Его уход стал серьезным ударом. Из «астраханской партии» оставались только профсоюзник Трофимов, начальник гарнизона Чугунов и заврыбным отделом Крупнов. Авторитет – но не должности – сохранил Мина Аристов, который из прежнего военного комиссара края стал только лишь командиром коммунистической роты.
Церковь и государство
С приходом бакинцев и «центровиков» в управление краем для церковников настали сложные времена. Их главным заступником в отношениях с властями стала… Комиссия по отделению церкви от государства.
Такая комиссия была создана еще в октябре 1918 года для урегулирования разного рода возникавших споров. В ней числились всего три сотрудника, зато при комиссии неизбежно возник совещательный орган из православных, православных старообрядческих, мусульманских, лютеранских, армянских, католических и иудейских священников, мулл, пастырей, раввинов и ксендзов.
На первое заседание пришел викарий Леонтий, заявивший, что считает Декрет об отделении церкви от государства правильным[1220].
Комиссия согласовывала снятие местными общинами денег со счетов в банках, поскольку уездные исполкомы постоянно хотели эти деньги изъять. В Замьянах, например, возник спор о выдаче клиру 11 000 рублей, собранных для ремонта храма, разрешенный в пользу общины[1221].
Комиссия расследовала ограбление Никольской церкви в Кремле, совершенное, скорее всего, солдатами гарнизона, потребовала отменить введенный комендатурой запрет на богослужение в Успенском соборе и была универсальным посредником между конфессиями и многочисленными гражданскими ведомствами.
К примеру, когда лютеране пожаловались, что вселенные в пасторат жилищным отделом постояльцы ведут себя недостойно и оскорбляют прихожан, комиссия постановила выселить этих постояльцев на улицу, дав лютеранам самим право решать, кто будет размещаться в пасторате[1222].
Конечно, военные условия диктовали свое. Помещения Спасо-Преображенского монастыря (от него осталась башня в центре Астрахани) были заняты Командными курсами, Благовещенский Девичий монастырь отвели для заболевших тифом бойцов XI армии, еще один лазарет был открыт в Чуркинском монастыре. Но все эти решения были предметом обсуждения. Например, организация госпиталя в Девичьем монастыре возникла из предложения самих монашенок.
Отдельно следует сказать о работе привлеченного комиссией в качестве эксперта профессора Алексея Дмитриевского. Алексей Афанасьевич преподавал в Киевской духовной академии, был секретарем Императорского православного палестинского общества, а в 1918 году получил приглашение от комиссара образования Константина Бакрадзе в только что открытый Астраханский университет. Здесь он преподавал историю и греческий язык, возглавив кафедру. Вскоре опытный и рассудительный Дмитриевский стал проректором, регулярно замещая ректора во время командировок последнего[1223].
В это время решалась судьба Входо-Иерусалимской церкви, стоявшей в начале Московской улицы посреди сгоревшего квартала. Православная церковь отказалась ее содержать ввиду отсутствия прихожан и кружечного сбора, а власти задумались о сносе в рамках переустройства всего района. Дмитриевский убедил комиссию, что храм, основанный в 1667 году, представляет собой историко-архитектурную ценность и его нужно передать под музей древностей и искусств Астраханского края[1224].
Впрочем, церковь снесли в 1928 году. На этом месте сейчас находятся краснокирпичные трехэтажки.
Весна-1919: преобразование XI красной армии
26 февраля командующий Каспийско-Кавказским фронтом Михаил Свечников сообщил в Москву, что из всей XI армии осталась треть: примерно 10 000 бойцов добрались до Элисты, 15 000 вышли в район Яндыки-Лагань, и 10 000 тифозных и простуженных разместилось в Астрахани. Среди заболевших тифом оказался и командующий армией Михаил Левандовский.
Во время похода через Ногайские степи погибли 3–4 тысячи бойцов, еще 50 000 больных и раненых пришлось оставить на милость победителя на территории Северного Кавказа.
Впрочем, удалось спасти значительную часть вооружения. До Астрахани бойцы армии сумели доставить триста пулеметов и 80 орудий, до Элисты – еще 58 пулеметов и 18 орудий[1225].
Отличились китайцы, действовавшие в составе Дербентского полка Гунибской дивизии. До революции они трудились на строительстве Мурманской железной дороги и вихрем перемен оказались занесены на юг страны. Именно китайцы, которым нечего было терять, поскольку в плен их не брали, вытащили через Ногайские степи значительную часть пулеметов и орудий[1226].
15 февраля приказом Реввоенсовета Каспкавфронта XI армия была ликвидирована. Из ее остатков были сформированы две дивизии: 33-я стрелковая и 7-я кавалерийская. Дивизиями они были неполного состава. В 33-й сд, например, числились всего 4700 бойцов при 34 орудиях.
Чуть позже началось формирование 34-й стрелковой дивизии.
Все эти войска были переподчинены командованию XII армии, за исключением оттесненной к Элисте 4-й стрелковой дивизии, которая вошла в состав X армии.
13 марта Реввоенсовет республики ликвидировал Каспийско-Кавказский фронт. Части, действующие в районе Черного-Яра – Элисты, были переподчинены X армии. Из прочих соединений была сформирована новая XI армия в составе двух стрелковых и одной кавалерийской дивизии.
Антон Деникин позже в воспоминаниях отмечал: «в течение 7 1/2 месяца XI армия отвлекала на себя почти все добровольческие силы Юга… Нет сомнений, что много язв разъедало Северокавказскую армию… Но, очевидно, воинский дух ее, невзирая на отсутствие непосредственного управления центра… был неизмеримо выше, чем в других Красных армиях, потому, что справляться с нею нам было труднее, чем с другими, потому что борьба с нею стоила нам относительно больших потерь. И не раз, разбитая, казалось, до основания, она возрождалась вновь и вновь, давая твердый отпор добровольцам»[1227].
Весной 1919 года возникла некоторая передышка. На востоке Красная армия остановила дивизии Колчака и отбросила их за Урал. На юге основные сражения развернулись по дуге Донбасс – Дон – Царицын. Туда с Нижней Волги была переброшена 33-я стрелковая дивизия.
По линии Черный Яр – Яшкуль – Черный Рынок стороны ограничивались активной разведкой. Утративший дисциплину быв. отряд Жлобы без боя оставил Элисту, а 10 мая и Яшкуль. Бойцы требовали вернуть им Жлобу. В результате Реввоенсовет XI армии требование выполнил, Жлобу вернул на командование частью, но саму часть отправил подальше, в распоряжение XII армии.
Ситуация стала меняться в начале лета. Кавказская армия Петра Врангеля развернула наступление на Царицын, выходя к Волге и создавая угрозу для Черного Яра. С территории Дагестана через ногайские степи наносился вспомогательный удар на Астрахань. С этой целью была сформирована ударная группа во главе с 42-летним генералом Даниилом Драценко. Во время Первой мировой войны Даниил Драценко возглавлял разведку Кавказского фронта, отличился при взятии Эрзурума, а после начала Гражданской войны подавлял восстания чеченцев, сжигая аулы в долине реки Сунжи.
Сражение за Форт-Александровск
В войне выигрывает тот, кто проявляет инициативу. К весне 1919 года военно-морские силы красных и белых на Каспии были примерно равны, но красный флот был заперт в дельте и осуществлял исключительно оборонительные задачи. Где и как навязать столкновение, решало белое командование.
Каспийская флотилия располагала двумя десятками кораблей разных классов. Ее ударной силой были четыре эсминца, включая два новых.
Некоторые корабли – например, подлодки – краснофлотцы вообще не могли использовать из-за малых глубин северного Каспия. Высота субмарины составляла два метра, в то время как глубины на авандельте и примыкающем мелководье на протяжении сотен километров не превышали шести метров, а ближе к суше и полуметра.
К 20 апреля основные силы красной флотилии вышли на базу в Оранжерейном. Сюда был переброшен штабной корабль, все четыре эсминца, а также семь вспомогательных крейсеров, переделанных из торговых пароходов. Сюда же перевели дивизион катеров.
Флотилией командовал 30-летний Сергей Сакс. Во время мировой войны Сергей Евгеньевич служил прапорщиком на флоте, поддержал революцию и совершил стремительный карьерный взлет буквально за несколько месяцев. Его правой рукой стал начштаба 34-летний Михаил Попов. Михаил Николаевич был кадровым офицером, окончил Пажеский корпус и добровольно вступил в РККА[1228].
Сакс хотел провести десантирование на Петровск. Попов его удерживал, объясняя, что город, конечно, взять возможно, а удержать не получится. В результате горские племена отшатнутся на сторону белых. Взамен Попов предложил занять Мангышлак. Оттуда можно было угрожать белым базам в Петровске и на острове Чечень, прервать коммуникации с Гурьевым и обеспечить свободную доставку нефти из промышленного Баку в торговую Астрахань.
Сакс согласился. Попов принялся за разработку и реализацию операции. Для начала он решил ограничиться налетами на Петровск и Александровск, чтобы осуществить их бомбардировку с моря и уничтожить береговые сооружения и склады.
Однако дело зашло гораздо дальше.
29 апреля в Тюб-Караганский залив, к Александровску, прибыл сводный отряд в составе трех пароходов и минного заградителя. Впереди шел ледокол «Каспий», на борту которого находился командир отряда Сабуров. Прибыв на место, Сабуров решил предложить гарнизону Александровска капитулировать. Подумав два часа, гарнизон форта согласился и перешел на сторону красных. Днем в крепость прибыла делегация села Никольского, сообщившая, что население также поддерживает советскую власть. Воевать за белых не хотел никто.