приложение 1 «Термины и инструменты») Птолемей также приспособил лишь для одной географической точки. Именно поэтому последующим поколениям арабских и европейских астрономов и астрологов приходилось пересчитывать таблицы Птолемея с учетом собственного местонахождения, ведь любой научный расчет и любой астрологический прогноз действительны для определенного времени и конкретной точки в пространстве. В целом таблицы Птолемея довольно точны, за исключением ошибки в определении прецессии: он считал смещение в 1° за 100 лет, а правильно — за 72 (о прецессии см. приложение 1 «Термины и инструменты»).
Насколько велика была вера греков в астрологию и что изменилось в эпоху эллинизма? С одной стороны, практика применения астрологии оставалась обширной, правда, в классической Греции она была менее распространена, чем в эллинистическую эпоху и тем более в период Римской империи. Страх перед неумолимым Роком, попытки заглянуть в будущее, прочитать судьбы по звездам нарастали по мере дестабилизации общества и слияния греческой культуры с иноземными. С другой стороны, уровень скептицизма у греческих мыслителей был необычайно высок. Последний из великих трагиков Древней Греции Еврипид высказался весьма резко:
Кто тот богом забытый, отверженный муж,
Чтоб при виде таком не признать божества,
Звездочетов кривой заклеймивши обман?
Их греховная речь по подобьям одним
Заключает о сути неведомых сил,
Непричастная знанию правды.
Эллинистическую астрологию по-гречески называли «метеорология» (латинский термин «астрология» был введен римлянами), следовательно, «метеоролог» в буквальном смысле означало «звездочет». Конечно, они и погоду по звездам и небесным знамениям могли предсказывать, однако не ограничивались областью известной нам науки метеорологии, которая, впрочем, тоже часто становится объектом насмешек и скептических замечаний. Философию метеорологии разработал еще Аристотель, учитель Александра Македонского, а его идеи подхватили и развили натурфилософы и математики следующего, эллинистического поколения. Отцами научной астрономии считаются Евдокс Книдский и Гераклид Понтийский, поскольку достаточно точно рассчитали диаметры Солнца, Луны и Земли. Некоторые из ученых этого направления считали, что не Земля, а Солнце находится в центре мира. По крайней мере, такое видение объясняло многие неразрешимые вопросы при наблюдении за звездными телами (например, ретроградное движение некоторых планет и пр., см. подробнее приложение 1 «Термины и инструменты»). Эти споры велись в Александрии, где расположились величайшая в античном мире библиотека на разных языках и Мусейон (храм Муз) — по сути, академия, в которой читали лекции по математике, медицине, астрономии и астрологии. Александрийские мудрецы подражали платоновской Академии в Афинах, но во многом пошли дальше, создав прообраз будущих университетов. Эта система научного сообщества и обучения тех, кто прибывал в Александрию из разных частей огромного эллинистического, а потом и римского мира, просуществовала до времен торжества христианства, хотя сама библиотека сгорела еще во время войн Рима и последних Птолемеев. Серапеум (храм Сераписа) с последним уцелевшим филиалом библиотеки был разрушен христианами лишь в 391 году н. э., а Мусейон, по некоторым сведениям, продержался до VII века, когда Египет был завоеван войсками халифа Умара.
Несмотря на активную научную деятельность, в период с IV по I век до н. э. в эллинистических державах происходил явный поворот от рационализма и скептицизма к поиску чуда. Нестабильность жизни, хрупкость границ, жестокая борьба властителей, натиск Рима вызывали в разных слоях общества массовую веру в потаенный смысл происходящего, «страх перед божествами» (дезидемонию) и стремление найти опору не только в знаниях, но и в древних мифах, западных и восточных. Та же тенденция проявилась позднее и в Римской империи, унаследовавшей от эллинистических центров и рационализм, и мистику, и ученые труды, и синкретическую мифологию, в том числе астрологическую.
Сумма знаний и верований, на которой основывалась «высокая» античная астрология, сохранилась в трудах Посидония (135/139–50/51 до н. э.), для которого эта дисциплина была более значима, нежели «научная астрономия». Уроженец Сирии, он учился в Афинах, путешествовал по Средиземноморью, бывал в Испании, Италии, Галлии (современной Франции) и Германии, провел несколько лет в Риме, жил на острове Родос. Посидоний старался непосредственно наблюдать мир и изучать явления. Он даже отправился в Гадес (Кадис), за Геркулесовы столбы, чтобы наблюдать приливы и отливы, изучал ветра, которые связывал с воздействием Луны. Признавая, что с астрономической точки зрения гелиоцентрическая система Аристарха Самосского безупречна, он сомневался, что она может быть исчерпывающей для описания всех природных явлений, и считал Землю шарообразной, полагая, что в Индию можно попасть по морю, двигаясь на запад… В целом широта его взглядов и рационализм поразительны. Считается, что он использовал в своих трудах армиллярную сферу, изобретенную греческими астрономами (подробнее об истории и устройстве инструментов см. приложение 1 «Термины и инструменты»).
Относительно небес Посидоний говорил о девяти сферах, каждой из которых управляет определенное божество. Внешняя — это сфера неподвижных звезд, прикрепленных к оболочке и вращающихся вместе с ней. Здесь находятся все созвездия, кроме зодиакальных. Ниже следовали семь сфер, вращающихся в обратном направлении: это владения Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия, а нижняя сфера принадлежит Луне, освещаемой лучами Солнца. Последняя, девятая, область — это Земля. От Луны и выше располагается мир бессмертных, Земля же принадлежит бренным существам, откуда возвышенные души после смерти поднимаются к свету и служат посредниками между живыми и богами (светилами), в то время как темные души отправляются в нижний, подземный мир Аида (Плутона). Вращение небесных сфер порождает звуки, которые составляют мировую гармонию, музыку сфер. Эта идеальная, прекрасная гармония указывает пути, посылает знаки людям и позволяет приоткрывать завесу тайн мироздания и человеческих судеб. Что, собственно, и укрепляет веру в астрологию вкупе с математическими расчетами, совершенствованием астрономических инструментов и серьезными практическими наблюдениями.
Истоки римской астрологии малоизвестны. Есть короткое сатирическое упоминание о поклонении звездам у комедиографа Плавта (рубеж III–II вв. до н. э.): в прологе одной из пьес выступает персонаж Арктур, персонификация звезды. Термины «астролог» (то есть наблюдающий за звездами) и «зодиак» встречаются у римского поэта Квинта Энния. Однако ничего конкретного из этого заключить нельзя.
Консервативный республиканец Катон в 160 году до н. э. писал, что толковый управляющий поместьем не должен спрашивать советов у «халдеев» (так называли астрологов) и других предсказателей. Есть сведения, что в 139 году до н. э. из Рима изгнали астрологов и почитателей странного фракийского и фригийского бога Зевса Сабазия. Не исключено, что тогдашние «элиты» сохраняли суровые республиканские нравы и были настроены против «чужеземного влияния» и «суеверий», однако в народе интерес к астрологии лишь возрастал.
Рука Сабазия, римский амулет. Италия, III в.
The Walters Art Museum
Изгнанников обвиняли в том, что они поддерживали не тех людей в период беспорядков и борьбы за власть. Опасения могли быть вполне обоснованными: на Сицилии в одном из восстаний активно участвовал астролог, предвещавший товарищам успех. Боги языком звезд обещали ему, что он станет королем Сицилии. Однако астролог ошибся: поначалу его и вправду ждал успех, но в 100 году до н. э. он был убит. Столетием позднее, в полемике с братом Квинтом, сторонником пророчеств и астрологических предсказаний, оратор Цицерон напоминал о подобных промахах и их печальных последствиях, обратив внимание на «астрологов цирка». Дело в том, что вокруг стадиона для скачек, известного как Большой цирк (Circus Maximus), стояли многочисленные прилавки и палатки астрологов, к которым обращались римляне. Сама услуга стоила недорого, а на заре нашей эры астрология в Риме и вовсе стала массовой профессией.
Историк Плиний утверждал, что первым греческим учителем астрологии в Риме был грек Манилий Антиох, попавший в рабство при завоевании Греции. Таких образованных греков, рабов или обедневших практиков, ищущих покровителей, в империи было немало. Именно они сделали астрологию, наряду с другими эллинистическими премудростями, привлекательной для римской элиты. Местные философы-стоики тоже способствовали успеху астрологии, которая отвечала их представлениям о важности постижения мира через знаки и знамения. Тем более основатель Стои Диоген прибыл в 156 году до н. э. из Вавилона. Впрочем, он сразу предупреждал римлян, что может предсказать общий склад характера ребенка, но не события его жизни, ведь даже у двух близнецов, родившихся под одними небесами, судьба может оказаться совершенно разной. Однако не стоит преувеличивать роль философов в республиканском Риме: к ним относились без особого уважения и периодически ту или иную группу мыслителей изгоняли из города.
И все же знакомство с астрологией заставило римлян задуматься о ее обоснованности. Кто-то признавал влияние планет на земные события, а остальные звезды считал нейтральными; кто-то соглашался с важностью наблюдения за восхождением и нисхождением небесных тел, но сомневался в их способности влиять на земную жизнь напрямую, допуская лишь слабое воздействие, сгущающее атмосферу и усиливающее то, что и так существует. Изначально у римлян не было той мифологической и мировоззренческой базы, на которую было бы легко пересадить астрологические верования других народов. Если греков на пути к астрологии останавливал скептицизм, но влекла вера в Судьбу, то римские республиканцы оставались прямолинейными прагматиками, доверявшими ощутимым вещам и здравому смыслу больше, чем богам. Они в первую очередь верили в общественную мораль и силу оружия.