– Может, он ждет какой-то конкретный трамвай, – сказал Леша, зевая.
– Какой-то конкретный трамвай, Леша, определяется по номеру, написанному на боку вагона, а Пантелей смотрит только на номер маршрута на «лбу» трамвая.
– М-м-м… – промычал Леша и замолчал, внимательно рассматривая Пантелея, который достал из чемодана завернутую в салфетку ароматную сдобную булочку и принялся ее жевать, не отвлекаясь от чтения.
Вот уж эти женщины! – думал Леша. – Ничего не смыслят в слежке. Эта девочка даже не думает изучить детали. Если внимательно присмотреться, понаблюдать, вердикт сам придет в голову. О! А это что?..
Пантелей ловким движением закинул салфетку в урну. К ней подошел бомж и стал копаться в поисках чего-то.
Так! – понял Леша. – Этот бродяга взял салфетку. Наверное, на ней было что-то написано. Значит, так Пантелей передал информацию… Так. Вернемся к трамваю. Трамваи всех номеров уже проехали. Раз даже Оля это заметила, скорее всего, заметил и Пантелей (с виду он далеко не глуп). Значит, он уже заметил, что мы за ним следим. Тогда он нас учитывает. Может, он для нас здесь сидит – будто бы ждет кого-то… Кого-то… Нет, я же уже об этом думал – он ждал бродягу (ну, якобы бродягу), чтобы передать информацию…
– И чем же сейчас, по-твоему, занимается Пантелей? – ехидно вопросил Леша.
– Сидит на лавочке, книжку читает, – устало ответила Оля.
– Нет, это я вижу. А что он делает на самом деле? – Леша пристально взглянул на Олю и сощурился.
– Не знаю, Леш. Что ты от меня хочешь?
– Да так, ничего, – сжалился над ней Леша.
Вот так-то, госпожа Ольга, ничего-то вы понять не успели…
На остановку подошел молодой человек с огромным рюкзаком за спиной и, увидев Пантелея, расплылся в улыбке и приветливо кивнул. Пантелей ответил тем же.
Ага! – в глазах Леши сверкнула молния…
Так Пантелей, Оля и Леша просидели на остановке до вечера. Время это было потрачено не без пользы: Пантелей прочитал книгу, Оля отследила все его передвижения. Чтобы успеть к назначенному начальником времени, молодые люди в семь вечера покинули наблюдательный пункт.
Войдя в кабинет Николая Андреевича, ребята увидели, что он собирается домой.
– Очень вовремя, очень вовремя, – поприветствовал он их.
– Мы с отчетом, – напомнила Оля.
– Ага, слушаю тебя, – сказал Николай Андреевич.
– С половины одиннадцатого до девятнадцати часов Пантелей сидел на скамейке, на остановке.
Леша ничего не сказал.
– Хорошо, ребята. Спасибо, можете идти.
– И все? – вырвалось у Леши.
– У тебя есть что добавить? – вяло спросил начальник.
– Да! Я думаю, там все очень серьезно. Да Оля, наверное, тоже все поняла, просто почему-то не говорит.
– Оля, почему вы ничего не говорите? – подозрительно вопросил Николай Андреевич.
– Потому что высказывание моих домыслов не входило в задание, – не задумываясь, ответила она.
– Олечка, – сказал Николай Андреевич, помолчав, – поздравляю вас со сдачей первого экзамена.
– Ура. Спасибо, – Оля радостно заулыбалась и, откланявшись, выскочила за дверь.
– А ты чего домой не идешь? – Николай Андреевич заинтересованно посмотрел на Лешу, переминающегося с ноги на ногу у двери.
– Я хотел вам рассказать о том, что на самом деле происходило, – неуверенно ответил Леша.
– Да-а-а? – протянул начальник, разыскивая телефон.
– Да. Я посмотрел, подумал и понял, что Пантелей…
Николай Андреевич ума не мог приложить, куда мог подеваться его телефон. Он ощупал карман брюк и тут же вспомнил: телефон в кармане пальто. Кивая в такт словам Леши, начальник подошел к вешалке, снял пальто и накинул его на плечи, проверил карман. Услышав звон ключей, Николай Андреевич открыл дверь, пропуская вперед Лешу, и продолжал кивать.
– …Я подумал, что вам эта информация пригодится. Хотя… может, я и не прав, – закончил Леша, выходя в коридор.
– Спасибо, дорогой, – ласковым тоном ответил начальник, спускаясь по лестнице. – Ты же понимаешь, что проделанная тобой сегодня работа прежде всего важна для тебя самого. Так что даже если твоя «информация» не пригодится мне, то это вовсе не будет свидетельствовать о том, что она пропала даром.
– Я понимаю. Я не могу еще сделать ничего стоящего, но стараюсь в меру своих сил. Вы же меня еще поучите, прежде чем поручите важное дело? – с надеждой в голосе спросил Леша.
– Конечно, – пообещал Николай Андреевич. – Тебя подкинуть?
– Нет, спасибо, я сам, – ответил Леша, благодарно пожимая руку начальнику.
Откуда он свалился-то на мою голову?! – мысленно возопил Николай Андреевич, садясь за руль.
Часть третья
Глава 1Ночная прогулка
Очнувшись, Николай Андреевич сообразил, что заснул в кресле за рабочим столом. Подняв голову, он обнаружил на блокноте лужицу натекшей слюны.
– Опять заснул! – сказал Николай Андреевич вслух. – Звучит как диагноз. Старость не радость…
Дверь открылась.
– Костя? – спросил Николай Андреевич, поднимая голову и вытирая рукавом свитера блокнот.
– Он самый, – ответил Костя, приближаясь к столу. – Домой собираешься?
– Хотелось бы, – равнодушно заметил начальник.
– Подвезешь?
– А то, – Николай Андреевич собрал бумаги, разбросанные по столу, и засунул их в шкаф.
– Работал еще? – сочувственно поинтересовался Костя.
– Да, пока не заснул…
Николай Андреевич снял с вешалки пальто и последовал за Костей, выходящим из кабинета.
– Я свою машину сегодня сыну отдал. Попросил – на свидание девушку повезет, – пояснил Костя. – Чего он хочет добиться этим? Мы, вон, с женой ходили вместе пешком… да куда только не ходили. Зачем это хвастовство?
– Ладно тебе. Мы с тобой уже ни черта не смыслим в новых девушках… – иронично заявил Николай Андреевич, спускаясь по лестнице. – Понимаешь, у нас жизнь шла, а у них бежит. Все им быстрее, все бегом, все по пути…
– Да, ты прав, – усмехнувшись, ответил Костя.
Отвесив поклон охраннику, Николай Андреевич и Костя отправились к машине. Заняв свои места, они стали удаляться от «Чайки», дорогой непринужденно говоря о незначительных происшествиях дня.
– …Тогда я ему сказал, – продолжал Костя. – «Капитан, если вы сейчас меня не отпустите, выпишете штраф, то завтра я отнесу фотографию этого знака, которого вообще не видно, в суд. И вот тогда посмотрим, что вы скажете».
Николай Андреевич кивал.
– И что ты думаешь? – спросил Костя.
– Что?
– Дело кончилось тем, что он протянул мне документы и сказал: «Первый раз вижу человека, так отчаянно отстаивающего свои права»!
– Ты, конечно, молодец, сказать нечего, – поддержал Николай Андреевич друга.
– Сходили ребята к Пантелею? – сменил тему Костя, невольно понизив тон.
– Сходили, – ответил начальник на выдохе.
– Что думаешь?
– Ничего я не думаю, – сухо ответил Николай Андреевич.
– Да, почему ты так спокоен, я понять не могу! – воскликнул Костя. – Неужели ты не находишь странным, что Пантелей Михайлович вдруг отошел от дела, которому посвятил жизнь?
– Во-первых, – спокойно начал Николай Андреевич, – в том деле, которому он посвятил жизнь, не существенно ни место, коим служил университет, ни средство, коим служило преподавание. А во‑вторых, я уже сто раз тебе повторял, что у него не бывает стрессов от перемен (если тебя беспокоит это), потому что для него их вообще не существует. Он живет циклами. Для него то, что происходит сейчас, уже происходило и, стало быть, произошло.
– О каких еще циклах ты говоришь?! Он всю сознательную жизнь преподает. То, что происходит сейчас, с ним не происходило никогда раньше.
– Это ты так думаешь. А для него уход из университета не уникальное событие, а одно из следствий смены приоритетов, которая с ним случается, образно говоря, каждый четверг в обед.
– Неужели ты считаешь, что ему ничуть не грустно? Он же так любил студентов! Особенно тебя…
– Ага, любил. И любит… в равной степени меня, тебя, всех остальных студентов дней минувших, нынешних и грядущих, а также тетю Тому из хлебного, Юлия Цезаря и вот этого паука, – Николай Андреевич показал на насекомое, плетущее паутину в правом нижнем углу лобового стекла. – Вот мы и приехали. С женой все наладилось?
– Да, спасибо, – сказал Костя, протягивая руку для рукопожатия. – Может, ты все-таки сам поговоришь с Пантелеем?
– Если это и произойдет, то уж точно без моего желания, – ответил Николай Андреевич, пожимая руку Константина. – Давай в субботу на рыбалку смотаемся?
– Давай! – радостно согласился Константин, бывший на тот момент заядлым рыбаком, вышел из машины и, похлопав по крыше, добавил: – Не прощаемся!
Высадив Константина, Николай Андреевич поехал дальше, включив радиоприемник, чтобы разогнать грусть одиноких сумерек. На город опустилась ночь. Дорогу очертили уличные фонари. Поток машин, еще час назад густо покрывавший сплошным ковром проезжую часть, поредел, обозначившись парными светящимися пятнами. Проезжая мимо парка, Николай Андреевич решил разнообразить дорогу домой ночной прогулкой. Оставив машину на парковке напротив белоснежного с золотыми сводами, освещенного со всех сторон фонарями храма, Николай Андреевич медленно зашагал в парк.
Парк встретил нежданного гостя холодом и пустотой. Снующий по дорожкам ветер покачивал звенящие цепями качели. Николай Андреевич сел на лавочку напротив колеса обозрения. Ненадолго установилась тишина, которую вскоре нарушили новые порывы ветра и шорох приближающихся шагов. Николай Андреевич не мог разглядеть человека, пока тот не вышел из черной глубины парка на свет.
– Привет, – радостно сказал он.
– Здравствуй, Пантелей, – ответил Николай Андреевич, для которого эта встреча оказалась неожиданной.
– Все-то ты за мной ходишь, – вздохнув, сказал Пантелей, усаживаясь подле собеседника. – Обложил меня со всех сторон. Сначала Костик вдруг заинтересовался моей персоной (уже бедняга сам не рад этому, весь испереживался). Потом эти двое… вчера весь день рядом простояли, а у меня даже конфеток для них не нашлось…