камня, закрепит и мою веревку. Как ты думаешь, Костя?
— Упрямый ты, Максим!
— Так надо, Костя.
— Ну, раз надо…
И вот он снова осторожно пробирается по узкой каменной трубе. Тонкий луч фонарика то медленно скользит по голым нависшим сверху глыбам, то полностью теряется в черной толще воды. Течение почти не ощущается. Видно, вся мощь подземного резервуара оказалась израсходованной на недавний выброс воды в озеро. Это вселяет надежду, что можно будет забраться подальше в глубь пещеры. Но прежде всего ему хочется найти то, что он принял за красную прядь волос Ведь если окажется, что это действительно волосы, если они будут пахнуть астийским эдельвейсом…
Но мысли его прерывает короткий звенящий звук. Он воспринимается как предупреждение. Максим на минуту останавливается, пристально вглядывается в густой мрак.
Он кажется зловещим. Однако Максим пересиливает страх и снова плывет вперед. Луч фонаря ощупывает каждую глыбу, каждый камень над головой. Но тщетно. Прядку, видно, сорвало водой и вынесло в озеро. Вернуться? Нет-нет, интересно все-таки, что там, дальше.
Снова звенящий звук! Но Максим плывёт и плывёт.
Должен же куда-то привести этот туннель. Вот он уже расширяется, становится просторнее. А там внизу… Что это? Такой круглый оранжевый камень, или…
Но издали снова нарастает знакомый низкий гул. Максим торопливо делает глубокий выдох, ищет глазами, за что бы уцепиться, чтобы противостоять напору воды. Однако страшный удар обрушивается прежде, чем он успевает что-либо сделать. На миг его словно сдавливает гигантский пресс. Он пытается набрать в лёгкие побольше воздуха. И не может. Лютая сила опрокидывает головой вниз, вырывает из губ мундштук воздушного шланга. Он инстинктивно задерживает дыхание, но не успевает закрыть рта и безжалостный поток воды врывается в горло, раздирая грудь, выталкивая из орбит глаза…
Очнулся Максим на берегу, в тени старого знакомого — кедра. Встревоженные лица друзей и сильная боль в груди сразу напомнили все, что произошло в коварном гроте. Он попытался подняться, но почувствовал такую слабость во всем теле, что невольно закрыл глаза. Голос не подчинялся ему. Каждый вдох давался с трудом.
— Лежи, лежи! — склонился к нему Антон. — Ничего страшного, к счастью, нет. Врач уже осмотрел тебя. Через месяц будешь бегом бегать и песни петь. А пока придется лежать. И оставить в покое все здешние тайны. По крайней мере, до будущего года. Но время терять не будем, Максим. Займёмся пока раскопками на Студеной и Гремячем. Это ведь тоже интересно. Нет, не вставай! Я сейчас — в леспромхоз за машиной. Костя побудет с тобой.
Костя подсел ближе, поправил плащ под головой:
— Ну, Максим, считай, повезло тебе. Мог бы и на дне остаться. Веревка-то оборвалась. Меня в сторону отбросило. Где тебя искать?. И тут вроде кто окликнул меня. До сих пор в толк не возьму, что это был за голос? И почему я пошел на него? Только вижу, ты на дне. И без мундштука. Тут уж я дал работу ластам! Вот так и обошлось. А то бы…
Максим благодарно кивнул и закрыл глаза.
Голос… Неужели её голос?.. Ради этого можно перенести что угодно.
4.
Солнце едва успело согнать снег и подсушить тропинки в тайге, как Максим и Антон вновь прикатили в Отрадное.
Первая их экспедиция закончилась безрезультатно. За два с лишним месяца были перерыты и прощупаны радиометром все выходы астийских пород по обоим берегам.
Студеной, заложены десятки шурфов, пропущена через сито не одна сотня тонн песка с ручья Гремячий. И все без толку — никаких следов астийского человека или его деятельности.
Но друзья и не думали сдаваться. Всю зиму они готовились к новой экспедиции, а как только сошел снег, снова выехали в тайгу. Главное внимание в этом году предполагалось уделить району Лысой гривы. Но одно неожиданное обстоятельство заставило изменить все планы.
В то утро Максим решил покопаться в небольшом котловане на окраине кордона, у больницы. Котлован был свежий, видно, его только что вырыли под какое-то строение. Но ударивший морозец так прихватил сырой песок, что стоило Максиму копнуть лопатой, как черенок с хрустом переломился у самого основания.
Молотка под руками не оказалось. Чтобы выбить обломок из штыка, пришлось воспользоваться куском конкреции, каких немало торчало в астийских песках и глинах. Но не тут-то было! При первом же ударе камень разлетелся вдребезги. Максим в сердцах швырнул обломок далеко в сторону.
— Вы что, этими булыжниками интересуетесь?
Максим удивленно поднял глаза. У больничного крыльца, облокотись на тонкую балясину, стояла незнакомая женщина — совсем еще молодая, невысокая^ в короткой беличьей шубке, с непокрытой головой. Глаза ее, темно-карие, почти черные, смотрели с хорошим, искренним любопытством. Щеки слегка порозовели от смущения.