Мины Аристова не оказалось в этом списке лишь по той причине, что еще в начале сентября он выехал в командировку в Москву[1452]. После ареста им Атарбекова Оргбюро ЦК направил его на работу в Политуправление, подальше от астраханских конфликтов[1453].
В Астрахани бакинцы требовали крови. Мягкий Куйбышев, сдерживая их агрессию, отвечал: «разделяю возмущение тов. Вартаняна, но не нужно зарываться. Снимать кого бы то ни было немедленно с постов нецелесообразно, так как мера вины каждого еще не выяснена». Куйбышев предложил вынести вопрос на конференцию РКП(б) и передать дело в партийный суд, то есть ограничиться взысканиями[1454].
Лазьян провел срочное заседание горкома партии. Рассудительный Липатов заявил, что Вассерман – просто «взбалмошная баба», и вслед за Куйбышевым предложил передать дело в партийный суд. Но требовалось не это. Лазьян и Елдышев при молчаливой поддержке сидевшего здесь же Кирова ответили, что рассматривать на партийном суде нечего, все понятно, виновных надо исключить из партии и передать их дело в трибунал. Особое внимание уделили Иванову, который был у бакинцев и «центровиков» как кость в горле.
Иван Иванов был человек с биографией. Он родился в 1886 году в Астрахани, работал учеником аптекаря, затем учителем, в 1905 году вступил в РСДРП, воевал на фронте, бежал в США, учился в Миннесоте, вернулся после Февральской революции, был редактором большевистской фронтовой печати, затем редактором астраханской газеты «Коммунист». То есть это был человек с биографией не беднее, чем у Кирова, считавший себя вправе спорить и публично заявлявший, что сомневается в порядочности многих партийцев[1455]. Поскольку местная старая гвардия давно была оттеснена на третьи роли, его стрелы были явно направлены на команду гостей.
Лазьян сказал следующее: «Иванов пользуется популярностью у масс и будет распространять провокации». Поэтому Иванова не просто исключили из партии, но и передали его дело в Ревтрибунал. Разумеется, такое же решение было принято и по Вассерман, иначе возникла бы ситуация с двойными стандартами. Под трибунал было направили и Непряхина, но передумали по чисто прагматичным мотивам: «снимать его с поста нельзя – заменить некем». Поэтому Непряхина и Чугунова просто исключили из партии на три месяца. Заодно объявили выговор непричастным к истории профсоюзнику Трофимову и начальнику милиции Хумарьянцу. Их вина, видимо, состояла в том, что они вступили в партию в Астрахани, а не в Баку или Владикавказе[1456].
Комиссия Реввоентрибунала прибыла в Астрахань и вскоре приняла решение расстрелять Вассерман и Иванова[1457]. Понятно, что ни секретарь губисполкома, ни медсестра не были причастны ни к какому контрреволюционному заговору, а просто проявили лишнюю бдительность. Столь же понятно, что никакого вреда Астрахани, революции и лично Кирову они далее причинять не могли. На них следовало максимум наложить партийное взыскание. Но Киров проявил ту самую мстительность, которую он показал после подавления рабочих выступлений в марте.
Рахиль Вассерман расстреляли, а Иван Иванов совершил успешный побег из тюрьмы, достигнув вначале Самарканда, а затем и Персии. Здесь он проживет до 1925 года, после чего добьется примирительной встречи с Кировым в Баку и сможет вернуться на Родину. Его расстреляют в эпоху большого сталинского террора.
Роль Кирова в обороне Астрахани
Роль Кирова в обороне Астрахани сильно преувеличена. Он не был военным специалистом, не командовал XI армией, не обеспечивал связь местных органов с Центром и не руководил краем.
Киров в первую очередь был связным между Москвой и Кавказом. Положение дел в Баку, Дагестане, Терской области, Армении и Грузии крайне интересовало руководство Советской России, и Киров был основным каналом информации. Поддерживая связи через контрабандистов и беженцев с Баку, он направлял в Центр десятки докладов о политических настроениях, действиях англичан и большевистском подполье. Роль Кирова как человека, бесспорно, умеющего расположить к себе собеседников, и хорошего аналитика, способного просеять информацию, дав ее в сжатой и ясной форме, была неоценима.
Именно в эти месяцы сложилось доверительное отношение к Кирову со стороны Сталина, который как нарком по делам национальностей был основным читателем его писем. Более того, именно Сталин, как следует из архивных документов, и направил Кирова в Астрахань[1458].
Военного руководства в Астрахани Киров, конечно, не осуществлял.
Реввоенсовет в апреле – июне 1919 года возглавлял Мехоношин, а начиная с августа – Куйбышев. Они были непосредственными руководителями Кирова. Мехоношина расстреляли в 1938 году, а Куйбышеву был отведен другой сектор в пантеоне советских лидеров, и поэтому их влияние на события в Астрахани в последующие сто лет оказалось подвержено забвению.
Киров лишь раз, в июле 1919 года, когда XI армия в очередной раз была расформирована, обрел некую самостоятельность, издав в качестве представителя Центра в РВС несколько приказов об укреплении дисциплины и направив ряд запросов в Центр о поставках самолетов и обмундирования.
Но реальное руководство войсками все это время осуществляли квалифицированные военные, в работу которых Киров не вмешивался: командарм-XI генерал-майор Николай Жданов, сменивший его командарм-XI Михаил Свечников, начштаба-XI генерал-лейтенант Александр Ремезов, начштаба XII Дмитрий Северин, командующий черноярской группировкой полковник Никифор Нестеровский и др.
В архивах не содержится переписки Кирова с центральными органами о штатном расписании, дислокации войск, военных приготовлениях. Широко известная телеграмма Ленина Кирову с текстом «Астрахань оборонять до конца» является вымыслом, поскольку никаких приказов Троцкого об эвакуации города не существовало, как нет оригинала и самой «ленинской» телеграммы – ссылка на нее приведена только в сборнике «Астраханский фронт гражданской войны и С. М. Киров» и относится к числу явных фальсификаций[1459]. На фоне отсутствия документов за подписью Кирова разительным контрастом служит архив Валериана Куйбышева, который прибыл в Астрахань 1 августа 1919 года и на протяжении последующих месяцев вел грандиозную совместную работу с командованием Южного фронта. Архивы сохранили сотни страниц переговоров Куйбышева о донесениях разведки, переброске войск и планировании операций[1460]. Именно Куйбышева по праву следует назвать человеком, который в крайне сложных условиях августа – ноября 1919 года скоординировал работу астраханской группы войск, воссоздал XI армию и обеспечил единство военного и политического руководства.
Кирова можно назвать помощником Куйбышева, но уж никак не главным действующим лицом в организации обороны красной Астрахани.
Но, в отличие от Куйбышева, Киров активно выступал перед партийным активом, войсками и рабочими. Он был публичным представителем центральной власти. Его выступления в астраханский период не отличались ни глубиной анализа, ни информативностью, но в ораторском искусстве форма подчас бывает не менее важна, чем содержание.
Журналистское мастерство речи, конечно, не выручило Кирова в первые недели его пребывания в Астрахани. Профсоюзные активисты не стали обращать внимания на яркие фразы, а ясных мероприятий по преодолению хлебного кризиса Киров не предложил. Более того, он считал, что выступление рабочих неизбежно и надо не искать компромиссы, а готовиться к подавлению астраханских профсоюзов. Первым помощником Кирова в этом деле стал приглашенный им на должность руководителя ЧК Геворг Атарбеков, который погрузил город в атмосферу террора и поставил под угрозу даже оборону Астрахани, в разгар наступления белых дивизий начав массовые аресты и расстрелы среди красного комсостава. Арест Атарбекова и приезд Куйбышева прекратили террор и заметно ослабили позиции Кирова в Астрахани. Осенью 1919 года Киров попробовал использовать дело Вассерман для новой волны арестов и расстрелов, адресатами которых стали бы астраханские большевики. Однако попытка оказалась неудачна.
На этом фоне в середине октября Сергей Киров просит ЦК РКП(б) «заменить его в Астрахани в работе, связанной с Кавказом» и дать ему возможность «работать только по Каспийскому морю», то есть по Баку. Оргбюро ЦК согласилось и заменило Сергея Кирова на Ивана Бабкина[1461]. Кто теперь вообще знает об Иване Бабкине?
Почему же на протяжении последующего столетия оборона красной Астрахани оказалась связана с именем Кирова? – потому что председатель РВС Каспийско-Кавказского фронта Константин Мехоношин, командующий Каспийский флотилией Федор Раскольников, командующий XI армией Михаил Свечников и многие другие люди, внесшие вклад в защиту Нижней Волги в конце 30-х, были объявлены врагами народа и вычеркнуты из книг по истории. А Валериан Куйбышев стал героем советской истории для города Самары.
Астраханские большевики побеждают бакинских
В ноябре 1919 года военное положение Астрахани изменилось. Далеко на востоке был разбит Колчак, и стало понятно, что стояние белоказаков в Гурьеве скоро закончится – армии генерала Толстова была создана угроза с севера, и будущего она не имела. На лиманском направлении были разбиты казаки Драценко, отошедшие к Кизляру. Врангель все еще занимал Царицын, но черноярский гарнизон выстоял, и перспективы красного контрнаступления вырисовывались очень четко.