Никто из тех, к кому обращался Денисов на улице, кроме продавщицы пивной палатки, никогда не видел здесь моряка, младшего лейтенанта. Была еще надежда на дворников, но первая же дворничиха, молоденькая, в спортивных брючках и дымчатых очках, ее отвела:
— Пока я здесь разметалась, — то, что она проделывала метлой, определить точнее было бы затруднительно, — пока я здесь разметалась, моряки не проходили.
— А у парикмахерской? Кто там разметается?
— Мой муж. Но сегодня я за него. У нас здесь много моряков живет…
— Много?
Денисов был слишком увлечен своей версией, чтобы отнестись к ней критически, и в то же время видел, что она не безупречна. Именно это останавливало его от официального рапорта Холодили-ну. Что-то подсказывало: «Тот ли это моряк, которого ты ищешь?», «Можешь ли ты утверждать, что младший лейтенант на платформе и моряк у пивной палатки — одно лицо?» и, наконец: «Кто сказал, что тридцать первого вечером ты видел преступника?»
Отступать было поздно. Стараясь не думать о том, что ему предстоит, Денисов вошел в ближайший подъезд, постучал в первую дверь.
2 января, 19 часов 10 минут
Заместителю начальника Московского управления транспортной милиции полковнику милиции Холодилину.
Операция «Магистраль».
При этом направляю установочные данные на рецидивистов по кличкам: Адмирал, Акула, Армада, Билли Боне, Бич, Боцман, Бродяга, Кальмар, Капитан, Кракен, Кок, Камбала, Лоцман, Моряк, Мурманск, Нельсон, Одесса, Рыба, Салага, Спрут, Флинт, Шкипер, Юнга.
Начальник штаба Московского УТМ.
Начальникам милиции Московского железнодорожного узла.
Операция «Магистраль».
Совместно с органами милиции районных управлений внутренних дел проверьте причастность к кражам нижепоименованных лиц…
Заместитель начальника Московского управления транспортной милиции Холодилин.
Заместителю начальника Московского управления транспортной милиции полковнику милиции Холодилину.
Операция «Магистраль».
Шофер такси ММТ 13-42 показал, что перевозил ночью сего числа пассажира, схожего по приметам с разыскиваемым, без верхней одежды. Неизвестный сел в машину в районе Астраханского вокзала и вышел на Каланчевской улице (территория 68-го отделения милиции). После ухода в машине обнаружена газета «Москоу ньюс» от первого января. Начальник следственного отдела.
Начальнику научно-технического отдела.
При этом направляю постановление о назначении дактилоскопической экспертизы с целью установления невидимых отпечатков пальцев рук на представленной для исследования газете «Москоу ньюс» № 1 (1199) от 1 января.
2 января, 20 часов
«Ты учись расслабляться, Денисов, — говорил ему еще на заводе старый мастер, проработавший не один десяток лет, заядлый шахматист, — иногда можно и легче к чему-нибудь подойти, и проще. Что ты все время как будто турнирную партию играешь? Ну сделаешь не тот ход сначала — пускай! Вторым выправишь, третьим! Расслабься, положи локти на стол, доставь себе удовольствие от игры! Бывает, дотронешься не до той фигуры, но ведь не на турнире! Никто не закричит: «Тронуто — схожено!» В жизни надо иной раз и уметь снять напряжение, перейти с большей фазы на меньшую…»
Он соглашался, но следовать совету не мог. Коллеги посмеивались над его медлительной основательностью:
— Зачем далеко загадывать, Денис!
«Может, это у меня от работы в электроцехе, — пробовал себе объяснить Денисов, — когда рядом электрические провода, невольно будешь осмотрительнее!»
…Ничего такого не требовалось сейчас.
Была работа, не требовавшая ни сообразительности, ни особенных умственных усилий. В некотором смысле даже тупая, неинтересная, и все же Денисов ни на секунду не разрешал себе расслабиться.
Открывались и закрывались двери. Менялись цвета обоев в прихожих, циновки, половики. Процедуры отпирания и запирания замков.
— Сюда, пожалуйста.
— Вы не могли бы спросить у соседей? Мы здесь недавно.
— Хозяина дома нет. Придите завтра.
Денисов постепенно совершенствовал тактику: поднимался лифтом на самый верх — ноги сами вели вниз.
— Здравствуйте, я на минуту. Не наслежу? Ваши окна выходят на улицу? Вы не видели моряка в форме? Я его целый день ищу. Где-то здесь живет. Младший лейтенант…
— Вы обратились бы лучше в адресный стол! Фамилию, год и место рождения знаете?
— Моряка? По-моему, нет…
— Слышь, Коля, уже моряк объявился! Ну и райончик! До остановки пешком! Ям понарыли… Как на острове, ну Сицилия! Только мафии нам не хватало!
— Моя жена редактор. Ей, извините, некогда в окна глазеть!
— Здесь как-то подрались двое, думали, поубивают друг друга. Хоть бы, думаю, кто милицию догадался вызвать! Куда там! А на третий день опять у палатки как ни в чем не бывало вместе…
Задачу: «Во что бы то ни стало найти младшего лейтенанта» — Денисов вскоре сформулировал более конкретно: «Опросить жителей близлежащих домов».
Через несколько часов безуспешных поисков до него постепенно стали доходить смысл и масштабы им затеянного, но Денисов не позволил себе думать только о них.
Было странно, что во время этого бесконечного опускания по лестницам Денисов меньше всего вспоминал «моряка», которого стремился отыскать во что бы то ни стало. Даже когда задавал свои стереотипные вопросы и выслушивал такие же стереотипные ответы. Думал о вещах, никак не связанных с сегодняшним, — о Кристинине, вылетевшем на задержание в Хорог, о пианино из Хорогского музея, о котором как-то рассказывал Михаил Иосифович Горбунов, о никогда прежде не встречавшейся ему породе собак — эрдельтерьер, наконец, об обязанностях, какие человек берет на себя от рождения перед другими людьми, — «долг», «совесть» — можно их называть как угодно.
— Нет, моряка не встречала…
— Вы не обращались в тридцать первую? Там все знают!
— Господи! Какой еще моряк?
У одного из подъездов Денисову встретились дружинники. Он объяснил, почему находится здесь. Дружинники вызвались поговорить с лифтерами, в хлебном, в прачечной. Двое сразу же отправились дежурить на переезд — евушка и парень в очках, — им было все равно где дежурить, только б вдвоем.
Дом Денисов оставил себе.
— Мне помнится, вы как-то уже приходили с месяц назад. После этого у нас случай произошел в подъезде.
— А я работал тогда в шестом главном… Сразу нас на машины и на стадион. Игра заканчивается. Судья растерян, хронометра нет. Да-а… И вот подходит ко мне моряк… Аккурат такой, как ты ищешь…
Час возвращений с работы сменил час ужина. Ароматные запахи растеклись по подъездам. Они не оставили Денисова равнодушным — жаркое, гороховый суп, макароны по-флотски. В одной из двенадцатиэтажных башен на восьмом этаже готовили баранью ногу. Нога лежала в духовке, приправленная чесночком, зеленым горошком и жареным луком. Денисов как будто видел эту живописную картину. Аккуратная хозяйка открывала духовку и каждые несколько минут поливала ногу кипящим бараньим жиром.
Запах готовых мясных котлет! Разве его можно спутать с запахом домашних! Хозяйки добавляют в котлеты приперченный фарш и сырые яйца — от этого запах меняется, и чуткое обоняние его фиксирует…
Казалось, Денисов спускается все время по одной, растянувшейся на многие километры лестнице.
Стемнело.
Из квартир в подъезды проникли звуки телевизоров, хрипы эфира.
«В роли Петрушки актер раскрыл не только тему трагической сломленности, — сопровождал Денисова в непрерывном опускании хрипловатый голос, — но и тему невероятной духовной живучести, тему воскрешения…»
Денисов уже не верил, что найдет «моряка», и хотел одного — поскорее выйти из последней двенадцатиэтажной коробки и сесть на крыльцо.
Парень ужинал. Впустив Денисова, он вернулся в кухню и сел за стол. Движения были исполнены неторопливой уверенности.
На парне была майка, она открывала худые плечи с голубоватыми линиями татуировок. По ним Денисов предположил основные вехи его биографии — детская воспитательная колония, судимость, колония для взрослых. Сейчас с этим, видимо, было покончено. Парень вернулся с работы, принял душ, ужинал без спиртного.
— Я видел такого, как говоришь, моряка.
Денисов присел на табурет. Человек, помогавший ему вольно или невольно в поисках, безусловно, заслуживал благодарности, и Денисов сидел, хотя больше всего в эту минуту ему хотелось уйти, молчал, хотя вопрос уже вертелся на кончике языка.
— Своего кореша ищешь? — спросил парень, продолжая есть.
Денисов молча показал синий якорек на кисти — память о службе в бухте Лиинахамари.
Парень встал к окну:
— Котельную видишь? Теперь бери правее. Второй подъезд. Я его утром видел. Дуй туда.
2 января, 20 часов 50 минут
Трубку не снимали долго. Из телефонной будки Денисов видел занесенные снегом детские песочницы, покатые горки — не самодельные, устроенные кое-как, а типовые, о двух скатах — отдельно для младшего и среднего возраста.
Большой благоустроенный двор не напоминал Денисову о его детстве, потому что он рос в другом — с лопухами у забора, дорожками из красного кирпича. Мужчины играли за столом в «козла», молодежь танцевала под выставленную на подоконник радиолу…
Двор в Булатникове, где вырос Денисов, много выигрывал от бревен, вповалку валявшихся у забора. Никто не знал, когда они появились, зачем. Сидя на бревнах, пацаны вели разговоры, делились наблюдениями, ссорились, дрались. На этих самых бревнах он признался Лине. Что останется в памяти пацанов из этого двора? Вспомнят ли они о нем, чистеньком, безликом?
— Капитан Колыхалова слушает. — Денисов не мог себе представить, что будет, если никого не окажется на месте. — Иду по коридору, слышу звонки. Что нового?
— Потом расскажу… Срочное дело. Скажи дежурному, что хочешь, возьми машину и приезжай в Деганово. Совершенно необходимо. По делу «Магистраль». Я на Овражной, три, у палатки. — Не дав Кире возразить, Денисов повесил трубку.