– А радио тоже не слушал? И ничего не знаешь?
Кольман огляделся, будто опасаясь, что нас подслушивают.
– Одиннадцатого числа состоялся суд над Тухачевским, Уборевичем, Корком, Якиром… Они вели подрывную работу, пытались подготовить наше поражение в будущей войне. Хотели восстановить власть помещиков и капиталистов.
– Что?
Кольман подал мне газету за 13 июня.
Строчки прыгали у меня перед глазами:
“…12 июня сего года суд приговорил подлых предателей и изменников к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведён в исполнение”.
Как наяву, я увидел перед собой лицо Якира.
“Вам поручается важнейшее партийное дело, тов. Старинов. Надеюсь, вы оправдаете наши надежды”.
Увидел лес под Олевском, аэродром под Харьковом, ночные учения, где Якир с гордостью говорил о советской военной технике. Этот человек – предатель и изменник?! А маршал Тухачевский – бонапартист?!
Эйдеман, Уборевич, Примаков, Путна – прославленные герои Гражданской войны, и все они тоже враги народа? Кольман осторожно взял у меня газету.
– Как же это? – только и мог выговорить я.
– Чудовищно, – согласился советник. Невозможно поверить во всё случившееся…
Да, чудовищный факт налицо. И Кольман и я не могли не верить Сталину, не верить суду.
Не могли не верить, а в сознании не умещалось случившееся»…
22 августа 1938 года первым заместителем наркома внутренних дел СССР был назначен Л.П. Берия. В отличие от Ежова, Берия хорошо разбирался в специфике работы НКВД, поскольку в 1921–1931 годах работал на руководящих постах в органах ЧК – ГПУ – ОГПУ.
«Моя первая встреча с Берией, – писал впоследствии Судоплатов, – продолжалась, кажется, около 4-х часов. Берия проявил большой интерес к диверсионно-партизанскому отряду, базировавшемуся в Барселоне. Позднее я узнал: первое, что сделал Берия, став заместителем Ежова, это перевёл на себя связи с наиболее ценной агентурой, ранее находившейся на связи у руководителей ведущих отделов и управлений НКВД, которые подверглись репрессиям».
Ну а маховик репрессий набрал такие чудовищные обороты, что это стало опасным даже для тех, кто его запустил. И Ежов был снят с должности наркома НКВД, а на его место назначен Л.П. Берия, который руководил ведомством с ноября 1938 года по июнь 1953 года. В 1953 году НКВД возглавил С.Н. Круглов. 13 марта 1954 года был создан Комитет государственной безопасности – КГБ при СМ СССР. С 1978 года ведомство стало называться КГБ СССР и в таком виде просуществовало до ноября 1991 года.
После назначения Берии Ежов и его заместители (кроме В.В. Чернышева) были арестованы и расстреляны как «лица, допустившие перегибы в вопросах чистки».
С приходом в НКВД Берии репрессии несколько стихли, но цепную реакции было уже не остановить: как Ежов устранял «людей Ягоды», так и Берия стал устранять «людей Ежова».
Что касается разведки НКВД, то там, как и везде, продолжалась кадровая чехарда. 17 февраля 1938 года А.А. Слуцкий скоропостижно скончался в кабинете первого заместителя наркома НКВД СССР М.П. Фриновского, а уже в сентябре того же года нач. отдела оперативной техники НКВД М.С. Алёхин на допросе показал, что Слуцкий умер не от сердечного приступа, а был отравлен путём инъекции цианистого калия. Укол якобы сделал сам Фриновский при содействии Л.М. Заковского. К тому времени Заковского уже расстреляли, но показания Алёхина стали весомым «кирпичом» при вынесении смертных приговоров Ежову и Фриновскому.
«В 1938 году, – пишет П.А. Судоплатов, – репрессии докатились и до ИНО НКВД. Жертвами стали многие наши друзья, которым мы полностью доверяли и в чьей преданности не сомневались. Мы думали тогда, что это стало возможным из-за преступной некомпетентности Ежова, которая становилась очевидной даже рядовым оперативным сотрудникам.
В 1938 году атмосфера была пронизана страхом, в ней чувствовалось что-то зловещее. Шпигельглас, заместитель начальника закордонной разведки НКВД, с каждым днём становился всё угрюмее. Он оставил привычку проводить воскресные дни со мной и другими друзьями по совместной службе». Репрессии против кадров НКВД пошли на убыль, но не прекратились. Берия запросил у председателя Военной коллегии Верховного суда СССР Ульриха данные по осуждённым. Ответ был таков:
«За время с 1.10.1936 г. по 30.09.1938 г. Военной коллегией Верховного суда СССР и выездными сессиями коллегии в 60 городах было осуждено:
к расстрелу – 30 514;
к тюремному заключению – 5 643;
всего – 36 157».
Страшный урон был нанесён репрессиями Красной Армии. Из 408 высших и должностных лиц Красной Армии, осуждённых Военной коллегией Верховного суда СССР, 401 был приговорён к расстрелу.
Какова же численность «большого террора»? Обратимся к официальному документу, подготовленному 1 февраля 1954 года Н.С. Хрущёву:
«Секретарю ЦК КПСС тов. Хрущёву Н.С.
В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц, в соответствии с вашими указаниями о необходимости пересмотра дел на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем:
С 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере – 642 980 человек, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже – 2 369 220 человек, в ссылку и высылку – 765 180 человек.
Из общего числа осуждённых, ориентировочно, осуждено: 2 900 000 человек – Коллегией ОГПУ, “тройками” НКВД и Особым совещанием, 877 000 человек – судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией.
Цифры, близкие к приведённым в этом документе, впервые были обнародованы в 1990 году председателем тогдашнего КГБ СССР: 3 778 224 репрессированных, в том числе 786 098 расстрелянных.
Разумеется, даже один расстрелянный невинный человек с точки зрения здравого смысла – это много. Каждый невинно пострадавший от политических репрессий – часть великой трагедии нашей страны.
Снова вернемся к обстановке и конкретным делам внешней разведки. После смерти Слуцкого исполняющим обязанности начальника разведки был назначен С.М. Шпигельглас. В марте 1938 года во главе разведки стал З.И. Пассов, а Шпигельгласа назначили его заместителем. 28 октября 1938 года Пассов был арестован, а 2 ноября арестовали и С.М. Шпигельгласа.
Деятельность нелегальных резидентур резко ухудшилась. Многие агентурные сети так и не были восстановлены. Показательно, что в 1938 году из разведки НКВД в адрес руководства страны в течение 127 дней вообще не поступала никакая информация.
В начале ноября 1938 года к временному исполнению должности начальника разведки НКВД приступил П.А. Судоплатов.
«В то время, о котором я веду речь, – вспоминал П.А. Судоплатов, – число нелегалов составляло около 60 человек. Вскоре мне стало ясно, что руководство НКВД могло по своему выбору использовать силы и средства Иностранного отдела и Особой группы для проведения особо важных операций, в том числе диверсий и ликвидации противников СССР за рубежом.
Особая группа среди сотрудников разведки иногда именовалась как “Группа Яши”, потому что более десяти с лишним лет её возглавлял Яков Серебрянский. Это его люди осуществили в 1930 году похищение главы белогвардейского РОВС в Париже генерала Кутепова. “Группа Яши” создала мощную агентурную сеть в 1920–1930 гг. во Франции, Германии, Палестине, США и Скандинавии».
Однако заметим, что 23 ноября 1938 года над головой П.А. Судоплатова сгустились тучи политического недоверия. Именно в этот день состоялось заседание партийного комитета 5-го партколлектива ГУГБ, на котором слушалось его персональное дело. 2 декабря Судоплатов был отстранен от исполнения обязанностей начальника отдела, но не арестован и продолжал ходить на службу, ежедневно ожидая ареста. Начальником 5-го отдела ГУГБ НКВД стал В.Г. Деканозов.
13 июня 1938 года из Испании исчез один из ближайших помощников Серебрянского, главный резидент НКВД в Испании А.М. Орлов (он же Фельдбин Л.Л.). Шифротелеграммой из Центра ему предписывалось в сопровождении генконсула прибыть в г. Антверпен на советский пароход для встречи с представителем Центра. Орлов сразу понял, что это ловушка, в Москве его ожидает арест и ВМН. Орлов предпочёл бежать с семьёй в СШA. Отдельные сотрудники спецслужб и до него пытались укрыться от смерти в разных странах мира. Но вели они себя там по-разному. В отличие от перебежчиков Агабекова, Рейса, Кривицкого, Люшкова, Орлов не выдал спецслужбам СШA важных сведений о деятельности советской разведки. А известно ему было ох как много. Он лично знал А. Дейча, В. Фишера, К. Филби, И. Григулевича, работавшего в Латинской Америке в годы войны, и многих других советских разведчиков, в том числе и разведчиков-нелегалов.
Я.И. Серебрянский
Бегство Орлова дало повод Ежову заподозрить в измене оперативный состав «Группы Яши». 10 ноября 1938 года был выдан ордер на арест Серебрянского Я.И. и производство обыска в его квартире. Одновременно с Яковом была арестована и его жена Полина Натановна.
В тот же день на Лубянку доставили А.И. и В.Я. Сыркиных. В течение ноября и декабря 1938 года под следствием оказались и И.Н. Каминский, Г.Н. Косенко, А.Н. Турыжников, Ю.И. Волков, Р.Л. Эске (Рачковский). Т.С. Малли был расстрелян 7 марта 1938 года, С.М. Перевозников позднее – 2 сентября 1939 года.
Ознакомившись с деятельностью спецгруппы ГУГВ и её руководителя, Берия, как и Ежов, усомнился в преданности Я. Серебрянского. Особое сомнение вызвал пресловутый «еврейский вопрос». Из числа более чем двухсот агентов СГОН значительную часть составляли евреи (что и понятно: после прихода в Германии к власти нацистов евреи активно сотрудничали е советскими спецслужбами).
Следствие по делу Серебрянского было поручено Абакумову B.C. Первый раз Яков Исаакович был допрошен 13 ноября 1938 года, однако нужных признательных показаний от него добиться не смогли. На протоколе допроса имеется резолюция Берии: «Тов. Абакумову. Хорошенько допросить!» После этого к Серебрянскому стали применять «интенсивные методы» дознания. Как позднее рассказывай сам Серебрянский, 16 ноября 1938 года на допросе у Абакумова с участием начальника 2-го отдела ГУГБ Б. Кобулова и наркома Берии его жестоко избили, и, спасая жизнь, он вынужден был дать ложные показания о своей «антисоветской деятельности».