«Шпионка!» – сердито подумал на бабочку юноша. Была бы его досада меньше, если бы рыжеволосая девушка не была так эффектна?
«Уран на боку! Какая неловкость!»
Джерри прекрасно знал, что Элиза в него влюблена, а умница Элиза отлично понимала, что он знает про это. А когда рядом с юношей сидит красивая и влюблённая в него девушка, то воздух становится наэлектризованным, как перед грозой. И эта напряжённость только усиливается от того факта, что сердце юноши давно занято, и он никак не может ответить на чувство девушки.
Даже если она первая красавица Колледжа!
– Джерри, ты совершенно не представляешь, что такое – быть королевой, – пустилась в объяснения Элиза. – Это принципиально другой уровень проблем и обязанностей, чем у нас – простых смертных. Когда я узнала, что Никки стала королевой, я очень обрадовалась! – откровенно воскликнула девушка.
– Да? – удивился Джерри.
– Конечно! – засмеялась Элиза. – Я сразу поняла, что ваша… дружба обречена. Никки перешла на уровень, когда привязанности к обычным людям уже не существенны.
– Я так не думаю, – сухо сказал юноша.
– Джерри, я лично хорошо знакома с несколькими королевскими фамилиями, – вздохнула Элиза, – включая настоящих королей. Их брак рассчитывается по стольким параметрам… Королям не разрешены нормальные чувства и эмоции – они заложники своего положения.
– Кажется, ты не очень любишь королей, – с трудом улыбаясь, сказал Джерри.
Элиза заглянула в глаза юноше.
– Джерри, я не эгоистка, которая думает только о себе. Я знаю, что ты остался один после смерти родителей, и понимаю, что дружба с Никки для тебя важна…
Девушка замялась.
– Я хочу, чтобы ты знал – у тебя есть ещё… один друг, которому ты… очень дорог. И мне страшно подумать, что будет, когда… Если бы Никки просто осталась богатой рантье и не лезла в политику… Но у неё амбициозные планы. Она должна войти в союз с другими королевствами, а главный путь для этого – брак с принцем другой династии… Милый Джерри, у тебя нет шансов стать мужем королевы, – серьёзно и с сочувствием сказала Элиза.
Джерри сдавило грудь. Он понимал, что Элиза говорит искренне, но его мозг отказывался верить услышанному.
– Я ещё не могу предсказывать будущее – вот доживу до него и там посмотрю… – сказал он мрачно.
– Конечно… – вздохнула Элиза. – Но я должна была тебя предупредить. Я знаю, что Никки платит за твоё обучение, и ты признателен ей за это. В таких условиях ты просто вынужден работать на неё.
– Мы работаем вместе не из-за этого, – возразил Джерри.
– Может, вопрос финансового долга сейчас не важен для тебя, но он – тот камень, который будет держать тебя в центре Гринвич, даже если ты захочешь уйти оттуда.
– Почему я должен захотеть уйти оттуда? – сердито удивился Джерри.
– Когда владельцем центра окажется не просто Никки, а королева Николь с мужем, каким-нибудь принцем, – медленно сказала Элиза, – тебе там будет трудно работать.
– Опять ты за своё! – рассердился не на шутку Джерри.
– Джерри, это может случиться скорее, чем ты думаешь, – сказала Элиза. – С юными королевами и принцессами часто так…
Мрачное молчание.
– У меня к тебе есть предложение… скорее – просьба… – продолжала Элиза.
– Какое предложение? – буркнул юноша.
– Пожалуйста, не сердись, милый Джерри! – воскликнула Элиза. – Не сердись и не хмурься! Я просто хочу, чтобы ты знал: у меня много денег. На сегодняшний день моё личное состояние, за которое я никому не даю отчёт, около двух миллиардов. Любимая прабабушка надарила… Ты можешь взять у меня сколько нужно денег и расплатиться с Никки.
Джерри хотел возразить, но Элиза предостерегающе подняла руку и добавила:
– У меня одних процентов набегает в год столько, что твой долг – ничтожная сумма для меня. Ничего не прошу, никаких условий не ставлю, ты ничем не будешь мне обязан – это я буду рада, что смогла помочь тебе хоть чем-то…
Девушка говорила с таким искренним чувством, что злость Джерри куда-то испарилась, и он тихо сказал:
– Спасибо за предложение, Элиза, – он, конечно, не собирался у неё одалживаться, но оценил её слова.
– Чудная полянка! – сказала девушка, оглянувшись вокруг. – И солнышко приятное, нежаркое.
Элиза легко поднялась на ноги. Сделала несколько длинных загорелых шагов по лужайке, а потом вдруг сняла футболку и бросила её на траву, оставшись в купальнике.
– Можно, я позагораю рядом?
Что можно ответить на такой вопрос?
Элиза закинула руки за голову и с очаровательной непосредственностью потянулась на солнышке.
– Я тебе нравлюсь? Я – красивая? – вдруг спросила девушка.
Джерри не умел врать:
– Ты не можешь не нравиться, ты – первая красавица Колледжа. Но какое это сейчас имеет значение?
Элиза радостно улыбнулась.
– Мне это важно знать! А будет ли это иметь значение?.. Доживем до будущего, а там посмотрим… – повторила она слова Джерри.
– Я хотел бы поработать, – наконец решился сказать юноша. – У меня много дел, которые надо сделать до завтра…
Элиза резко помрачнела – словно внутри неё выключили свет. Плечи девушки ссутулились, а голова наклонилась. Рыжие волосы потускнели и загородили лицо.
Элиза стояла неподвижно, опустив руки.
Вдруг на землю стали падать крупные прозрачные капли, поблёскивая на солнце. Они летели вниз медленно и часто, разбиваясь и оседая росой на траве.
– Что случилось, Элиза? – вскочил Джерри.
Девушка не отвечала.
Джерри заглянул ей в лицо. Оно было искажено такой мукой, что юноша вздрогнул.
– Элиза?
Слёзы лились беззвучно и беспрерывно.
Джерри взял девушку за плечи и тихонько встряхнул, пытаясь привести в чувство. В ответ Элиза неожиданно прижалась к Джерри и спрятала лицо на его груди. Юноша замер. Девушка всхлипывала и бормотала:
– Джерри… Джерри… я потерялась и не могу себя найти… у меня всё валится из рук…
Рубашка юноши быстро промокала. Отсыревшие слова еле долетали до слуха юноши, но слёзы были красноречивей слов.
– Джерри… ты мне снишься каждую ночь… я просто схожу с ума… я никогда не думала, что это может быть ТАК сильно…
Элиза подняла заплаканное лицо и посмотрела на него с таким отчаянием и такой надеждой, что он почувствовал себя последним негодяем.
Их губы были очень близки. Элиза закрыла глаза и замерла.
Не ответить на такое чувство – это как ударить ребёнка.
Но Джерри сказал:
– Элиза, я люблю Никки!
В его голосе были и боль, и непреклонная решимость.
Девушка вскрикнула, как птица, жестоко раненная на лету, сверкнула заплаканными глазами и, не разбирая дороги, вихрем умчалась в чащу леса – оскорблённая и прекрасная, в облаке огненных волос.
Джерри остался на солнечной тихой полянке один, тяжело переводя дыхание и пытаясь поднять упавшее сердце.
Оранжевая бабочка спикировала на ослепительно-белую футболку, брошенную хозяйкой, вцепилась в неё всеми лапками и, натужно жужжа, как огромный шмель, поднялась в воздух и медленно полетела вслед за Элизой.
– Чёрт! Дьявол! Чёрт! – Джерри был совершенно выбит из колеи.
Забытый лаптоп валялся у камней.
Глава 15Император северных
В пятницу во время ужина Никки обратилась к Дзинтаре непривычно официально:
– Принцесса Дзинтара, могу я попросить вас представить меня королю Шихину?
Дзинтара вскинула красивые чёрные глаза:
– Когда?
– Как можно быстрее… – сказала Никки, вернувшись к обычному тону, – у меня к нему важный разговор. Ты же понимаешь, что я не буду по пустякам тревожить такого человека. Дело прямо касается вашей династии, но в детали я не хотела бы сейчас вдаваться.
Дзинтара задумалась и кивнула.
– Поговорим из моей комнаты – там спокойнее.
Комната принцессы, в которую Никки попала впервые, поразила её шкафом, полным старых бумажных книг, и огромной белой шкурой на кровати.
– Чей это мех?
– Полярного медведя, – сказала Дзинтара, – память о единственном моём убийстве… Напоминание, чтобы оно осталось единственным.
– Зачем же ты на него охотилась?
– По детской наивности мне думалось, что… будет интересно, но оказалось, что это не так… – ответила русская принцесса. – Не думай, что этот зверь был тихим плюшевым мишкой: он задрал человека, поэтому и выдали лицензию на его отстрел. Но убийство даже такого людоеда мне категорически не понравилось. Больше не буду никого лишать жизни. Даже в биологии выбрала мирную ботанику.
– Я тебя понимаю… – Никки глубоко вздохнула, – осознавать себя причиной смерти даже убийц – очень болезненное ощущение.
Другой примечательной деталью в комнате Дзинтары оказались старые картины маслом. Самая большая изображала крепкого старика-шахтёра с седеющей бородой, присевшего в подземном штреке на тачку, нагруженную породой. Старик опирался на истончившуюся от работы рукоять кирки и был одет в грубую зелёную куртку со швами наружу, тёмную шапку и шарф из красной клетчатой шотландки. Брюки перехвачены ниже колен верёвочками – чтобы горная пыль не набивалась. Живые глаза старика устало и настороженно смотрели прямо на Никки – куда бы она ни перемещалась в комнатном тесном пространстве.
– Девятнадцатый век, малоизвестный английский художник Шау, но мне нравится, – сказала Дзинтара. – Этот старик смотрит сквозь время и напоминает мне о моих предках, которые работали в уральских горах. Я сама купила эту картину у Кристи.
Остальные картины были пейзажами. Выполненные крупными мазками, вблизи они выглядели почти хаотично, а при взгляде с расстояния превращались в яркую картину сада, берега с лодками или старинного города.
– Французские импрессионисты, – пояснила принцесса, – большей частью – Ван-Гог.
– Оригиналы?
– Далеко не все, – с сожалением вздохнула хозяйка комнаты. – Ван-Гога просто невозможно достать. Это молекулярно-прецизионные копии.
– Ван-Гог – тоже девятнадцатый век? – сказала Никки, указав на картину с огромными звёздами, вокруг которых удивительно завихрялось, искривлялось небо. – Хм… этот гений предвосхитил Эйнштейна: художник раньше учёного понял, что ослепительная и могучая звезда просто НЕ МОЖЕТ оставить пространство вокруг себя мёртвым и равнодушным.