Они оказались в коридоре, на стенах которого сплетались полосы невообразимых цветов, глаза землянина с трудом выдерживали их. Раф торопливо опустил взгляд к серому полу под башмаками. Он уже обнаружил, что попытка проследить узор этих многоцветных лент вызывает боль в глазах и приступы паники. Космические ботинки с магнитными прокладками в подошвах громко стучали по полу, босые ноги спутника не производили никакого шума.
Коридор постепенно перешёл в ведущую вниз рампу, и Раф узнал спуск. Его уверенность росла. Они были на пути из здания. Здесь росписи на стенах отсутствовали, поэтому он мог оглядываться в поисках знакомых предметов.
Юноша был уверен, что банкетный зал находится примерно на десятом этаже. Но спуститься по всем десяти пролётам ему не пришлось. После третьего пролёта офицер резко свернул влево, поманив за собой Рафа.
Когда землянин упрямо остался на месте, указывая в направлении, которое должно было вернуть его к флиттеру, офицер жестами описал машину в полёте. Вероятно, собственную.
Раф вздохнул. Он не видел выхода, разве что повернуться и убежать. Но прежде чем он выбежит из этого муравейника на улицу, его легко догонят. К тому же, несмотря на то, что он пытался запомнить путь, пилот вовсе не был уверен, что найдёт обратную дорогу к флаеру, даже если будет свободен. Он сдался и последовал за офицером.
Внезапно они вышли на один из изящных мостов, которые паутиной прикрывали весь город, соединяя здания и башни. Раф, пилот флиттера, всегда считал, что не боится высоты, но сразу обнаружил, что одно дело — сидеть во флаере, и совсем другое — идти по узкому мосту высоко над улицей. Юноша чувствовал, как дрожит под ним мост, словно вот-вот дополнительная тяжесть сорвёт его с опор и обрушит на землю.
К счастью, им пришлось пройти относительно короткое расстояние, но Раф с облегчением вздохнул, только когда они достигли двери на противоположной стороне. Они переправились в тонкую башню. Однако это была всего лишь промежуточная площадка перед следующим хрупким мостом, уходившим вниз. Раф с облегчением ухватился за перила. Их присутствие свидетельствовало, что не все пользующиеся мостом так же беззаботны, как офицер, легко шагавший впереди. Теперь землянину стало понятно, почему чужак босой: ходить босиком по таким мостам гораздо легче.
Спуск привёл их новому зданию, выглядевшему как-то по-жилому, чем не могло похвастаться ни одно окружающее сооружение. Войдя в дверь, Раф сразу услышал непрерывный гул; чтобы устоять на ногах, он коснулся стены и ощутил слабую дрожь, как будто в здании работали какие-то механизмы. Но офицер провёл Рафа по коридору, а потом по подъёму, показавшемуся пилоту очень крутым, на крышу. Там их ждал не флаер в форме языка, какой они увидели первым, а блестящий шар. Офицер остановился, взгляд его в немом приглашении перешёл от землянина к машине. Офицер как будто приглашал гостя разделить его гордость. Пилот не нашёл в шаре сходства ни с каким знакомым ему воздушным транспортом. Но он не сомневался, что перед ним высшее достижение чужаков, и очень хотел увидеть его в действии.
Вслед за офицером он подошёл к люку в основании шара и увидел лесенку. Вначале юноше показалось, что он не сможет подняться: ступеньки были совершенно крошечные, как раз для босых пальцев экипажа. Но включив свои магнитные присоски, Раф всё-таки смог подняться, хотя и гораздо медленнее проводника. Они миновали несколько уровней кают и оказались в рубке управления корабля.
Для Рафа многочисленные кнопки и рычаги не имели никакого смысла, но он пристально следил за жестами своего спутника. И вскоре понял что это не космический корабль. Он вообще сомневался в том, что чужаки побывали даже на соседних планетах своей системы. Но этот корабль обладал мощностью много большей, чем у первого флаера. И его явно готовили к длительному полёту.
Земной пилот сел на маленькое сидение перед приборами. На экране перед ним по вечернему небу плыли облака. Раф неудобно поёрзал. Уже вечер. Он вновь почувствовал настойчивое желание уйти, вернуться к РК-10. Он не хотел проводить ночь в городе. Нужно постараться убедить офицера провести его к флиттеру. Лучше он побудет в нём, чем в одном из зданий чужаков.
Одновременно Раф разглядывал панораму на экране, стараясь отыскать крышу, на которой оставил флиттер. Но ничего не мог узнать.
Раф повернулся к офицеру и в который раз попытался дать ему понять, что хочет вернуться к своей машине. Но либо он не сумел это сделать, либо чужак не захотел понимать. Потому что, оставив рубку управления, они отравились осматривать другие помещения корабля, включая отсек, где размещались двигатели. В других обстоятельствах Раф мог бы провести тут часы.
В конце концов землянин решительно направился к лестнице и вскоре оказался на крыше под сумеречным небом. Юноша медленно прошёлся по широкой площадке, пытаясь найти какие-нибудь ориентиры. Хорошо видно было центральное здание и несколько башен вокруг него. Но рядом с какой из них спряталась крыша, на которой стоит его флиттер? Рафа непреодолимо влекло к его машине.
Офицер смотрел на него; но вот он положил трёхпалую ладонь на руку Рафа и прощебетал вопрос.
Без особой надежды Раф повторил жесты, которые делал раньше. И изрядно удивился, когда офицер повёл его вниз, в здание. Однако на этот раз они прошли не к мосту через улицы, а продолжали спускаться по лестницам внутри дома.
Во всём здании велась какая-то бурная деятельность. По коридорам часто проходили чужаки, все в чёрных обмотках, с металлическими грудными и наспинными плитами; они же занимались в помещениях какими-то непонятными операциями. И Рафу показалось, проводник старается побыстрее увести его отсюда.
Только когда они достигли уровня улицы, офицер остановился у одной из дверей и повелительно поманил Рафа. Землянин неохотно повиновался, и тут его чуть не вырвало.
Он увидел мёртвое, очень даже мёртвое тело. Судя по многоцветным обрывкам на теле это тоже был чужак, один из знатных, не военный в чёрном. Страшные раны почти разорвали его тело. Ничего подобного Раф не видел.
С гортанным криком, лучше слов выражающим чувства, офицер подобрал с пола сломанное копьё; с его наконечника капала красновато-жёлтая кровь, такая же, какая ещё сочилась из разорванного тела. Размахивая оружием, так что землянин вынужден был отступить на несколько шагов, чужак разразился страстной речью. Потом снова перешёл к жестам, которые космонавту легче было понять.
Это работа их смертельного врага, понял Раф. И такая же судьба ждёт всякого, кто выйдет за определённые безопасные пределы. И если этот враг не будет уничтожен, город… сама жизнь… перестанет существовать.
Увидев такие страшные раны, говорящие о безумной ненависти, Раф вполне мог в это поверить. Но ведь примитивное копьё не в силах противостоять оружию, которое имеется в распоряжении его спутника.
Когда пилот попытался выразить это, проводник лишь покачал головой, словно отчаялся быть понятым, и поманил Рафа за собой. Они вышли на загромождённую обломками улицу и двинулись в сторону от центрального здания, где находились остальные трое землян. Раф, при виде сгущавшихся сумерек, удлинявшихся теней и помня то копьё, не мог удержаться и не оглядываться время от времени через плечо. Не привлечёт ли стук его металлических подков внимание тех, с кем он не хотел бы встретиться? Он положил руку на рукоять станнера. Но офицер не казался встревоженным; он шёл вперёд с уверенностью человека, которому нечего опасаться.
Однако и Раф вскоре узнал цветную полоску и слегка успокоился: они шли к флиттеру. Он уже проходил по этой улице. И не возражал против длительного подъёма по рампам. Этот подъём в конце концов и привёл их к флаеру. Облегчение пилота было так велико, что он провёл ладонью по гладкому борту машины, словно это любимое домашнее животное.
— Курби?
Услышав голос Хобарта, Раф застыл.
— Да, сэр!
— Мы остаёмся здесь на ночь. Нужно обдумать наши дальнейшие планы.
— Да, сэр! — с этим Раф был вполне согласен. Попытаться пролететь над горами в темноте — самоубийство. Он бы всё равно отказался. С другой стороны, он бы спал спокойнее вне пределов города. И Раф подумал, не предложить ли использовать последние мгновения светлого времени, чтобы вылететь на открытое место и там устроить лагерь.
Офицер-чужак что-то сказал своей свистящей речью и исчез в тени. Раф увидел, что остальные уже достали свои спальные мешки и раскладывают их под флиттером, а Сорики связывается с РК-10.
— …установить взаимопонимание было нетрудно, — говорил Лабле, когда Раф забрался во флиттер за своим мешком. — У них имеют значение цвет и его интенсивность. Нам надо поскорее изучить основы их языка. Мы рассмотрим записи с помощью сканера… Установили его, Сорики?
— Можете нажимать кнопку. Если сканер сможет их прочесть, то прочтёт. Я записал всю речь, которую произнёс их вождь, король или кто там ещё, когда мы уходили.
— Хорошо, очень хорошо! — Лабле сел у переносной панели коммуникатора Сорики и воткнул в уши пробки сканера, с отсутствующим видом принимая у капитана свою порцию концентратов и одновременно слушая запись, сделанную связистом днём.
Хобарт повернулся к Рафу.
— Вы выходили с офицером. Что он вам показал?
Пилот описал шар и тело, которое ему показали, и добавил то, что понял из объяснений жестами. Капитан кивнул.
— Да, у них есть летательные аппараты, они их используют. Но мне кажется, большой у них только один. И они ведут войну. Всю колонию мы не видели, но я заключаю, что их осталось очень немного. Они окопались здесь и нуждаются в помощи, иначе варвары всех их прикончат. Они об этом много говорили.
Как раз на этом месте Лабле, с чрезвычайно возбуждённым выражением лица, вытащил из ушей пробки.
— Вы абсолютно правы, капитан! Они предлагают нам сделку. Предлагают все сокровища знаний этой планеты!
— Что? — в голосе Хобарта послышалось недоумение.
— Где-то там… — ксенобиолог махнул рукой, указывая куда-то на восток, — спрятана сокровищница знаний их расы. Она в самом сердце вражеской территории. Но враг пока о ней не знает. Наши хозяева уже дважды летали туда за разными материалами, и их корабль может совершить ещё только один перелёт. Они предлагают нам равную долю, если мы полетим с ними и поможем очистить склад…