.
Далее Аристов попросил Чугунова предоставить ему в распоряжение специальный отряд, который бы прикрыл енотаевский отрезок поймы от нежелательных гостей. Речь шла о дивизионе конницы, батальоне пехоты, двух полевых или горных орудиях и 3–4 оснащенных пулеметами мотоциклах.
В 150 км западнее базировались основные силы противника, которые, впрочем, ввиду их морального разложения реальной угрозы не представляли.
Попавший к белым под мобилизацию житель села Федоровка рассказал, что в Яшкуле стоит отряд поручика Бобрикова, сформированный из трех батальонов – казачьего, калмыцкого и осетинского. Сам селянин, понятно, попал к казакам, которые, по его утверждению, были плохо обмундированы, голодны и не испытывали никакого желания воевать. Особое их возмущение вызывали союзники-осетины, притеснявшие местное русское и украинское население: «они забирают все, что только попадется им на глаза, а самое главное, это насилие над женщинами, которых они оставляют насильно при обозе, исключительно ради развлечения»[1380].
Доставалось и калмыкам, которых белые рассматривали в качестве союзников. Полному разорению подвергся Яндыко-Мочажный улус. Белые отряды изымали скот, лошадей и съестные запасы. Особенные неприятности доставляли чеченцы, дезертировавшие из войсковой группы генерала Драценко. Они сгруппировались в банды по 50–100 человек и вступали в настоящие столкновения с калмыками[1381].
Красные тоже не стояли в стороне. В октябре в районе Яндык разведка коммунистического дивизиона отбила у банд дезертиров 60 верблюдов и 400 баранов[1382].
Экономика 1919 года
Для снабжения губернии требовалось пять миллионов пудов хлеба (80 тысяч тонн), из которых один миллион предполагалось собрать самим, а остальное получить из Центра.
Была предпринята попытка запахать под зерновые свободную землю в Астраханском и Енотаевском уездах. Площадь пашни выросла в двести раз[1383]. Было обустроено сто молотилок. Пшеницу и рожь сеяли в столь неожиданных местах, как Камызяк, Татаро-Башмаковка, Казачий Бугор и Яндыки[1384]. Предполагалось только в Енотаевском уезде собрать 580 000 пудов хлеба, а еще 350 000 реквизировать в районе Кайсацкой. В район Сеитовки – Сасыколи на уборку зерновых выехало полторы тысячи горожан. Каждому из них обещали по два пуда хлеба, а сверх того еще и зарплату в зависимости от выработки[1385].
Однако попытки получить сколь-либо приличные урожаи хлеба не принесли успеха. Енотаевский уезд дал всего 5000 тонн зерновых, которые ввиду налетов банд на железную дорогу еще и не удавалось вывезти. Астраханский и Красноярский уезды не дали ничего. Собранный на засушливых землях урожай в лучшем случае оправдал издержки на посевной фонд и труд самих пахарей. Так, в Астраханском уезде собственными сборами удалось обеспечить менее 1/4 потребностей.
Центр тоже поставлял хлеб с перебоями. Вместо планировавшихся в сентябре 300 вагонов пришло всего 168.
На север был отправлен «Продовольственный полк» из тысячи горожан, с большим трудом обмундированный и вооруженный. Продвигаясь вдоль железной дороги, он должен был изъять хлеб в Царевском и Николаевском уездах. По оценкам Непряхина, можно было рассчитывать на миллион пудов.
Однако местные власти северных уездов рассуждали иначе. Они отделились от Астраханской губернии и подчинялись теперь Царицыну. В Царевском уезде председатель губисполкома Бирюков задержал прибывшие из Астрахани грузовики и запретил всякую погрузку хлеба. Пришлось вмешиваться Раскольникову. Тот хотя и отвечал за флот, но обладал влиянием в столице и использовал свои возможности самым решительным образом. Складывалась парадоксальная система: царевский и николаевский хлеб отправлялся в Центр, а уже оттуда посылался в рамках поддержки в Астрахань.
В результате такого дивного планирования в Астрахани продолжались перебои с хлебом, и нормы выдачи колебались от 450 до 700 граммов в день, но иногда сокращались до 220 граммов, или 1/2 фунта.
В селах положение было хуже.
В Енотаевском уезде нормы выдачи хлеба за счет местных сборов достигали 300 граммов в сутки. В Астраханском уезде с перебоями выдавали по 220 граммов. Хлеб сюда привозили контрабандой через линию фронта из Ставрополя. Те, у кого не было средств, ели чилим: «жители многих сел питаются болотными орехами и корнями камыша»[1386].
«Население окрестных сел у Красного Яра не получает хлеб по 4–5 дней и принуждено питаться одними арбузами», – отмечалось в газете «Коммунист» в октябре. В среднем жители уезда получали в день 24 грамма хлеба[1387].
С арбузами, впрочем, тоже были сложности. Сильный весенний паводок залил бахчи, сады и картофельные поля. Сборы фруктов и корнеплодов тоже упали. Впрочем, кооператив «Интернационал» смог обеспечить поставку на консервные заводы сливы и яблок, так что какие-то запасы имелись. Летом населению были выданы дополнительные пайки сахара и соли для заготовки консервированной продукции[1388].
Селяне пытались поддерживать через фронт торговые отношения со Ставрополем. Туда везли рыбу и соль, оттуда – хлеб, табак и масло.
С мясом было еще хуже, чем с хлебом. Чума выбила крупный рогатый скот, свиней и овец, и заготовок хватало только для армии и лазаретов. Из-за отсутствия работников было мало заготовлено сена, что еще более подкосило животноводство. В Астраханском уезде поголовье сократилось вдвое. Закупочные цены повысились, и крестьяне отдавали последнее, чтобы обменять на дефицитные товары, в первую очередь мыло и керосин[1389].
Непряхин отправил экспедиторов для заготовки мяса в Казань, Нижний Новгород и даже далекую Вятку. Поездка закончилась неуспешно, поскольку Гражданская война разрушила торговые связи[1390]. Непряхин предполагал, что в последние три месяца 1919 года обычные горожане вряд ли получат больше одного килограмма мяса – за весь квартал. По тем же причинам не было молока. Ввиду отсутствия молока еще в июле власти ввели запрет на изготовление и продажу мороженого[1391].
В Красном Яру мясо вообще выдавалось только два раза в месяц. В Енотаевском уезде нормы были вполне приличными и составляли 600 граммов на человека в неделю.
Был включен механизм продразверстки. В Астраханском уезде было принудительно изъято 10 % коров и 40 % голов мелкого скота.
Проще было с рыбой и овощами, впрочем, не благодаря централизованному снабжению, а за счет свободной торговли. На складах имелось 80 тысяч тонн соленой рыбы.
Эти запасы удалось создать только за счет принудительной мобилизации горожан. Еще в мае 1919 года была введена трудовая повинность. Она распространялась на всех мужчин и женщин в возрасте от 15 до 50 лет, кроме беременных, инвалидов, многодетных, жен красноармейцев и жен членов профсоюзов[1392]. Горожане убирали хлеб, косили сено и заготавливали рыбу в бочки.
Кроме того, еще весной населению было роздано 1000 тонн семян для развития садов и огородов, а из Саратова и Казани прислали посевной картофель.
Товаров для обмена с селянами тоже не хватало. К середине октября из Центра поступило только 28 % плановых поставок. Москва ссылалась на наступление Деникина и рейд казаков Мамонтова.
В Астрахани ощущался дефицит мыла и мануфактуры. Впрочем, было завезено 35 000 пар обуви, однако для миллионной губернии вряд ли эта цифра может рассматриваться как сколь-либо достаточная. Запасы чая были ничтожны, масла не было вовсе, а спичек по состоянию на октябрь имелось только 50 ящиков. Контрабандные поставки керосина из Баку позволяли обеспечить население скудной нормой в 2,5 литра керосина на семью в месяц[1393].
Села, конечно, сидели без товаров. С мая по октябрь в Федоровке, Михайловке, Ивановке, Владимировке, Верхнем Баскунчаке и других поселениях весьма зажиточного Енотаевского уезда не было табака, мануфактуры, чая, сахара и кожевенных изделий.
Местное производство почти остановилось из-за отсутствия сырья и рабочей силы.
Прекратился сплав леса с верховьев Волги. К середине августа поставки обеспечили только 3 % от потребностей. Полностью закончились запасы липы. Над бондарными мастерскими нависла угроза паралича, что, в свою очередь, исключало вывоз рыбной продукции. Для производства тары власти приняли решение отправить на слом 195 старых барж и баркасов. Ввиду отсутствия китайского чая стали изготавливать местный травяной. Для нужд РККА открыли две ватные фабрики. Судостроительные заводы изготавливали сельхозинвентарь. Организовали даже небольшое предприятие по производству чернил и типографской краски! Их качество было низким, и некоторые статьи в газетах прочитать было совершенно невозможно.
Рыбное хозяйство
Кризис в рыбном хозяйстве усиливался. Гражданская война резко ограничила приток иногородней рабочей силы. Помимо того, часть нижегородских, калужских и пензенских крестьян, ранее зарабатывавших на промыслах Астрахани, теперь разделила помещичьи земли и могла заняться хлебопашеством.
Весной 1919 года число работников промыслов сократилось до 24 300 человек, то есть впятеро, по сравнению с 1914 годом. Добывать рыбу было некому[1394]. Уловы сократились. А то, что добывалось в море, изымалось в первую очередь для нужд Красной армии – по некоторым оценкам, до 80 %