Оказаться мне в Париже.
Ни колес, ни керосина,
Тут особая сноровка.
Мощно, быстро и красиво.
Где ты, нуль-транспортировка?
Чтобы мне с утра пораньше,
В сладкой дреме потянуться,
Встать, одеться, ну а дальше?
Дальше — телепортануться!
— Хорошее стихотворение. Красивое. Одна беда, про рифмы я все поняла, — сказала Айрис. — а вот про нуль-транспортировку нет.
— Да. Понять что-нибудь действительно трудно, — сознался Андрей. — Эти прежние люди жили странной жизнью. Тем более, что мы не знаем значения многих слов. Можем только догадываться. Париж, наверное, это какой-то прежний город? А что такое керосин?
— Узнаем ли мы это когда-нибудь?
— Обязательно, — сказал Андрей.
— Как нам повезло, что мы встретились! Я многое могу рассказать вам, — сказал Фрол. — Не сомневаюсь, что когда мы соединим наши знания, то станем всемогущими. Пора выбираться на свободу. Я приготовил отличное место, где нам никто не помешает. Но сначала нужно отделаться от охраны.
— Заливаешь, — вырвалось у Андрея.
— Когда вы, наконец, поймете, что я один из вас! Мы нужны друг другу.
Айрис поднялась и направилась к двери.
— Там три охранника, — сказал Фрол.
— Мое любимое число, — ответила Айрис.
Глава 21Проблема беглецов
Вот чего Феликс никогда не одобрял у подчиненных, так это чувства неблагодарности. Неблагодарность делает невозможной преданность. А это абсолютно недопустимо, потому что мешает осуществлению планов. В принципе, если придираться, то нельзя поощрять любые чувства. Возвышенные или подлые — какая разница. Если бы можно было раз и навсегда лишить людей способности чувствовать, на Земле воцарился бы порядок. Идеальным людям безразличен нравственный смысл поступка, их интересует только прямая выгода, которую они получат, совершив его. Вот бы все однажды превратились в таких. И жить стало бы проще. Легче бы удавалось достигать цели. Любой, даже самой изощренной.
Приступ ярости постепенно ослаб. Феликс снова смог рассуждать здраво. До окончательного выполнения плана осталось несколько дней. Предательство Фрола случилось не вовремя. Теперь Айрис и ее бойцы смогут вмешаться в ход событий. Можно не сомневаться, что они не просто так захватили с собой Андрея. Вот с кем еще придется повозиться. А сделать это будет не просто. Позволить ему заниматься астрономией или нет? Феликс еще не решил. Он не верил, что создание какого-то там дурацкого звездного каталога может коренным образом изменить ход истории. Но дорога к власти не может зависеть только от веры. Скорее наоборот. Нужно быть готовым к любым выкрутасам судьбы. Быть сильным и не верить никому. Только твердая уверенность в своей правоте, приведет к победе.
Но с людьми Айрис можно справиться. Хотя бы потому, что известно, чего они желают, к чему стремятся, что будут делать, если оставить их в покое. А вот с предателем Фролом все не так просто. Сложно предсказать поступки предателей. Феликс с сожалением отметил, что знает о нем очень мало. К чему стремится, что собирается делать, почему отказался от реальной власти, которая досталась бы ему без труда, ему нужно было лишь согласиться стать помощником нового короля?
Фрол проигнорировал эту выгодную возможность. Но почему? Неужели рассчитывает на что-то большее? Если бы удалось разгадать его планы, справиться с ним не составило бы труда. Наши планы, наши слабые места. Если сорвать их, любой богатырь будет побежден. Но про Фрола ничего конкретного сказать было нельзя.
Пришлось Феликсу признать, что он явно недооценил Фрола. Не считал равным себе. И это была очень большая ошибка. Этот странный человек все время находился рядом, он говорил о чем-то своем. Кто мог догадаться, что пустые слова так много для него значат? Его дурацкие рассказы о несуществующих прежних людях вызывали только тупое раздражение. Его бесполезную ерунду было неприятно слушать. Даже больше — Феликс пропускал его речи мимо ушей, потому что не сомневался, что реальные предложения, которые он сделал Фролу, перевесят любые мечтания. И вот итог — он не знает, что делать с этим человеком.
Для начала неплохо бы отыскать беглецов и вступить с ними в переговоры. В таких случаях нельзя скупиться на обещания — это позволит узнать их планы. А потом уже можно и ударить со всей силой.
Что ж, пришло время д'Иванову начать отрабатывать обещанный пост магистра. Уже через несколько минут он стоял перед Феликсом по стойке смирно. Наверное, был готов и последние два дня ждал вызова. Впрочем, приказ отыскать скрывающихся беглецов д'Иванову совсем не понравился. И дураку понятно, что это опасное дело.
— Не бойся, — сказал Феликс. — Я тебе в помощники дам Олежку.
— Очень хорошо, — обрадовался Олежка. — Наконец-то мы займемся по-настоящему опасным делом. Давно не делали ничего стоящего. Мы справимся, мы с д'Ивановым хорошая пара. Давно работаем вместе.
— Айрис нас не помилует, если мы ее найдем, — сказал д'Иванов с грустью.
— Вы силу свою прежде времени не показывайте, не ругайтесь, предлагайте взаимовыгодные переговоры. Вот и беглецы к вам отнесутся по-доброму.
— А если Айрис не поверит нам?
— Разрешаю в панике убежать и спрятаться в подвале Обсерватории, — пошутил Феликс.
Принимать участие в операции по поимке беглецов д'Иванову не хотелось. Эта затея показалась ему слишком опасным занятием. Он постарался объяснить Феликсу, что даже если он выследит высокочтимую Айрис и попробует задержать ее, пользы от него будет немного. Можно не сомневаться, что она рассердится и постарается прибить его одним ловким ударом. Вряд ли он сумеет защититься. Всем известно, что высокочтимая Айрис умелый воин. Так что смерть его не принесет Замку никакой пользы.
— Как вы себе это представляете? Вот я подойду к высокочтимой Айрис и скажу: «Сдавайтесь!»
— Ну и?
— Она поднимет руку, а в ней будет меч, и жахнет она им по моей несчастной голове. И наступит конец вашим мечтам о новом магистре.
В его словах был резон. Феликс оценил его готовность признать свою трусость. К тому же прав д'Иванов: в такой ситуации больших шансов выжить у него не будет.
— Не надо подвигов. Но отыскать беглецов вы должны. Найдете, немедленно сообщите мне. А там уж мы сами справимся.
От такого задания д'Иванов отказаться не мог. Это была его работа — розыск неблагонадежных. Если он не сможет справиться с таким пустяком, то о мечтах стать новым магистром придется забыть. Вряд ли королю Генриху на этом посту нужен человек, который боится подданных и не способен контролировать обстановку в Монастыре. Пришлось кивнуть.
Вот и наступил момент, когда нельзя больше проявлять мягкость, нерешительность, всепрощение, доброту, тягу к справедливости и человеколюбие. Д'Иванову и раньше все перечисленные качества не были особенно близки. Теперь о них следовало забыть раз и навсегда. Отныне для него нет разницы между подлыми и честными поступками, поскольку поступки отныне могут быть только полезными и целесообразными. По крайней мере, до вступления в должность магистра.
Уговаривать себя д'Иванову не пришлось, слишком многое было поставлено на кон. Он не сомневался в том, что справится. Ловить человеколюбивых и нравственных, честно говоря, не очень трудно. Их поступки очевидны и предсказуемы. К тому же они излишне зависят от друзей и близких людей, которые, при умелой обработке, предают, даже не догадываясь об этом.
Начинать поиски нужно было с жесткого допроса знакомых Андрея. Д'Иванову было известно, что вместе с ним из Резервации прибыли два образованных, у которых Андрей мог рассчитывать получить убежище и помощь. Один из них, Николай, стал математиком и занимается составлением специальных таблиц, необходимых Андрею для создания звездного каталога. Общая работа должна была сблизить их. Такая дружба нередко заставляет людей совершать опрометчивые поступки, например, с опасностью для жизни прятать беглецов. Второй, Гена, удачно пристроился в артель торговцев. Занимается скупкой провизии и других полезных вещей у окрестных крестьян и доставкой их в Монастырь. Очевидно, что у него больше возможностей спрятать небольшую группу людей, скрывающихся от преследователей. Его следовало навестить первого.
Глупо было вызывать подозреваемого Гену на допрос. Это все равно что объявить ему, следовательно, и Айрис: нам известно, что ты скрываешь беглецов, врагов Замка. А он возьмет и предупредит их. Разумнее прийти самому. Есть шанс, что удастся захватить всю компанию врасплох, или обнаружить улики, которые позволят быстро выйти на их след.
В течение дня шпионы следили за передвижениями Гены. Место его проживания установили быстро: он ночевал в хижине за рынком. Но беглецов обнаружить так и не удалось. Утром домик окружили наемники. Д'Иванов собирался произвести допрос Гены лично, но Олежка не разрешил. Пожелал присутствовать. Это было странно. Что он хочет услышать? Неужели его интересует что-то кроме местоположения беглецов?
— Как поживаешь, Гена? — спросил д'Иванов.
— Спасибо, грех жаловаться.
— А как поживают твои друзья?
— Какие друзья? Нет у меня никаких друзей.
— И никогда не было? — спросил Олежка.
— Можно и так сказать.
— Память отбило? Мы сейчас поможем вспомнить, чего и не было.
— Не понимаю, о чем вы?
— О товарище твоем, Андрее. Поговорить нам с ним нужно. Если прячешь его — расскажи где. Если давно его не видел, посоветуй, как найти.
— В библиотеке, наверное, сидит. Где же еще?
— Значит, знаешь такого?
— Само собой. Мы вместе из резервации прибыли. Но наши дороги разошлись. Я в торговую компанию пошел работать, а он попал в Обсерваторию.
— А вот недавно вы пиво вместе пили.
— Так отвальная. Собрался Андрей в путь-дорогу по своей надобности.
— С кем, за какой надобностью?