Других кандидатов на место будущего мужа Айрис не видела. И откуда они вдруг появятся — было непонятно. Из Замка кто-нибудь? Чушь! Исключено! Скорее уж из прежнего мира. Об этом Айрис подумала совершенно случайно. Она не смогла бы внятно объяснить, как прежний человек сможет добраться до Монастыря, и как выглядит, и чем отличается от монастырских. Но едва мысль о мужчине из прежней жизни пришла к ней, Айрис стало ясно, что так оно, в конце концов, и случится. Словно открылось ей предначертание из книги Судьбы. Она почувствовала, что этого не миновать и смирилась. Поиски прежних людей стали для нее личным делом.
Магистр Захарий, конечно, заметил, что в последнее время его возлюбленная Айрис изменилась. Времена, когда он мог заговорить с ней о чем-то, не связанном с судьбой Монастыря, ушли навсегда. Увы. Растаяли, как прошлогодний снег… Непонятно почему, но она стала с ним еще холоднее и отстраненней, чем обычно. Нет, сравнение со снегом было неудачным. Любому известно, зима обязательно возвратится, когда закончится годовой круг. А вот рассчитывать на то, что Айрис захочет стать его женщиной, не приходится… И через год, и через два.
Он был склонен винить во всем пресловутого Андрея. Ему донесли, что в последнее время Айрис довольно часто посещает библиотеку. Магистр с сожалением вспомнил, что сам разрешил Айрис встретиться с ним. Для пользы дела. А вон как все обернулось. Нельзя было утверждать, что Айрис полюбила Андрея, но то, что он занял в ее жизни очень важное место, оттеснив его, сомневаться не приходилось.
Кто же этот странный человек, вызывающий у всех подряд такие сильные эмоции? Д’Иванов сообщил, что Андрей воспитывался в Резервации, его наставником был небезызвестный монах Тарас. А в Монастыре его опекает высокочтимый Игнатий, который отвечает за работу Обсерватории. Что их связывает кроме наблюдений за небом, установить не удалось. Но что-то очень важное. Неспроста Игнатий говорит, что не исключает, что этот Андрей однажды станет тем самым Мастером, о котором было написано у святого Иеронима.
Магистра настиг короткий приступ обиды. У него на мгновение перехватило дыхание. Появление Мастера должно было основательно изменить внутреннюю жизнь Монастыря. А это новые проблемы. Не исключено, что именно из-за этих непонятных пока изменений так возбудился король Генрих.
Д’Иванов уловил интерес Магистра к Андрею — что говорить, свою работу он выполнял усердно — и теперь регулярно сообщал о свиданиях Андрея и Айрис.
— Сегодня они еще раз встретились в библиотеке, говорили не менее получаса…
Магистр почувствовал, что страшно ревнует — о чем, спрашивается, можно говорить целых полчаса!
— С вашего позволения я прослежу за ними. Может быть, мне даже удастся услышать, о чем они говорят, — предложил д’Иванов.
— Хорошо, выполняйте, — согласился Магистр, его щеки немедленно запылали от стыда. Какое низкое бесстыдство разрешать охране тайно следить за любимой женщиной. Но… взять свои слова обратно он не смог, в конце концов, ему хотелось знать правду.
Айрис прекрасно видела, что за ней ведется постоянная слежка, но отказаться от разговоров с Андреем было выше ее сил. Их встречи давно уже стали постоянными. Айрис знала, что подвергает своего собеседника опасности, но ей хотелось больше узнать о прежнем мире. Она не сомневалась, что от этих знаний зависит благополучие Монастыря. Здравый смысл и чувство предосторожности на время покинули ее. Однажды Игнатий не выдержал и предостерег ее, призвал вести себя разумнее.
— Ваши встречи с Андреем стали привлекать слишком много ненужного внимания. Д’Иванов старается изо всех сил, ему хочется ослабить ваше влияние на магистра. Вам надлежит быть рассудительнее. Обстановка сложная, не до глупостей.
— Почему магистру вздумалось преследовать нас? — удивленно спросила Айрис. — Мы не делаем ничего предосудительного. Наоборот, я считаю, что наша дружба может принести пользу Монастырю.
— В таком деле главное не переусердствовать.
— Объясните.
— У магистра слишком много поводов для тревоги и негодования. Он может видеть в Андрее конкурента.
— Конкурента? Что за глупость!
Игнатий замолчал, подыскивая подходящие слова, с помощью которых можно было сказать очевидное и при этом не задеть чести Айрис.
— Магистру могут намекнуть, что Андрей вполне готов претендовать на его место. Будто бы он станет не только удачливым любовником, но и новым магистром. Такие мысли до добра не доведут.
Айрис удивленно посмотрела на Игнатия.
— Вы это серьезно? Это так глупо.
— Мы не можем контролировать слухи. Магистр, как известно, человек ревнивый… Не берусь предсказать его реакцию. Однако ваша ссора может иметь серьезные последствия для судьбы Монастыря.
— Довольно… Есть вещи, о которых нельзя говорить так прямо! Даже вам, высокочтимый!
— Мной движет желание оказать вам услугу, Айрис, только это развязало мой язык. Если бы у меня был выбор, я, конечно, поостерегся бы заходить так далеко, — сказал Игнатий, почтительно склонившись перед Айрис. — Вот только советовать вам могу только я.
— Вы считаете, что магистр не отказался от намерения сделать меня своей женой?
— Увы. Но это так.
— Не смейте так говорить! И потом — это невозможно!
— Конечно. И это очень плохая весть для Монастыря. Вы должны это знать.
— То, что магистр влюбился в меня? Я знаю.
— Нет. То, что это плохая весть для Монастыря.
— Спасибо, Игнатий. А теперь мне нужно подумать.
Магистр внимательно выслушал очередное донесение д’Иванова. По сообщению разведчиков войска короля Генриха уже приведены в боевую готовность. Нападение следует ждать в ближайшее время. Монастырю угрожает опасность, равной которой еще не было.
— Наступило время испытаний. Вы, милорд, должны проявить все свое мужество и решимость. Воспользуйтесь примером вашего отца, доблесть которого известна всем. Теперь будущее Монастыря зависит только от вас.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— В сложившихся обстоятельствах этого будет явно недостаточно, — с легкой укоризной сказал д’Иванов. — Мы ждем от вас по-настоящему героического поведения. Обитатели Монастыря, должны увидеть, что вы способны на решительные и обдуманные поступки. Магия помогла мне установить, что только ваша готовность к подвигу и самопожертвованию спасут Монастырь от неминуемого разграбления и поругания. Проклятые Наблюдатели ни перед чем не остановятся. Милосердия от них ждать не стоит. Вы об этом знаете лучше меня.
— Твоя магия говорит о моем полном сосредоточении на судьбе Монастыря и забвении личных желаний? — спросил Магистр.
— Боюсь, что — да.
— Правильно ли я понял, что сейчас неподходящее время для отмены устаревшего правила, запрещающего магистрам заключать браки? — сурово спросил Магистр, к ужасу своему он понял, что хотел бы запугать д’Иванова, рассчитывая, что тот не выдержит, дрогнет и признает право магистра менять по собственному желанию законы Монастыря. Но д’Иванов устоял:
— Вы абсолютно верно сказали — сейчас не время пересматривать заповеди предков.
— Тебе легко говорить, ты уже старенький… А вдруг женитьба придаст мне новые силы для борьбы?
— Никогда не слышал ни о чем подобном!
— А вдруг поможет?
— Не время думать о себе, милорд! — сказал д’Иванов сурово, но с удовольствием отметил, что дурацкую затею магистра с женитьбой можно будет использовать в своих целях.
— Хорошо, вернемся к отмене устаревших правил позднее, — Магистр не любил проигрывать. — А теперь расскажи об инциденте в деревне Забегалово.
— Нет больше деревни Забегалово, милорд. Наемники короля сожгли ее дотла.
— Удалось узнать — почему?
— Нет. Мы доставили в Монастырь чудом выжившего крестьянина. Скоро он сможет говорить и расскажет обо всем, что там случилось.
— Почему этот человек остался жив?
— Ему просто повезло. Наблюдатели связали ему руки и ноги и бросили возле сгоревшей хижины. Он довольно быстро умер бы от незалеченных ран, голода, жажды и ночного холода. На его счастье, наши люди появились вовремя. Он отделался легким испугом.
— Немедленно пригласи Айрис, мы должны как можно скорее допросить этого крестьянина.
Д’Иванов ухмыльнулся.
«Этих молодых магистров легко водить за нос. У них не хватает опыта и знания жизни, чтобы отличить вранье от правды. Даже ленивый перехватит у такого власть, если захочет. А я — хочу! Так кто мне помешает!», — подумал он, жмурясь от счастья.
Глава 14Тайный совет
Магистр был недоволен собой. Еще совсем недавно он был уверен, что в сложившейся тяжелой ситуации сумеет побороть страх, естественный для человека, до сих пор не участвовавшего в военных кампаниях. Но у него не получилось. А ведь от него требовалось совсем немногое: он должен был всего лишь показать свою уверенность и способность отразить агрессию. На его озабоченном лице не должен был дрогнуть ни один мускул. Одного этого вполне хватило бы для поддержания боевого духа верных ему отрядов. Остальное сделает Айрис. Но изобразить спокойствие ему не удавалось, несмотря на все старания. Магистр боялся своего врага и сомневался, что сможет противостоять агрессии короля Генриха.
Перед лицом страшной опасности он не находил в себе сил для сопротивления. Никогда магистр не зависел так сильно от помощи высокочтимых членов Тайного Совета. Он не считал это проявлением слабости. В конце концов, для того в Монастыре и придумали Тайный Совет, чтобы помогать магистрам во время кризисов. Ему нужна была поддержка. С одной стороны, ему нравилось, что д'Иванов посещает его все чаще, но с другой, каждый раз, когда тот появлялся в его кабинете, сердце Магистра непроизвольно сжималось в маленький беззащитный комочек. Он ждал, что наступит час, когда тот объявит о произошедшей катастрофе.
Если бы д'Иванов хотя бы немного догадывался о том, какие муки доставляют магистру каждое его появление, то он приходил бы в десять раз чаще, но чувствами других людей он не интересовался. Он играл в свою игру. Пора было познакомить магистра со сказочкой-приманкой, которую придумал для него Ол