Автор самого подробного практического пособия по астрологии «Матеозис» («Восемь книг по астрологии») — настоящей апологии данной практики, «возвышающей и очищающей душу». Живший в эпоху Константина Великого, Фирмик Матерн поспешил указать, что император — единственный человек, свободный от влияния звезд в силу своей божественной природы. Это сочеталось с культом Непобедимого Солнца, истоки которого лежали в области астрологических мифов (о формировании этой идеологии речь пойдет в конце данной главы и в начале главы 5, посвященной Средним векам). Фирмик Матерн пытался сделать шаг навстречу окрепшему христианству и часто ссылался на Библию, подчеркивая, что законы звездного неба — проявление высшей воли Бога. Неслучайно позже ему приписали и откровенно христианское сочинение, направленное против язычников. В Средние века Фирмик Матерн казался одним из апологетов христианства, но это явное преувеличение. Он был восторженным поклонником астрологии и древних знаний разных народов, просто ему пришлось приспосабливаться к суровой реальности. «Восемь книг по астрологии» хорошо сохранились, но другое крупное сочинение Фирмика Матерна дошло до нас в виде фрагмента, переведенного с греческого на персидский (пехлеви), а затем на арабский. В него были добавлены образцы гороскопов, созданных через век после смерти Фирмика Матерна, а также некоторые элементы индийской астрологии. Это отличный пример развития астрологической традиции между культурами и языками. Сегодня даже ведущим специалистам по истории астрологии непросто бывает распутать подобные хитросплетения.
В поздней Римской империи разнообразные мистические культы стали альтернативой формализованным государственно-религиозным церемониям. Они были сложнее, таинственнее, обращались к частным аспектам бытия и непосредственно к душе человека. Самым заметным из этих культов был митраизм, выстроенный вокруг иранского бога Митры — Солнца. Астрологическая мифология и космология заложили фундамент этого культа, поэтому без него картина античной астрологии осталась бы неполной.
Митреум, расположенный под базиликой Святого Климента в Риме.
Ice Boy Tell / Wikimedia Commons (по лицензии CC BY-SA 3.0)
Поскольку митраизм был принципиально замкнутой сектой с семью степенями посвящения в тайное учение, у нас нет подробного изложения его богословия, сохранились лишь отрывочные сведения о церемониях и верованиях. Главные источники — это подземные храмы-митреумы, скульптуры и рельефы, мозаики и отдельные короткие тексты. В число адептов входили чиновники невысокого ранга, военные, рабы и вольноотпущенники; женщины к церемониям и посвящению не допускались. Митреумы были найдены как в самом Риме, так и дальних границах империи (не только восточных, но и на северных и западных), что связано с популярностью митраизма в армии, в которой служило немало выходцев из Азии. Римский Митра в своем конечном варианте изрядно отличался от иранского солнечного божества, поэтому речь идет не об обращении римлян в восточную религию (зороастризм), а именно о создании оригинального космологического и астрологического культа, связанного с высокоинтеллектуальными учениями гностиков и неоплатоников.
В центре митреума обычно находилось изображение Митры либо верхом на быке — тавроктония, либо пирующего (предположительно, пиршество посвященных составляло часть ритуала). Вокруг центральной сцены всегда располагается лента с 12 знаками зодиака и семью главными небесными телами (Солнце, Луна и пять планет), которые представлены как семь бюстов или семь звезд на плаще Митры. Солнце и Луна часто присутствуют также отдельно, в виде особых персонификаций.
Митраистская звездная символика, помимо зодиака, включала и другие созвездия. Близнецы носили имена Каут и Каутопат и иногда обозначали момент восхода и заката солнца. Считается, что знаки Скорпиона, Ворона, Пса, Змеи, иногда Льва и Чаши, изображенные рядом с Митрой, соответствуют небесным созвездиям Малого Пса, Гидры, Ворона, Скорпиона, Льва и Чаши, а Бык соответствует Тельцу. За исключением созвездия Льва, все они располагаются вдоль линии небесного экватора. В ту эпоху точка весеннего равноденствия выпадала на период Тельца, а Лев обозначал положение Солнца в точке летнего солнцестояния.
Митра совершал жертвоприношение и вращал небесный свод, поддерживая установленный мировой порядок и воплощая собой Судьбу Вселенной и всех людей. Однако он мог управлять и жизнью отдельного человека.
В систему митраистского алтаря могли входить знаки четырех времен года, ветров, хотя и необязательно. Астральные символы служили своего рода календарем, указывавшим на центральные события культа точно так же, как небесные ориентиры использовались при построении других, официальных святилищ Рима: Пантеона, Септизониев, афинской Башни ветров. Неоплатоник Порфирий в III веке упоминал, что митреумы должны напоминать пещеру, которая изображает космос. В таком случае космологическая символика составляла важную часть структуры подземного храма и, очевидно, была связана с ритуалами, на которые намекают только изображения разных предметов в мозаике митреума в Остии-Антике под Римом.
Фрагменты напольной мозаики митреума в порту Остия-Антика неподалеку от Рима, ок. II в.
Marie-Lan Nguyen / Wikimedia Commons (по лицензии CC BY 2.5)
Порфирий говорил, что Митра опоясан мечом Овна, пребывает под знаком Марса и одолевает Тельца, посвященного Венере, поэтому включает божество в явный астрологический контекст. Овен в доме Марса и Телец в доме Венеры — так можно прочитать слова Порфирия, однако непонятно, философ-неоплатоник знал нечто о тайном учении митраистов, будучи посвященным, или сам пытался рационализировать увиденное изображение. Как бы то ни было, некая астральная мифология составляла ядро верований митраистов, которые, в свою очередь, интриговали римлян, привлекали, смущали и вызывали порой раздражение как нечто чуждое и «плебейское».
По мере укрепления христианства новая религия вытесняла митраизм, поскольку апеллировала к тем же социальным кругам, что и мистический культ, но была более понятной и открытой. Получив власть, христиане постарались ликвидировать митраизм. И одним из способов уничтожить противника стало присвоение части его идей и символов. Митраизм, как и христианство, обращался к теме победы добра над злом, хотя в иранской традиции это были две равноправные силы, создавшие мир и сражавшиеся за обладание им, а христианство не признавало самостоятельной творческой силы зла. У митраистов был символ креста (Солнца) и образ жертвоприношения (не агнца, а быка), и некоторые детали иконографии постепенно перешли в христианство, изменив смысл.
Ранние христиане интересовались митраизмом и пытались комментировать его. Так, святой Иероним отметил, что семь степеней посвящения являются отражением культа семи небесных тел, но при этом называл их следующим образом, снизу вверх: Ворон, Грифон, Воин, Лев, Персей, Бегущее Солнце и Отец. По ряду визуальных памятников можно связать эти созвездия с планетами: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Луна, Солнце и Сатурн. Другой христианский богослов III века Ориген говорил о семи вратах — и восьмых на вершине — как о структуре митраистского культа, возможно подразумевая степени посвящения. В отличие от семи врат гностиков, этапы восхождения души в митраизме существовали не в посмертном бытии, а при жизни. Имеются упоминания о том, что церемонии митраизма подразумевали опору на систему деканов, восхождения (экзальтации) и нисхождения планет и прочие технические понятия астрологии.
Митра как воплощение Солнца постепенно сливался с образом Гелиоса в короне с лучами, хотя на алтарях они представлены по отдельности. Синкретическое божество Митру-Гелиоса стали изображать в позе триумфатора, на колеснице. И такой бог назывался Sol Invictus — Непобедимое Солнце.
Образ Непобедимого Солнца вышел из подземных тайных святилищ и успешно слился с государственной имперской символикой, постепенно превратившись в аллегорию императора. Однако иконография сохранила ленту со знаками зодиака и символы ветров и/или времен года по углам. И этот образ оказался удачно связанным с эллинистическим египетским круглым зодиаком в упрощенной форме.
Столь эклектичный поздний астрологический комплекс ждала удивительная судьба. В III–IV веках он неоднократно выкладывался в напольной мозаике не только римских вилл, но и синагог: Хамат-Тверия, Циппори, Бейт-Альфа. А затем в самом точном варианте эта композиция перекочевала на полы христианских церквей, но об этом речь пойдет в главе 5.
Непобедимое Солнце на колеснице. Изображение бога Солнца Гелиоса, известное и в мозаиках синагог, и в византийских памятниках, постепенно стало обозначать Иисуса Христа, победителя смерти, а также ассоциироваться с сакрализованной фигурой императора.
Rijksmuseum van Oudheden
Трудно представить более несхожие системы верований, чем митраизм, культ императора в Риме, символику синагог римского времени и средневековых христианских церквей, однако астрологическая мифология оказалась востребованной и способной проникать и встраиваться в эти различные культурные матрицы. Следует отметить, что образ императора как Непобедимого Солнца стал основой для одного из иконографических вариантов изображения Иисуса Христа в сцене Торжества истинной веры и как Царя Небесного.
Но мистическая астрологическая мифология Римской империи этим не исчерпывается. Она соединилась и с греко-восточным культом Деметры как Великой Матери, которая могла изображаться в сопровождении зодиака (история этого культа и его смыслы и вариации заслуживают даже не главы, а отдельной книги, поэтому ограничимся упоминанием).