Никки задумчиво глядела вслед принцу, пока из толпы зрителей не раздался чей-то насмешливый голос:
– После этого разговора его, по крайней мере, не унесли – ушёл на своих двоих.
Юная королева резко обернулась и обожгла насмешника синим взглядом.
После ужина Никки предложила Джерри пройтись, подышать свежим воздухом. Вечереющий парк встретил их тишиной и безлюдьем.
– Мне нужно с тобой поговорить, – девушка была серьёзна как никогда.
Джерри удивлённо посмотрел на неё. К чему такая официальность? Разве они не говорят друг с другом по пять раз на дню?
Они зашли в укромный парковый закоулок. Джерри слегка смутился от вида цветущих магнолий – на скамейке, спрятанной в этих зарослях, он как-то сидел с Элизой…
– Мы подошли к критическому рубежу, – без обиняков сказала Никки. – Дитбит – очень опасный враг. Вполне возможно, что мы погибнем в этой борьбе… или сломаем себе жизнь тем или иным способом… Я много думаю о том, что может предпринять Дитбит, но изворотливость такого противника непредсказуема. Где-то читала про океанскую тварь по имени миксина. Подводный метровый червяк… паразит-хищник, питается падалью, а то и у живой рыбы выжрет внутренности. Миксина засовывает голову в тесную нору в коралловом рифе и съедает там добычу, – теперь ей нужно как-то вытащить себя назад. Ни лап, ни плавников нет. Тогда она завязывает свой хвост в узел, гонит узел к голове и, опираясь им о края норы, вытаскивает застрявшую в камнях голову. Если уже безмозглый червяк способен на такие неожиданные ходы, то что можно сказать про опасного и умного человека…
– И что? – нахмурился Джерри.
Никки внимательно посмотрела на него:
– Ещё не поздно отступить. Я могу послать сообщение Дитбиту, что готова поддерживать нейтралитет – и всё. Настанет спокойная и обеспеченная жизнь…
– Зачем ты мне это говоришь? – продолжал хмуриться Джерри.
– Преступник, убивший наших родителей, известен, но борьба с ним смертельно опасна и требует полной самоотверженности. Наши финансовые активы в разы меньше, чем у династии Дитбитов, и в десятки раз меньше, чем у Южного союза. У них – банды профессиональных убийц, космические флоты, могучие связи и долгий опыт интриг. У нас, кроме сравнительно небольших денег, лишь наши головы и воля. Нам не победить, если не хватит решимости крупно рисковать и готовности полностью пренебрегать собой и своими личными интересами… О решимости к риску и готовности к самоотверженности я тебя и спрашиваю. Причём проиграть мы можем, даже будучи смелыми как тигры – драка предстоит нешуточная… Но есть выбор – жить весело и ни о чём не думать. На наш век планеты хватит – можно счесть не таким уж важным, что потом с ней Дитбиты сделают…
– Нет! – твёрдо сказал Джерри. – Это значит – жить подлецом и трусом.
– Я знала, что ты так ответишь, – сказала, помолчав, Никки. – Но мне нужно было это услышать от тебя. Это должно быть нашим общим решением.
– А если бы я предпочёл спокойную жизнь? – вдруг спросил Джерри. – Что бы ты сделала?
– Не знаю, – пожала плечами Никки. – И даже думать не хочу об этом: ты же не выбрал сытую жизнь с червяком подлости, пожирающим сердце.
Джерри отвернулся и стал смотреть на освещённые башни замка. Он никогда не оставит Никки, он всегда будет рядом с ней. Но там, за светящимися окнами, жили обычные люди, они пили чай, смотрели тивизор, разговаривали друг с другом, влюблялись и ссорились.
Счастливчики.
Судьба не требовала от них жертвенной решимости бросить жизни на тяжёлые мировые весы – в призрачной надежде сдвинуть их равнодушное и ржавое равновесие.
Вокруг скамейки зашелестели деревья.
Плечи Джерри вздрогнули от налетевшего сквозняка.
– Отец, ты должен что-то сделать с этой королевой-выскочкой! Я ненавижу её!
– О, ты почувствовал вкус к политике! – широко улыбнулся Дитбит старший и обнял сына за плечи.
Они стояли на балконе; внизу раскинулись живописно разгорающиеся кварталы вечернего города.
Высота семьдесят второго этажа сплющивала Луна-Сити в сверкающую дорожную схему – красные и белые потоки автомобильных фар неслись по тёмному узору улиц, спотыкались на светофорах, забирались на мосты, отороченные кружевом жёлтых фонарей, ныряли в синевато флуоресцирующие тоннели, – но с гордой высоты небоскрёба даже многоэтажные дорожные развязки выглядели лишь плоскими светящимися завитушками.
– Она публично оскорбляет нас, распространяет лживые слухи!
– Да, я знаю… она становится проблемой. Ну, мы её решим… Сегодня у нас более важное дело. Ты знаешь, зачем я собрал всю семью?
– Нет.
– Сегодня я объявлю тебя официальным наследником династии!
– Здорово! А… как же Тамил?
– Я уже разговаривал с твоим старшим братом. И не раз. Сначала он расстраивался, но потом понял, что я прав. Ты – лучше, совершеннее, умнее, чем он. Это жестоко, но факт. Я не закрываю глаза на факты. Он получит свою долю наследства или даже небольшую династию, но корона и главная часть нашей империи достанутся тебе!
– Спасибо, отец, я оправдаю твоё доверие!
– Верю в тебя, сын, и знаю, что скоро ты станешь мне настоящим помощником. У тебя есть хватка, ты талантлив и чуть не стал чемпионом Школы Эйнштейна!
– Вот именно – чуть. Всё из-за этой простолюдинки!
– Не волнуйся, я уже отдал приказание о ней соответствующему отделу.
– Э-э… а что ты им велел?
– То, что ты сейчас: «Сделайте с ней что-нибудь!»
– М-м… что это значит в реальности?
– Пойдём-ка к столу, нас ждут. Пока ты не стал императором, тебе можно и не вникать в детали большой политики… Когда-нибудь ты узнаешь все пружины, с помощью которых приходится управлять огромной империей.
– Хорошо, отец… Пойдём.
В это время Никки тоже смотрела в большое окно, но своей комнаты – на лес вокруг Колледжа.
Декабрь катился к концу. В лесу и парке деревья растеряли листву и стояли по сезону голые и задумчивые, набираясь сил и идей на показ весенних нарядов. Сосны тоже сбросили часть иголок, усыпав хвойной шерстью землю вокруг стволов – по весне даже трава не сможет пробиться сквозь жёлтый смолистый войлок. Лишь рябины и догвуды оживляли зимний лес красными ягодами – и нахохлившиеся птицы были им благодарны.
Никки стояла у окна и жалела, что в Лунном Колледже не бывает снега. И дождя. Подземный полив эффективен, но разве не должен лес умываться к весне?
Девушка вздохнула и отошла к столу, заваленному срочными материалами. Хотя офис в Шрёдингере подходил для королевских занятий гораздо лучше, Никки часто приходилось работать в её колледжской комнатке, где помещались ещё и кровать, кофейный столик и два кресла. Комната занимала один из секторов верхнего этажа Башни Леопардов, и огромное закругляющееся окно открывало превосходный вид на лес и Северное озеро. К противоположной стене комната сужалась и переходила в отделение с душевым отсеком, зеркалом и кофеваркой. Дальше – прихожая с платяным шкафом и дверью в кольцевой коридор, идущий вокруг центрального круглого холла с большим тивизором, диванами и лифтом. На этаже жили двадцать пять шумных второкурсников-Леопардов, но ни звука не доносилось в комнату Никки – изоляция комнат была превосходной.
Сейчас в кресле у низкого столика сидел седой благообразный господин – адвокат Дименс, который привёз столь важные вести, что решил не доверять их видеофону.
Он аккуратно отодвинул чашку с кофе и достал из портфеля плотный лист пластиковой бумаги. Торжественным голосом адвокат сказал:
– Спейс Сервис подвела итоги этого года, который был очень умеренным по выплатам из Страхового Фонда, и официально сообщает этим письмом, что общая сумма вашей премии за этот год составит… ШЕСТНАДЦАТЬ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ! Первые пять миллиардов вы получили в течение октября-декабря, остальные одиннадцать будут доступны с третьего января – первого бизнес-дня нового года!
Никки глубоко вздохнула.
– Значит, вам всё удалось, – довольно сказала она. – ООН не сумела нам воспрепятствовать.
– Не сумела, – не менее довольным голосом подтвердил адвокат Дименс. – Хотя такие попытки и предпринимались, но мы их пресекли – при поддержке самой Спейс Сервис. Вы там пользуетесь авторитетом и симпатией.
– Мы с ними в одной лодке, – кивнула Никки и села на второе кресло. – Теперь давайте тратить наши капиталы.
Адвокат не ожидал такой быстроты и удивлённо поднял брови.
– Давно мечтаю сделать обучение в Колледже Эйнштейна бесплатным, – пояснила Никки. – Поэтому я хочу объявить, что любой, выдержавший экзамен следующим летом, получит от меня премию в полтора миллиона на первый год обучения, а также необходимые средства на остальные четыре года – по мере перехода на следующий курс.
Адвокат покачал головой:
– Семь с половиной миллионов каждому ученику, а всего их пятьсот… Это очень большие деньги!
Никки возразила:
– Часть студентов – принцев и вельмож, конечно, не будут нуждаться в моей помощи. Выплаченные деньги мы спишем с налогов как благотворительные расходы. Реально можно уложиться в сто миллионов в год.
– Конечно, это ваши деньги, и вы вправе тратить их как угодно. Но речь идет об очень больших суммах… – не удержался бережливый адвокат.
– Это не просто траты, – уточнила девушка и налила в чашки свежего кофе. – Это, скорее – инвестиции. Ведь такая акция станет широко известной и поднимет престиж династии. Студенты Колледжа – и их семьи! – получившие такую премию, станут нашими друзьями, что усилит политическое влияние династии. Кроме того, я прошу вас купить компании, выпускающие экзаменационные мониторы и пособия по поступлению в Колледж.
– Зачем? – удивился адвокат.
Никки вздохнула. Даже самым умным из людей иногда приходится объяснять очевидные вещи.
– Если обучение в Колледже станет бесплатным, то поступить в него захотят десятки миллионов подростков, и фирменных мониторов, используемых во время экзамена, потребуется множество. Прибыль от проката монитора – девяносто долларов. Сборники прошлогодних задач тоже будут популярны.