Обе революции Нестеровский встретил положительно. Весной 1917 года солдаты избрали его командиром полка, а в апреле 1918 года он вступил в Красную армию, организовывая мобилизацию и создание частей в Донецком бассейне, то есть против Краснова. После того как Донецк был оккупирован немцами, Нестеровский отбыл в Царицын, где стал председателем мобилизационной комиссии.
Захват Черного Яра был поручен Астраханской конной дивизии генерала Савельева. Дивизия насчитывала пять полков, включая два собственно казачьих, два калмыцких и один горский. Доля коренных казаков не превышала четверти. Общая численность соединения оценивается в 2500 штыков и сабель, 36–40 пулеметов и 8–10 орудий[1299].
28 июля конница генерала Савельева дважды пыталась овладеть Черным Яром, но была отброшена со значительными потерями. С тем же эффектом – много убитых и раненых, но никакого результата – белые повторили атаки 29 июля и 6 августа, после чего отошли в степь и блокировали город с севера, запада и юга.
Продвигаясь за отошедшим противником, 37-й кавполк Красной армии занял широкое предполье, овладев Зубовкой, Старицей и Подами.
15 августа под Вязовкой завязался исключительный по своей ожесточенности десятичасовой бой. 37-й кавполк предпринял рейд через степь, стремясь создать угрозу с тыла для занятых белыми Солодников. Ему противостояли превосходящие силы кавалерии, оборона белых была усилена четырьмя бронированными тракторами, тремя тяжелыми и десятью легкими орудиями. Но напор красной кавалерии оказался сильнее, и к вечеру белые были вынуждены оставить Вязовку[1300].
Красными и белыми кавалеристами командовали земляки – комполка-37 Абраменко и генерал Бабиев были родом из соседних станиц.
Один из участников обороны Черного Яра вспоминал, преувеличивая, конечно, потери противника: «Нам, защитникам города, редкий вечер не приходилось выходить вперед за передний край обороны и закапывать в полуметровую глубину трупы убитых белогвардейцев, а их были сотни после каждого дневного боя… Белые думали, что Черноярский гарнизон не превышает 200 ч., но на каждых 2 красных имеется 1 пулемет, тогда как мы, красные, были обладателями весьма примитивного оружия, в основном винтовки системы “Грат” со свинцовыми пулями, 2–3 пулемета, из которого 2 пулемета ручных и не более 2–3 станковых. Правда, так мы были вооружены лишь первые 2 месяца, затем мы обрели оружие более совершенное. Винтовки английские, немецкие и японские и имели их уже не по одной, а не менее 2–3 винтовок на каждого защитника, это оружие мы стали добывать в результате небольших рейдов, совершаемых нами сразу же после неудачных налетов противника на линию обороны. У убитых белогвардейцев мы забирали не только винтовки, но огромное количеством ящиков с патронами, гранатами и пулеметными лентами, не брезговали пулеметами разных систем, и в результате таких рейдов мы оправдали предположение противника. Пулеметов действительно к концу 3–4 месяцев у нас тоже уже подходило близко к сотне. Многим срочно приходилось изучать пулеметное дело и в короткий срок быть пулеметчиками. Лично я предпочитал личное оружие, винтовок у меня было в пределах 8–9 штук, в основном японские, они легки, заряжать можно было сразу шестью патронами, 5 в магазин и 1 в патронник, и в результате стрельбы по врагу ствол быстро накаливался, и поэтому частая смена винтовок предохраняла пальцы от ожогов»[1301].
Гарнизон крепости, помимо винтовок, располагал шестью трехдюймовыми орудиями и несколькими пулеметами.
Изобретательный Нестеровский создал группу своего рода военных джипов и боевых машин. На грузовиках «Фиат» были установлены пулеметные турели и даже легкие орудия, которые передвигались за рядами колючей проволоки и быстро перебрасывались на угрожающие участки обороны. Эта боевая группа получила название Автопулеметного артиллерийского дивизиона[1302].
Прибыло и два аэроплана, которые практически сразу были сожжены на земле английскими бомбардировщиками. Зато красные обладали хорошей поддержкой с реки. Здесь стояла баржа с буксиром. Баржа представляла собой передвижную артиллерийскую точку с четырьмя шестидюймовыми орудиями. Вскоре речные силы возросли до пяти канонерок и двух плавбатерей. Руководил этим корабельным отрядом Александр Векман, во время Первой мировой войны в чине старшего офицера командовавший эсминцем на Балтике.
Август: воссоздание XI армии
В начале августа делами Астрахани занялись командующий Восточным фронтом Михаил Фрунзе и член Реввоенсовета южной группы войск Валериан Куйбышев. Они провели особое совещание, пригласив туда командующего Астраханской группой войск Смирнова, командующего Каспийской флотилией Раскольникова и члена Реввоенсовета X армии Кирова.
Было принято решение сосредоточиться на защите Владимировки[1303], с тем чтобы Астрахань не оказалась отрезана от остальной Советской России. В Астрахань были переброшены резервы, боеприпасы и хлеб. Фрунзе лично определил перечень частей, отправленных на усиление обороны волжского Понизовья. Куйбышев добился переброски сюда 33-го авиаотряда.
14 августа войска Астраханской группы были переименованы в XI армию, подчиненную Туркестанскому фронту, то есть Фрунзе.
Командармом был назначен 38-летний Владимир Распопов, председателем РВС – Валериан Куйбышев, а членами РВС – Федор Раскольников, Сергей Киров, начальник Особого отдела (ЧК) Юрий Торжинский, комендант Астрахани Петр Чугунов, начальник милиции Ашот Хумарьян[1304].
Владимир Павлович Распопов характеризуется современниками как один из самых талантливых командиров Гражданской войны. В 1901 году он окончил Казанское пехотное училище, и вся его жизнь была связана с армией. Он участвовал в Русско-японской и мировой войнах, получил звание полковника и после революции примкнул к Советам, сформировав с нуля 1-ю Пензенскую дивизию, а затем став начальником штаба и еще чуть позже командующим Туркестанским фронтом.
Фрунзе абсолютно доверял этому энергичному и распорядительному офицеру, привлекая его на кризисные направления.
В составе вновь сформированной армии у Распопова имелось 14 200 штыков, 3250 сабель, 325 пулеметов, 30 орудий, 10 бомбометов и минометов, два бронепоезда, две бронемашины и семь аэропланов. Еще 12 600 человек находились в запасных частях.
Район Черный Яр – Енотаевск прикрывался ударной группой в составе 34-й сд, 7-й кавдивизии и 2-й бригады 50-й сд.
На левом берегу Волги в районе Баскунчак – Владимировка действовали 3-я бригада 50-й сд и 1-я Московская кавдивизия. Железную дорогу от Астрахани до ст. Красный Кут охранял еще один пехотный полк, усиленный кавалерией и двумя бронепоездами.
Лагань прикрывал только 298-й сп, то есть это направление было ослаблено, поскольку конницу и другие ударные части перебросили под Черный Яр.
Красноярское направление защищал малочисленный 299-й сп.
Ситуацию в дельте стабилизовали только моряки. Каспийско-Волжская флотилия располагала четырьмя эсминцами, двумя бесполезными подлодками, десятью вооруженными пароходами, а также дивизионом плавучих батарей из 12 орудий и различными малыми судами. Экипажи были усилены балтийцами.
В целом общее соотношение сил с белыми было примерно равным, но те имели преимущество в кавалерии и, соответственно, могли задавать ход боевым действиям, определяя направления ударов.
Красной армии приходилось действовать в фактическом окружении. Черный Яр был блокирован превосходящими силами генерал-майора Савельева, располагавшими двумя полками пехоты и четырьмя полками кавалерии, причем здесь сражались астраханские казачьи части, имеющие высокую мотивацию. Гарнизон Черного Яра держался за счет поддержки со стороны красного флота.
Енотаевск и окружающие его станицы испытывали давление белокалмыков (примерно 1500 сабель при 14–16 пулеметах и 6–8 орудиях)[1305], то есть перебросить отсюда на Черный Яр подкрепления было невозможно.
Со стороны Кизляра на Астрахань наступали шесть полков генерала Драценко, имевшего абсолютное превосходство над 298-м пехотным полком красных.
Такое же превосходство было у белых на красноярском направлении: три полка полковника Сережникова (включая кавполк) против одного 299-го сп красных.
Партизанские части Попова и Анохина создавали угрозу для железной дороги на Саратов. Их разъезды регулярно встречались с передовыми отрядами 3-й кавдивизии генерала Мамонова (семь полков), переправившейся на левый берег Волги и занявшей район Владимировки.
Общее соотношение сил, середина августа 1919 года[1306]:
Командующий фронтом Михаил Фрунзе настоял на переменах и в Астраханско-Каспийской флотилии. Ранее, 9 июня, ее командующим был назначен Федор Раскольников. Выходец из семьи с глубокими морскими традициями, Раскольников закончил всего лишь курсы гардемаринов, но его отличали энергия и готовность привлекать к работе опытных морских офицеров. В августе 1918 года ему было поручено командование Волжской военной флотилией, действовавшей в районе Казани и осуществившей ряд успешных военных и гуманитарных операций.
Теперь Федор Раскольников прибыл в Астрахань, привезя с собой большую группу военных специалистов. В его распоряжение поступило всего два эсминца. Остальные корабли были переведены вверх по Волге или стояли на ремонте. В Астрахани больше не было ни подлодок, ни эсминцев.
Раскольников незамедлительно распорядился вооружить 18 рыбниц (небольших парусников) и 20 мелкосидящих пароходов, превратив их в сторожевые суда.