гала, что школьники никуда не денутся – ворота с калиткой заперты, дощатый забор высокий, перебраться через него непросто. Женщина преспокойно отдыхала, думая, что дети резвятся на площадке. Но Гена Палкин, предприимчивый подросток, давно догадался выломать несколько досок из изгороди. Внешне заметить, что забор не является цельным, было невозможно, потому что паренек действовал аккуратно. Деревяшки висели на верхних гвоздях, но их можно было развести в разные стороны и удрать в лес. Что компания и проделывала регулярно. Зачем ребята покидали двор? Да просто так. Им нравилось обманывать Елизавету, они были в восторге, что ни она, ни Геннадий Андреевич не догадываются об их незаконных путешествиях. На свободе группа находилась минут пятнадцать-двадцать, а потом возвращалась, далеко не убегали. Но в тот день Максимка почему-то отбился от стаи, дети его не нашли, испугались, что их заругают за прогулки, придумали складный рассказ и вернулись. Они полагали, что Брякин скоро прибежит, и очень волновались, успеют ли выложить ему версию про мячик, чтобы врать одинаково, если его отсутствие заметят.
Милиционеры пошли к дыре в заборе и в самом низу обнаружили волокна тканей от разной одежды, что подтверждало второй рассказ ребят. То есть что те на самом деле не единожды пролезали сквозь проем.
Протасов закрыл айпад.
– Остальное вы знаете. Мальчика не нашли. К сожалению, местные детективы, а их тогда было всего двое, оказались не очень расторопны. Они поверили рассказу ребят о потерянном мяче, начали успокаивать Лизу: «Мальчик неподалеку, скоро вернется». Брякина позвонила мужу, тот примчался домой, затем ринулся к областному милицейскому начальству. Надо отдать должное жителям Бойска, которые почти в полном составе отправились в лес искать Максимку, звали его до хрипоты, бродили в темноте с фонарями. Но потом опустилась ночь, и поиски решили возобновить утром. Спустя несколько часов на Бойск обрушилась стена ливня, дождь хлестал долго. Если и имелись какие-то следы, которые могли бы подсказать, куда пошел мальчик, то их смыло. Днем прибыл следователь Каюров из областного управления, который не поверил Винкину, Палкину и Горкиной. Он живо выяснил правду про регулярные прогулки ребят за забор, следом приехали солдаты и принялись прочесывать лес.
Протасов вынул из кармана сигарету и пояснил:
– Электронная.
– Меня и настоящая не пугает, – спокойно сказал я. – Как скоро Винкины и Палкины уехали?
– Первая семья снялась с места через пару недель после исчезновения Максима Брякина. Вторая чуть позднее. Елизавету положили в больницу – Геннадий Андреевич ее до полусмерти избил.
– Избил? – изумленно повторил я.
– Филипп Ветров еле-еле Лизу у него отбил, – поморщился Протасов. – Услышал нечеловеческие крики со двора Брякиных, бросился туда, глядь, муж Лизу ногами пинает. Итог: сломанные ребра, рука, выбитые зубы, сотрясение мозга. Но она отказалась заявление в милицию писать. Прошептала только: «Я очень виновата, из-за меня Максимка пропал, хочу, чтобы меня убили». И все. С тех пор молчит. Ни слова более не произнесла. Геннадий Андреевич уехал в Москву. Дачу Брякин продал, с женой развелся, где сейчас живет, что делает, понятия не имею. Лиза физически поправилась, зарабатывает на жизнь уборкой. Бойск теперь вполне ничего себе город, неподалеку находится пара дорогих коттеджных поселков, и немая горничная там всем нравится. Еще она в церкви моет, территорию вокруг подметает. Палкиных и Винкиных достать Елизавета уже не может, а Горкины рядом, Елене и ее матери Марфе достается по полной программе. Дерьмо, вываленное на крыльцо и размазанное по двери, – самая безобидная Лизина затея, были акции похлеще – крыса, прибитая к створке, выдранный за ночь весь урожай на огороде, сгоревший сарай, отравленная собака, удушенная кошка. Один раз Марфа пошла в магазин, упала и расшиблась, так как через тропинку была натянута леска. Все пакости я и не вспомню. Никто не сомневается, что это Лиза проделывает, но ее ни разу не поймали. И никто так и не видел, как Брякина с ведром дерьма к избе Горкиных крадется. Молчунья ухитряется действовать незаметно. Правда, когда я в Бойск перебрался, война уже утихала. В этом году Елизавета, как я уже говорил, всего пару раз…
У Протасова зазвонил телефон, а ровно через секунду ожил и мой мобильный.
Глава 18
– Простите, Иван Павлович, – произнес Борис, – вы можете сейчас выслушать меня по хозяйственным делам? Не по работе?
Я посмотрел в спину отходящего в сторону полицейского, который не стал вести разговор при мне, и согласился.
– Да, говорите.
– Я выбросил по вашему приказу все постельные принадлежности, – завел Борис.
– Прекрасно, – одобрил я, – спасибо.
– Одеяло, подушки, белье в запасе есть, а матраса нет.
– Странно было бы держать в квартире еще один на всякий случай, – засмеялся я. – Он же большой, где его хранить?
– Совершенно с вами согласен. Но вы же не можете спать на голых досках? – продолжал секретарь.
– Не вижу ни малейшей проблемы, – остановил я помощника, – приобрести новый матрас нынче очень легко.
– Вовсе нет, – возразил Борис. – Спины у людей разные, следовательно, и матрасы им требуются неодинаковые. Могу, конечно, прямо сейчас взять какой-нибудь, их тут полно на любой вкус. Но! Мерить придется на себя. И не факт, что на том, который понравится мне, вам будет комфортно спать. Иван Павлович, в некоторых областях наши вкусы с вами схожи. Например, по литературным и музыкальным вопросам мы совпадаем, и моральные ценности у нас одинаковые. Но это душевные пристрастия. А вот телесные… Я люблю бутерброд со сливочным маслом и сыром, вы же предпочитаете сэндвич с холодным мясом. Для себя я открываю на ночь окно, а вы теплолюбивы.
– Не надо делать из меня оранжерейный цветок, – остановил я секретаря. – Да, я не люблю в мороз распахивать балконную дверь, но это не означает, что я не способен терпеть неудобства. Ради работы я готов на любые испытания. Один раз пролежал сутки в канаве, на голову мне лил дождь. И в моей жизни есть опыт службы в бродячем цирке, где не всегда на завтрак подавали горячее какао со свежими бисквитами. Вернее, его там никогда не было. Подчас мы с обезьяной Мими делили одну постель и единственный кусок хлеба.
– Не в укор вам про форточку вспомнил, – дал задний ход Борис, – просто хотел объяснить: лягу сейчас в магазине на кровать, и мне будет очень удобно. Приобрету матрас, а вы вечером скажете: «Что за жесткая гадость!» Блюдо в ресторане вы заказываете, ориентируясь исключительно на свой вкус и аппетит. И с местом для сна так же поступить надо.
– Вы правы, – сдался я. – Где лучше осуществить покупку?
– Вроде люди в Интернете хвалят салон «Матрас Никифорович», – оживился Борис, – там консультанты толковые, скидки. Сброшу вам сейчас адресок. И начну разбираться с нашим замком на входной двери. Вы без меня в магазине справитесь?
– Мальчик Ваня Подушкин уже достаточно подрос, чтобы лично купить себе спальное место, – улыбнулся я. – Жду эсэмэску.
– Возникла необходимость приобрести новую кровать? – полюбопытствовал успевший вернуться и сесть за стол Евгений.
– Только матрас, – объяснил я.
– Не бери водяной, – перешел на «ты» Протасов. – Нам с женой такой на свадьбу подарили. Через пару часов нас на нем так укачало!
– Спасибо за совет, – засмеялся я. – Подвержен морской болезни, буду рассматривать варианты без воды.
– Придется прервать наш разговор, – начал извиняться Евгений. – Позвонил дежурный из отделения и сообщил о происшествии: Елизавета Брякина подверглась нападению Марфы Горкиной. Подробностей я пока не знаю.
– Ну и ну! – покачал я головой. – Вы недавно сказали, что Лиза успокоилась и только пару раз в году осуществляет традиционные акты вандализма.
– Наверное, у нее обострение случилось, – вздохнул полицейский. – Я давно считаю Брякину сумасшедшей, но психиатры признали ее вменяемой. Все, как один, говорили о стрессе.
– Разве может стресс длиться тридцать лет? – пробормотал я, вставая. – На мой дилетантский взгляд, Елизавета не совсем нормальна.
– На мой тоже, – согласился Евгений, открывая дверь и выходя на улицу. – Ну и январь! Снега до сих пор нет как нет.
– Еще выпадет, – оптимистично пообещал я, шагая следом.
– Лучше не надо, – вздохнул Протасов. – Дороги в пробках встанут, а у нас шоссейка, которая ведет к церкви, где отец Дионисий служил, непроездной станет. Может, кто до Ведьминого поворота и доберется, но дальше ему все равно придется только пешком топать.
– Ведьмин поворот? – повторил я. – Весьма романтично звучит. Откуда взялось это название?
– К Бойску ведут три пути, – пустился в объяснения Евгений. – Одна дорога широкая, отходит от трассы Москва – Минск, соединяя Бойск со скоростной магистралью. Асфальт проложили, когда завод шоколадок заработал, потребовалось доставлять на производство грузы. Второе шоссе построили лет семь-восемь назад, оно идет от города Крупенин и вливается в Бойск со стороны квартала Солнечный. А третье – узкое, старое – было всегда, оно подходит к Бойску неподалеку от церкви, где служил отец Дионисий. Болтают, что эту дорогу в конце пятидесятых сделали для дома отдыха завода «Стальтяж», что в лесу стоял. Здание древнее, до революции принадлежало купцу какому-то. Потом его превратили в здравницу для пролетариев. Строение до сих пор живо, но не используется. Так вот говорили, будто шоссейку только до той усадьбы протянули, вроде у местной бабки сын был начальник дорожников и они нелегально асфальт до Бойска проложили. А те, кому не повезло в Бойске жить, продолжали пешком от станции семь километров по лесу топать до Маркова и других сел.
– Им не позавидуешь, – согласился я.
– Дорога, которую незаконно протянули, в начале совершенно прямая, – продолжал Евгений, – а потом внезапно делает очень крутой поворот, и в этом месте растет ель, которая по форме напоминает человеческую фигуру с косой в руке. Местные подростки сколько уж лет время от времени веселятся – дерево в старую одежду наряжают. Свои знают и про поворот, и про детские шалости, а случайные люди пугаются. Там раньше часто аварии случались со смертельным исходом. Место-то стремное – с одной стороны глубокий заброшенный карьер, где когда-то глину добывали. Сейчас этим шоссе очень редко пользуются, дом отдыха давно не работает, а до Бойска намного удобнее по двум новым дорогам добираться. Ну, я пошел.