спросила она, направляя аппарат к многоцветному куполу.
— Напротив! Буду очень признателен.
Гравилёт приблизился к куполу и остановился у эллипсоидального тамбура, который служил, очевидно, шлюзом.
Действительно, не успела Этана, медленно опуская гравилёт, коснуться носом гондолы нижней части тамбура, как тот послушно распахнулся и впустил аппарат внутрь.
Невидимые компрессоры в считанные минуты откачали воду. Этана раскрыла люк и выпрыгнула наружу. Максим последовал за ней. А через минуту они были уже в сплошном море цветов. Цветы — красные, белые, синие, фиолетовые, даже черные, простые и махровые, блестящие, словно покрытые лаком, и матово-бархатистые, будто поглощающие весь падающий на них свет, — образовали непроходимые заросли. Лишь вдоль самой стены купола можно было протиснуться внутрь этого царства живых красок. Впрочем, здесь, в глубине питомника, кое-где были заметны следы тропинок, правда, сплошь заросших травой, но вполне доступных, чтобы пройти человеку. Максим пошел по одной из таких дорожек, не переставая восторгаться все новыми и новыми чудесами здешней флоры. Однако Этана остановила его:
— Подождите, Максим. Мы попали в заброшенный питомник.
— Но это даже красивее!
— Возможно. Только здесь очень трудно ходить. И потом…
Резкий щелчок не дал ей договорить. Сзади, со стороны шлюза, что-то звякнуло, заскрежетало. В глазах Этаны мелькнул ужас:
— Максим! Это… — Но голос ее потонул в нарастающем грохоте: задняя часть стены рухнула, и разъярённый поток с ревом ринулся к ним под купол.
Максим оцепенел от страха. А Этана бросилась к стене и всем телом повисла на большом красном рычаге. В тот же миг сплошная прозрачная стена отделила их от беснующейся воды. И сразу погас свет. Лишь редкие оранжевые фонарики, играющие, должно быть, роль сигнальных огней, робко светились в вышине, создавая слабый тревожный полусвет.
Этана в изнеможении опустилась на траву. В глазах её было отчаяние:
— Это большая неприятность, Максим. Нам, конечно, не следовало входить в заброшенный питомник. Теперь мы отделены водой от всего мира.
— Но разве в куполе нет другого шлюза?
— Есть, на противоположной стороне. Но там нет гравилёта. А над нами не меньше пяти метров воды. Да и что сделаешь сейчас, на поверхности бурлящего океана?
— А как же Главный кибер? Разве он не найдет возможности помочь нам?
— Для него это не составило бы труда. Но ведь я родилась не здесь и не связана с Главным кибернетическим устройством Системы. Кибер просто не знает ни обо мне, ни о вас. Поэтому он и не заблокировал перед нами вход в аварийное сооружение. — Она прижала руки к вискам, устало сомкнула веки. — Конечно, я что-нибудь придумаю. Должна придумать… Но сейчас я очень утомилась, Максим. Накануне ночью почти не спала, — я уже говорила, было много неприятностей. Вы не осудите, если я полежу с полчасика, отключусь от всего, восстановлю немного свои силы?
— Конечно, о чем говорить! Я с удовольствием поброжу здесь один. — Он кивнул Этане и, подойдя к стене купола, прижался к ней лицом.
Чужое море жило своей, неведомой Максиму жизнью: какие-то длинные, змееподобные существа извивались у самого основания купола, большие иссиня-оранжевые шары парили в толще воды, быстро, как молнии, мелькали перед глазами стремительные торпеды фосфоресцирующих рыбообразных. Чужая жизнь… Несмотря на весь трагизм положения, Максим глаз не мог оторвать от этого огромного естественного аквариума. Лишь много минут спустя он снова вернулся к Этане.
Она спала. Спала, свернувшись калачиком, прямо в траве, положив ладонь под щеку. Спала сном капризного, уставшего от шалостей ребёнка. И такой неприкаянной, такой детски-беспомощной была в эту минуту средь обступившей их стихии, что у Максима сердце сжалось от жалости к ней. Он выбрал бугорок посуше, очистил его от сучьев и, застлав своим пиджаком, осторожно перенёс туда спящую женщину. Она даже не проснулась. Лишь счастливая детская улыбка разлилась по ее лицу, и слабый вздох вырвался из груди.
Максим с минуту смотрел на ее прекрасное юное лицо, с трудом веря своим глазам. Куда делось то ледяное, надменно-презрительное выражение, с каким она встретила его в первый раз во Дворце командиров? Где было то царственное величие, с каким она поучала его законам развития цивилизаций? Командир галактического корабля…
Максим невольно улыбнулся. Сейчас перед ним была просто женщина, слабая, уставшая, абсолютно беззащитная, какая лишь сном могла отодвинуть от себя жестокое испытание, неожиданно подкараулившее их в подводной западне.
— Нет, ничего ты не придумаешь, дитя сверхвысокой цивилизации! Ты сильна лишь под крылышком электронных сторожей. А здесь должен думать я. — И, сев возле спящей Этаны, Максим попытался еще раз осмыслить создавшуюся обстановку.
Итак, через второй шлюз можно выбраться из купола. Это не составит труда. Дальше — пятиметровый столб воды. Тоже не проблема. Труднее будет найти шлюз с гравилётом. Но и это не безнадежное дело. Хуже, если вышли из строя механизмы открывания шлюза и откачки воды. Тогда из всей затеи не выйдет ничего. Но это единственная возможность вызволить Этану. Не исключено, что она не умеет даже плавать. Придется рискнуть… И, взглянув еще раз на спящую женщину, убедившись, что ей удобно и никакая беда пока не угрожает, Максим отправился на поиски шлюза.
Шлюз был совсем недалеко и, как он и ожидал, выйти через него и вынырнуть на поверхность оказалось проще простого. Глотнув свежего воздуха, Максим поднялся на гребень волны и огляделся. Ветер стих, волнение ослабло, вода как будто потеплела. Однако солнце уже зашло, и всюду, куда ни глянь, расстилалась однообразная, мерно покачивающаяся гладь черной воды.
Куда же плыть и как найти шлюз с гравилётом? Он опустил лицо под воду, раскрыл глаза. И — о радость! Опоясанный кольцом оранжевых фонариков, купол, хоть и слабо, но прослеживался сквозь толщу воды в виде большого удлиненного эллипса. Значит, шлюз должен быть где-то на противоположном конце его. Максим еще раз прикинул направление и, не раздумывая, ринулся вперед, время от времени вглядываясь в цепочку сигнальных огней.
Но вот они, кажется, кончились. Максим набрал побольше воздуха и нырнул. Глубже… Еще глубже… Шлюз! Он сделал последний рывок и ясно увидел в оранжевом сумраке знакомые очертания гравилёта. Самое трудное осталось позади. Подплыть к шлюзу, заполнить его водой, проникнуть внутрь — было делом нескольких секунд. Страшно только, сработает ли механизм откачки. Но неодолимая сила уже потянула его вниз, к полу камеры. Значит, вода уходит. Значит, все в порядке! Через мгновенье ноги Максима коснулись дна, а в легкие ворвался тугой свежий воздух. Уф-ф! Победа! Он видел уже сухую уютную кабину гравилёта и мысленно нажимал на педаль пуска, он шагнул уже к аппарату, примериваясь, как лучше вывести его из шлюзовой камеры, когда вновь раздался душераздирающий скрежет, и вспененная стена воды, все круша и ломая на своем пути, ринулась под купол шлюза.
Тут человек был уже бессилен. Вода обрушилась сразу со всех сторон, сдавила, опрокинула, завертела в бешеном водовороте и, прежде чем Максим успел что-либо сообразить, вытолкнула его на поверхность океана.
Это было, конечно, чудо. Самое большое чудо, на какое он мог рассчитывать. Видимо, его спас огромный пузырь воздуха, скопившийся в шлюзе. Но как помочь теперь Этане? Как вызволить ее из водяного плена? Максим опустил голову в воду, стараясь рассмотреть сигнальные огни злополучного купола и тотчас снова похолодел от страха, получив удар в голову чем-то твердым. С опаской поднял он глаза, боясь столкнуться с новым кошмаром. Однако на этот раз судьба решила сыграть с ним шутку совсем иного рода.
На черных волнах прямо над головой Максима беззвучно покачивался тороид гравилёта, и наглухо закрытая гондола его, черная, зловеще поблескивающая в свете звезд, без всяких признаков жизни, казалась призраком чужого мира.
Максим инстинктивно отпрянул в сторону. Но тут же спохватился. Так это… Так это их с Этаной гравилёт вынырнул вслед за ним из разрушенного шлюза и носится теперь по воле волн. Вот удача!
Через несколько минут Максим снова был в теплом, напоенном удушливыми запахами полумраке питомника.
Он быстро набросил на себя оставленную здесь одежду и кинулся к Этане.
Но что это? Почему так трудно дышать? Он пошел медленнее, расстегнул ворот рубахи. И вдруг понял: это растения, сразу, как погас свет, перестали выделять кислород, и питомник заполнился губительным углекислым газом.
Что же там с Этаной? Скорее к ней! Он снова побежал бегом, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветви, на сильное головокружение, от которого мутилось сознание.
Но вот и Этана. Все в той же позе, на том же бугорке.
Он склонился над ней:
— Этана! Да проснитесь же, Этана!
Она медленно раскрыла глаза, с трудом подняла голову:
— Это вы, Максим?.. Но почему так кружится голова? О, углекислый газ! Ну, ясно: погас свет. Вам, наверное, тоже дурно? Что же придумать, что придумать?! — Она попыталась встать и снова опустилась на траву.
Максим присел с ней рядом:
— Ничего не надо придумывать, Этана, я всё сделал.
— Что сделали?
— Перевел гравилёт на второй шлюз.
— Как?!
— После расскажу. Все после! А теперь бежим! Скорее! Иначе задохнёмся в этой ловушке.
— Да-да. — Этана заставила себя встать, сделала два шага, но тут же покачнулась и упала на руки Максиму.
— Этана, вам очень плохо? Этана… — он поднял ее и понес к шлюзу. Благо было совсем недалеко. Но густо разросшиеся ветви цеплялись за одежду, царапали лицо, руки, в висках стучало, оранжевые круги вились перед глазами. Лишь собрав всю волю, добрался Максим до шлюза и усадив Этану в гравилёт, вывел его на поверхность океана.
Здесь была глубокая ночь. И черные волны катились под чужим небом. Но что теперь было до них, когда можно было дышать, и дышать чистым воздухом, наслаждаясь безопасностью и покоем.